Сердце вьюги - Алексей Глушановский

— Как скажешь — усилием воли прогнав от себя не вовремя нагрянувшие воспоминания, Рау поднялся с дивана, и обвел взглядом изрядно разгромленную квартиру…

— Ой-ёёё — Выразил он свое мнение по поводу представшего перед ним беспорядка.

— Ммдааа — согласилась с ним Ольга. — Ничего, надеюсь до утра убраться успеем!

— Я тоже… очень надеюсь! — Еще раз обведя взглядом поле деятельности с тяжким вздохом откликнулся Рау.

— Есть!!! — в кабинет Квашенникова ворвался возбужденный Серпенцев. — Нашли мы эту 'Снегурочку'!!!

— Как? — только и выдохнул тот.

— Тридцать третья городская больница. У меня там знакомый работает. Коля Пахомов. Помнишь, он еще по делу Давыдовых свидетелем был. Так вот, сейчас он мне позвонил. Его коллега, при нем, отбила кончик носа у вздумавшего приставать к ней какого-то пьяного грузина. Он сразу, как она вышла, мне звонить бросился.

— А причем тут мы? — не понял Петр Иванович. — Бытовуха какая-то…

— А притом, что она в прямом смысле отбила… вначале заморозила, а потом по морде- РАЗ!!! И нос — тю-тю… — для иллюстрации Сергей Аркадьевич схватил карандаш, и сломал его одним быстрым движением.

— Так!!! — Немедленно выскочил из-за стола Квашенников. — Сейчас же звони в милицию, чтоб не вздумали ничего предпринимать по поводу этого убийства. Дело забираем себе. Пусть они к ней и близко не подходят!

— Какое убийство? — Не понял Серпенцев.

— Этого… кавказца. Как его звали-то хоть?

— Аслан Рустамович Гогаберидзе. А наша клиентка — Ольга Алексеевна Ястребова. Только никакого убийства не было. Этот Гогаберидзе сейчас лежит в 'травме' с перебинтованным носом, и довольно-таки занудно матерится, совмещая это с угрозами по Ольгиному адресу. Похоже что нос ему был дорог как память о прожитых годах, и эта утрата его несколько расстроила.

— Ты хочешь сказать он жив? — недоумевающее переспросил Квашенников.

— Жив и даже относительно здоров. Если конечно не считать многочисленных обморожений, отбитого носа и делириум тременс[21], из которого его сейчас пытаются вывести.

— Странно… — вновь усаживаясь на свое место, заметил Квашенников. — До сих пор никто из подвергшихся магическому воздействию, по нашим сведениям, не выживал.

— Может, у этой Ольги, настроение было хорошее… Или маг, который её защищает, послабее Давыдова будет… Мало ли… — откликнулся Серпенцев.

— А как же бригада Оценщика? — напомнил подполковник. — Кстати, о бригаде. У тебя фотографии этой Ястребовой есть? Похожа она на четырнадцалетнюю девочку-блондинку?

— Фото пока нет… он же мне только-только позвонил… Но к утру — будут. Впрочем, я понял, о чем ты. Я его об этом в первую очередь спросил. Нашей снегурочкой она однозначно быть не может. Как сказал Пахомов, — 'Такую фигурку с детской не спутаешь!'. Да и волосы у Ястребовой не белые, а русые. Так что не то. Но связь — однозначно есть!

— Отлично. — Подвел итог под беседой Квашенников. — тогда ты займись этим Пахомовым, сделай фото Ястребовой, пройдись по соседям… Рома с Пашей, — пускай за ней походят, а Коля — проверит по базам, есть ли у нас на неё что-нибудь. И еще. Говоришь кавказец этот, отомстить грозился?

— Ну да… — Серпенцев кивнул, не понимая замысла начальства.

— Отлично. Предупреди милицию, чтобы не вздумали к ней лезть. И коллег, чтобы относились так же, как и раньше. Главное — не напугать. А если этот… как его… Гогаберидзе вздумает что-либо предпринять… пусть предпринимает. А мы посмотрим. Понятно? — Квашенников преобразился. Известие, принесенное ему Серпенцевым, давало нить. Да какую нить, целый канат, и упускать этот шанс он не намеревался.

— Так точно! — немного шутливо откликнулся его зам, выходя из кабинета.

— Ай-ай-яй, убили негра, убили… За-мо-чили… — где-то в отдалении надрывался магнитофон. Рау оторвал взгляд от книги, и печально обведя взглядом пустынный пейзаж школьного читального зала, поморщился. Он прекрасно понимал неведомого убийцу. В данный момент ему тоже нестерпимо хотелось кого-нибудь убить. Если не негра, то хотя бы певца. Или, на худой конец, стоящего перед ним одноклассника с 'группой поддержки', отвлекших его на одном из наиболее интересных рассуждений автора.

К сожалению, убить их было нельзя… но вот наказать, заодно проверив одно из положений книги на практике… — Рау мечтательно улыбнулся.

— Ну так что молчишь? Что лыбишся, говорю? — угрожающе надвинулся Колька. — Зассал? Я к тебе обращаюсь, остроухий! — Николай Савченков был преисполнен решимости любым путем вернуть себе Татьяну, последнее время буквально не отлипавшую от наглого новичка и сейчас старательно подражал 'крутым' киногероям из популярных фильмов.

Вообще 'наезд на бледную поганку' был спланирован уже давно. Однако, подстеречь его по выходу из школы, или на переменах, в достаточном для реализации планов количестве, — дураком Николай отнюдь не был и вполне оценил быстроту с которой новичок отразил прошлое нападение, — никак не удавалось.

Уроки у параллельных классов редко заканчивались в то же время что и у них, а ждать кого-то после уроков приятели не соглашались. С этой точки зрения, большая перемена, которую этот ненормальный ролевик предпочитал проводить в читальном зале, для осуществления его планов подходила практически идеально. Проблема была только в библиотекарше, — Наталья Степановна практически никогда не покидала свое рабочее место, особенно надолго, и потому библиотека была малодоступна для выяснения отношений.

Но вот сейчас, им наконец-то повезло. Возвращавшийся из столовой Вовчик услышал, что Наталью Степановну срочно вызвали к директору, и как знал любой из учеников, быстро ей, от любившей поговорить Людмилы Семеновны, было не выйти. Потому-то, сейчас Николай, в компании пятерых своих друзей и стоял перед столом, за которым вольготно расселся его соперник.

— Да нет… — внезапно улыбнулся Рау. — Просто я вот думаю, почему большая часть людей обитающих в мире, где были рождены великие гении, подобные автору этой книги… — он кивнул в сторону аккуратно отложенного на стол внушительного тома и сделал длинную паузу.

— Что, 'почему'? — не утерпел один из 'сопровождающих' Кольки, невысокий коренастый паренек со сбитыми костяшками пальцев.

— Почему большинство людей, — особенно тех, с которыми мне сейчас приходится общаться, — такие придурки? — закончил свою мысль Рау, легким движением уклоняясь от направленного в лицо удара, и выскальзывая из-за стола.

— Ах ты… — бросаясь в атаку, проревел Колька, но споткнулся о вовремя подставленную ногу и рухнул на стол. Древняя мебель, через которую прошло уже не одно поколение школьников, подобного обращения не выдержала. Ножки подломились и с ужасающим грохотом стол, вместе с лежащим на нем телом Савченкова и выложенными на краю многочисленными книгами рухнул на пол.