Инфинит. Империя на крови - Анастасия Феникс

Глаза увлажнились, но я нашла в себе силы не заплакать. Мне не выбраться. Отчаяние подчинило меня полностью, мне даже не хотелось сопротивляться. Вампиры стали сжимать круг и подходить всё ближе. Эх, ладно, помирать, так с музыкой. Я обессиленно уселась на землю, подогнув под себя ноги и запела колыбельную, которую мне пела мама-прот. Она всегда говорила:

— В самые тяжёлые моменты пой её, тебе придаст это сил.

Я в это уже не верила, просто пела колыбельную на латыни. Слова даже не приходилось вспоминать, они сами лились из горла, создавая такие звуки, как будто я вызывала мертвецов с того света. Бр-р. Эх, ладно…

Я открыла глаза и посмотрела вокруг. Вампиры начали расходиться в разные стороны, со взглядом, прямым текстом говорящим: «Что за фигня, кто-нибудь в курсе?». По земле бежали волны, колебания я бы даже сказала. Сначала я подумала, что у меня, как и у моей бабушки, проявился скрытый дар, связанный со стихией земли, но нет, земля подчинялась не мне.

Секунд 30 колебаний и земля просто «разошлась», причём буквально! Прямо передо мной появился огромный разлом, который светился зелёным светом. Интерес подогревал меня заглянуть внутрь, ведь он спас меня, но я не стала. Даже как-то отпрянула от него. И вовремя, ибо из него вырвался… Коняшка?!

Коняшка — конь, чёрный, вороной такой. Его единственное отличие — грива, которая является зелёным дымом. Этот конь полностью соткан из зелёной материи и передавался по наследству. Мама говорила, что когда я буду готова, то он сам придёт. Вот уж даже и не надеялась, столько лет ждала. Странный год для меня получился.

— Отчаяние, — произнесла я, и лошадь довольно заржала. Видимо новая кличка ему по душе!

Я осторожна подошла к коню и потянула за вожжи, возникшие в моей руке. Коняшка, ой, тьфу, ты, Отчаяние заржал и присел так, чтобы я смогла взобраться, хотя я могла бы и так, верховой езде меня обучили тоже проты. И всё-таки они хорошие. Я села на коня и тот медленно встал…

— Схватить! Не дать ей сбежать, — послышался голос Георга за спиной, а конь уже поскакал рысью, — догнать! Она мне живая нужна! С магией

Глава 31

Я помню, как скакала, когда оторвалась от погони, которая просто не могла тягаться с зачарованным конём. Мама не знала его происхождения, так как ему уже больше полутора тысяч лет, он хранитель рода.

Вампиры были в ярости. Ну ещё бы, такая добыча буквально «ускакала» из их рук! В ярости топнув тогой, Георг понёсся за мной.

Вы представляете себе картину: ведьма в чёрном разорванном платье на коне-нежити скачет от вампира, который ей вдогонку орёт: «Стой, собака!». Вы видите там собаку? Я — нет.

Я плохо помню, как оторвалась от погони, как я ехала. Но я хорошо помню, как небольшие единицы вампиров, которые прорвались вперёд, сжигали и громили дома, как от поселений оставались лишь пепелища, трупы тех жителей, которые не пожелали уйти и спастись. Мне было больно в душе от того, что мой народ умирает. Вот как я могла его бросить, а? Как могла?

Хотя, мои душевные терзания уже ничем не помогут. Что толку, если я себя буду корить всю оставшуюся жизнь? Верно, никакого. Так что надо просто жить дальше, с небольшим чувством вины.

Чем быстрее я приближалась к замку-крепости, тем сильнее чувствовала слабость и боль, которые пронизывали меня. Я головой понимала, что не успеваю, но торопилась как могла. Время, всё всегда решает время. Правду говорят, что есть вещи, которые ты не купишь за деньги, ведь противоядия нет, противоядие — цветок жизни и смерти — каллы. В своём обычном состоянии они убивают, но если человек присмерти, то он его спасает от всего, будь то хоть чахотка, хоть белладонна. Последний цветок использовала ещё моя бабушка Оливия, когда её дочь, моя мама Софи заболела в детстве чумой и никакая магия её вывести не могла, тогда-то и было велено использовать последний. Теперь у нас нет его и мне придётся… Нет, будем надеяться на лучшее.

Я ехала по этим пустынным землям, на которых расплодились ехидны. Они сновали туда-сюда в поисках пищи, которой почти не осталось. Большая часть зерна была отправлена Двуликим как дань, а голодные люди подобрали с земли абсолютно всё. Лишь изредка встречались брошенные овощи и фрукты, но они были настолько непригодны, что ехидны понюхав их, отпрыгивали как можно дальше. Облака, хмурые как серый шёлк и тяжёлые как свинец, проплывали над моей головой, изредка накрапывал дождь. Изморозь, белой солью лежащая на траве говорила о первых заморозках и об отсутствие возможности пополнить запасы продовольствия.

Изредка на пути мне встречались единицы вампиров, прорвавшихся вперёд. Они были злы и голодны, нападали на меня. Хотя они даже и не успевали допрыгивать — Отчаяние хранит. Заря уже давно сошла на нет, и по редким лучам солнца, пробивавшихся через плотную завесу туч, можно было определить, что солнце уже давно над горизонтом. Откуда-то справа тянуло гарью, видимо горит очередная деревня или лес. На горизонте замаячило плато с замком на нём.

Чем быстрее приближалось плато, тем хуже становилось мне. Сознание постепенно уходило на второй план, уступая место забытью, а голова клонилась к шее лошади. Руки ослабли и из них вывалились вожжи. Боль в ноге становилась всё отчётливее, а сонная артерия пульсировала сильнее.

Я почувствовала, как по венам растекается что-то жгучее, не сразу догадалась, что это кровь начала перегонять яд. Чем дольше я буду тянуть, тем больше вероятность того, что обратить процесс не удастся.

Я доскакала до замка и остановилась перед парадными воротами.

— Танька, открывай!

Таня выбежала из дворца и посмотрела на меня с затаённой надеждой, но в ответ я лишь покачала головой.

— Все, они все погибли, пару увели но…

— А я предполагала, что так будет.

От этого голоса я подавилась собравшейся слюной и чуть не упала с коня.

— И что ты припёрлась? — бросила я, глядя в зелёные глаза Марии.

— О, да мне не рады, — усмехнулась она, — вам вроде помощь была нужна, да и ссылка закончилась, домой захотелось.

— Ты… — начала я, но сознание резко замутнилось, что-то произошло, я сначала и сама не поняла, а потом вскрикнула от неожиданно нахлынувшей боли и упала с лошади.

Я плохо помню, что было дальше. Обрывки фраз, отголоски видений, своды дворца, вскрикивания Татьяны и призыв Маши «заткнуться». Всё слилось в один неразборчивый гул,