Витязь с двумя мечами - Шандор Татаи

— А сейчас, — возвестил император, — мы отправимся в храм и свяжем вечными узами брака прекрасных жениха и невесту.

Весь зал пришёл в движение, императорская чета встала, только Йоланка не двинулась с места.

— Ах, папаша, ваше величество, — с мольбой обратилась она к императору, — зачем так спешить? Я не знаю ваших обычаев и могу напутать в брачном обряде. Нельзя ли попробовать сначала здесь?

— Попробовать? — рассеянно переспросил император. — Гм! Попробовать! Что ж, это можно. — И он трижды хлопнул в ладоши. — Эй, пастор! Пастор, пастор, пастор! Скорей сюда!

Пастор вбежал, неся в руках огромную книгу и крест.

— Что прикажешь, ваше величество?

— Давай-ка, святой отец, прорепетируем бракосочетание здесь. Надо обучить венгерскую девицу, а то, чего доброго, ошибётся в обряде. Ну, давайте, давайте.

Священник жениха и невесту поставил рядышком.

— Слушайте! Вот так вы должны стоять перед аналоем. Я же скрещу руки и, держа в них вот эту большую книгу, спрошу: «Ответь мне, жених, любишь ли ты девицу, стоящую рядом с тобой, которую ты выбрал в жёны?»

— Ой, как интересно играть! — заорал юный герцог, захлёбываясь от восторга. — Люблю, люблю, люблю…

Как видно, он готов был вопить без конца, но император, которому эти вопли смертельно надоели, рассвирепел и закричал на ненаглядного внука:

— Замолчи же наконец, замолчи!

— Довольно! Дов-о-о-о-ольно! — не владея собой, заорала императрица.

Герцог надулся и замолчал, а пастор продолжал:

— Скажи мне, невеста, любишь ли ты стоящего от тебя справа мужчину?

Йоланка кашлянула, немного подождала и кашлянула ещё раз… Потом кашлянула в третий раз и, взглядом взывая о помощи, растерянно оглянулась… В этот миг за толстой портьерой раздались оглушительный грохот и стук. Все взгляды обратились к двери. Портьера раздвинулась, и два воина императорской армии, кряхтя и пыхтя, втащили в зал невиданных размеров булаву.

— Ваше величество, государь император, — задыхаясь, заговорил один из них, — эта страшная штуковина свалилась на нас прямо с неба.

— К штуковине привязано какое-то письмо, — добавил второй.

Император взял письмо и протянул священнику:

— Прочти, святой отец, поскорее!

Священник развернул пергамент и прочёл вслух следующее:

Я с войском своим стою под замком. Жерла моих пушек направлены на стены замка, мои воины готовы начать осаду. Сдайте замок без боя, оставьте в замке Йоланку Мадьяр и убирайтесь на все четыре стороны. Если откажетесь, прощайтесь с жизнью.

— Святое небо! Пал Кинижи! — в паническом страхе вскричал император.

— Кинижи! — не своими голосами заорали придворные.

В зале начался несусветный переполох, все бросились кто куда.

— Замок оборонять до последнего вздоха! — последовал приказ императора. — Если хоть какой-нибудь путь свободен, я ещё успею скрыться.

— Замок оборонять! — передавалось из уст в уста. — Замок оборонять! — кричали все, и все до единого неслись за императором.

— Ваше величество, дедушка! Бабушка-а-а-а! — отчаянно вопил несчастный жених, мчась вслед за улепётывающими дедом и бабкой.

Зал опустел, остались только Йоланка да Голубан.

— Итак, прекрасная дама, — заговорил Голубан, — я надеюсь, ты последуешь за своим женихом.

— Ха-ха-ха! — засмеялась Йоланка. — Спасайся, беги, если жизнь тебе дорогá.

Но Голубан схватил её за руку:

— Ты моя пленница. Приказываю тебе следовать за великим императором!

— Никогда!

В это время воины, втащившие гигантскую булаву, бегом возвратились в зал, наверно, в надежде спастись вместе с важными господами.

— Свяжите эту девицу, — приказал им Голубан, — ведите её за императором.

Солдаты схватили Йоланку.

— Стой! — раскатился по залу громоподобный голос.

— Пал Кинижи! — завопили солдаты и, выпустив Йоланку, бросились прочь.

В дверях действительно стоял Пал Кинижи. Объятый ужасом, Голубан потерял на минуту голову… А когда овладел собой и схватился за меч, перед ним уже вырос Кинижи и взял негодяя за шиворот. Поднял вверх и так тряхнул, что у изменника меч вывалился из рук.

