Хозяйка неблагого двора - Юлия Яр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От культурного шока женщина пришла в себя не сразу, и нахмурившись посмотрела в искрящиеся самодовольством фамильяровы глаза.
– А разве ты не девочка? – подозрительно уточнила она.
– Девочка! Как есть девочка! – заверил пройдоха и деловито взялся за завязки панталон. – Хошь покажу?
– Нет! – взвизгнула та. – Верю! Верю!
Мы с Крисом молча давились смехом, продолжая топтаться у ворот. Наконец, когда сконфуженная хозяйка более-менее пришла в себя, нам все-таки был очерчен фронт работ, выдан соответствующий инвентарь и мы незамедлительно приступили к исполнению обязанностей.
Мне досталась прополка огорода, Крису – рубка дров, а Шнырю – чистка сарая. Поскольку грядки и поленница находились рядом, мы с другом могли переговариваться, и работа шла веселее. К моему немалому изумлению, аристократ по крови, он обращался с инструментом довольно умело и дело шло споро. На мой вопрос, где баронов обучают колоть дрова, Крис, усмехнувшись, ответил:
– Мой дед всегда говорил, что хороший командир не имеет права требовать от своих солдат того, что не в состоянии сделать сам.
– Наверное благодаря этому он и стал одним из самых прославленных генералов в королевстве, – улыбнулась я.
– Возможно, – пожал плечами друг. – Сколько себя помню, дед всегда был на передовой, никогда не отсиживался по тылам…
Он хотел сказать что-то еще, но вдруг осекся и замолчал, уставившись куда-то во двор. Проследив за направлением его взгляда, я заметила, что со стороны сарая к нам на всех парах несется Шнырь. Подлетев к поленнице, он цепко выдрал из рук друга деревяшку, потом откусил только что сорванный мною огурец и ни слова не говоря, умчался обратно.
– И что это было? – протянула я, задумчиво глядя на сиротливый зеленый огрызок, оставшийся в ладони.
– Не знаю, но предлагаю немедленно выяснить, – ответил барон и, отложив топор, решительно направился в сторону сарая.
Мы старались двигаться незаметно, чтобы не привлекать внимание хозяйки и заодно ненароком не спугнуть Шныря. Подкравшись к распахнутой двери, спрятались за створкой и потихоньку заглянули внутрь.
В сарае происходило странное. В стойле, привязанный за все что только можно: передние и задние копыта, шею и даже причинное место, стоял олень в повязанной узелком косынке. На спине у него сидел чертяка и что было сил лупил сохатого по голове поленом.
– Ах, ты зараза шерстяная! Ну-ка, немедленно оставь животное в покое! – с воплем кинулась я на фамильяра.
Шнырь, не обращая на меня никакого внимания, продолжал махать чуркой, приговаривая:
– Еще разок! И еще! Почти получилось!
Мы с Крисом в четыре руки кое-как отодрали сопротивляющегося чертяку от оленя и затолкали в дальний угол сарая. Пока друг удерживал в плену мохнатого забияку, я осторожно снимала путы с несчастного многострадального животного. Когда последняя веревка спала, он вдруг с силой тряхнул головой и на пол полетели огромные ветвистые рога.
– А-а-а! Вы что творите! Я так старался, а вы пришли и все испортили! – завизжал ошалевший Шнырь.
– Да что испортили-то?! – ставший терять терпение Крис встряхнул чертяку, пытаясь привести того в чувства.
– Это! – указал лапкой на валяющиеся рога фамильяр. – Я их почти уже приделал, а теперь опять все заново!
– Ты можешь толком объяснить зачем бил животное поленом по голове? – взвилась я.
– Не бил, а прибивал, – поправил тот. – Убирался себе спокойно в сарае, вывел его из стойла, чтоб солому чистую постелить, а он к-а-а-к лягнется! А рога к-а-а-к отвалятся! Ну а я же знаю, что ты меня виноватым сделаешь!
– Когда это такое было? – меня настигло искреннее изумление.
– Да всегда! – отбрил чертяка. – За мандрагору несчастную орала на меня как резаная! Ведьма!
– Потому что нечего брать чужое, – оправдывалась я.
– Какое же оно чужое? Ты моя? Моя! Значит все твое – мое, – нетерпеливо пояснил фамильяр.
– Железная логика, – усмехнувшись, констатировал Крис. – Ну и как ты собирался выкрутиться?
– Как – как? Каком кверху, – осклабился Шнырь. – Я ему дощечку к голове смолой приклеил и косыночкой обмотал, а к ней хотел рога гвоздями прибить, чтобы держались лучше. А тут вы со своими воплями!
– А зачем бедного оленя веревками как мумию обмотал? – продолжала допрос я.
– А потому что откуда мне знать, вдруг пока я рога прибиваю у него там еще чего-нибудь отвалится! – пояснил тот.
Мы с Крисом покатились со смеху, а чертяка, насупившись скрестил лапки на груди и отвернулся к стеночке.
– Шнырик, ничего у него не отвалится, – отсмеявшись стал объяснять друг. – Просто, когда приходит время, олени сбрасывают с головы старые рога, чтобы на их месте отрастали новые молодые. Так задумала природа, понимаешь?
– Правда? А можно мне тогда их себе забрать? Они вон какие большие и красивые… – с надеждой стал канючить фамильяр.
– Это нужно у хозяйки спрашивать, – ответила я, вытирая передником черные смоляные потеки с головы оленя.
К всеобщему изумлению мисс Дин охотно согласилась подарить чертяке и рога, и часть свежесобранных овощей с огорода, и полцарства в придачу, лишь бы ноги нашей никогда больше не было у нее во дворе. Мы, не будь дураки, конечно же согласились.
Поскольку было еще достаточно светло, то решили не возвращаться на постоялый двор, а пойти в лес и осмотреться в поисках следов пропавшего следователя. Проходя по уже знакомой тропинке мимо дома Нами, мы сквозь покосившийся забор увидели, как девушка ведрами носит из колодца воду и поливает огород.
– Я помогу! – тут же вызвался Крис и уверенным шагом пошел во двор. Нам с чертякой ничего не оставалось как последовать за ним.
Подойдя ближе, чтобы поздороваться, я заметила, как изменилось за пару дней ее лицо. Совсем недавно приветливое и оживленное, сейчас оно выглядело осунувшимся и усталым. Под глазами залегли глубокие тени.
– Нами, что-то случилось? – с тревогой спросила я.
– Нет, ничего, – мотнула она головой.
– Если мы можем чем-то помочь, ты только дай знать, – желание отблагодарить ее за доброту к нам, затрепетало во мне.
– Нет, правда, все в порядке, – упрямо поджала губы девушка.
– Послушай, ты можешь не рассказывать, что именно у тебя произошло, а просто скажи, что тебе необходимо. Возможно, вместе мы сможем решить задачу, – просто так сдаваться было не в моих правилах.
– Сомневаюсь… – протянула Нами, но уже без прежней уверенности.
– И все-таки? – я решила дожать почти сдавшуюся девушку.
– Мой дедушка, – всхлипнула она и в уголках девичьих глаз блеснули слезы. – Он… Ему очень плохо, а хорошего лекаря в Жижицах нет. Приходит только бабка-травница, но ее отвары совсем не действуют.
– Возможно, мне удастся помочь. Я, конечно,