— От меча тебе теперь пользы мало, доблестный горе-витязь. Сейчас я с тобой разделаюсь так, как разделался когда-то со свирепыми псами.

— Сжалься над моей сиротской душой… До гроба буду служить тебе верой и правдой…

— А есть она у тебя, душа? — проворчал Кинижи. — Куда мне бросить тебя, мошенник?

Тут из-за трона высунулась взлохмаченная голова… Ну конечно же, это был Буйко. Он выбежал на середину зала и отодвинул тяжёлую плиту, покрывавшую бездонную могилу Тита.

— Вот прекрасный ящик для мусора, мой хозяин, — с готовностью сообщил он.

Кинижи сделал шаг к отверстию и швырнул в него отчаянно визжащего кондотьера.

— Счастливого пути! — крикнул вслед ему Буйко и заботливо задвинул плиту.

Йоланка и Пал молча смотрели друг на друга. Наконец Пал раскрыл объятия.

— Йоланка!

Йоланка бросилась к своему возлюбленному, но вдруг, ослабев от пережитых потрясений, бессильно упала ему на руки.

— Пал, наконец-то ты здесь… — прошептала она и, уронив головку на плечо героя, зарыдала.

Когда же она снова подняла голову… Неужели не сон, а явь то, что видит она сквозь пелену слёз, ещё застилавших её глаза… В дверях зала стоял её отец. Суровый воин скрывал под усами улыбку…

— Тысяча чертей! — закричал Балаж Мадьяр. — Из рук одного разбойника дочь моя попала в руки другого.

— Отец! — воскликнула Йоланка, бросаясь к нему с сияющим от счастья лицом.

— Тысяча чертей! Ты меня обогнал! — брюзгливо обратился Балаж Мадьяр к Кинижи. — Сдаётся мне, дело слажено, и осталось одно: дать вам своё благословение.

— Выходит, бывший подручный мельника больше не заноза в глазу знатного вельможи? — гордо перебил его Кинижи.

— Эй, сто чертей, сто проклятий! Так ты задумал меня корить? Знай же, что и тогда ты не был занозой, да только хотелось мне поперечить королю… «Не суй носа в мои дела, — сказал я себе, — хоть ты и король». Мы с королём Матьяшем меж собой постоянно вздорим, но он знает, что нет у него более верного друга, чем я. Ну, а в нынешние времена нет более знаменитого человека, чем Пал Кинижи.

— А где наш король? — хором спросили Пал и Йоланка.

— Вы везучие оба. Скоро увидите своего короля. Он громит армию императорского сынка. Мы оба, я и король, спешили освободить этот замок. Да только попали не в бой, а на свадьбу.

В это время на стенах крепости заиграли трубы, послышался топот коней; потом в длинном сводчатом коридоре зазвучали решительные шаги. В зал вошли два трубача.

Они стали по обе стороны двери и затрубили в длинные трубы. Два меченосца раздвинули мечами портьеры, и вошёл король Матьяш. Вслед за королём вошла его свита.

— Да здравствует король! — закричали все, кто был в зале.

— Этой победой мы обязаны Палу Кинижи. Приветствуйте Пала Кинижи! — сказал король. — Подойди ко мне, мой витязь, дай я тебя обниму.

Кинижи подошёл к королю, и они обнялись, как братья.

— Мой государь, мы трижды одержали победу над турецким войском, — сообщил Пал. — Сейчас я здесь, но вовсе не затем, чтоб мой меч отдыхал, пока турок набирается сил для новых разбоев.

— Я надеюсь, государь, — вмешался Балаж Мадьяр, — ты дашь ему самую малость времени, чтоб мог он отпраздновать свадьбу и несколько дней провести с молодой женой.

— Значит, свадьбы не миновать! — весело закричал король. — Я знал, старина, что конец будет таков. А за свадебными подарками дело не станет. Пал Кинижи, назначаю тебя Темешским главнокомандующим. Отныне ты страж наших южных границ и на все времена — устрашение турок.

— Благодарю, государь! — сказал Кинижи, наклоняя голову. — Это новое назначение вселяет в меня бодрость и силы, необходимые для грядущих сражений. Но прошу тебя ещё об одном драгоценнейшем даре. Помнишь ли ты, что некогда обещал бедному парню, подручному мельника? Так сдержи своё слово, король: выпей с ним кубок вина, а он поговорит с тобой не о новых битвах, а о горестях, которые терпит исстрадавшийся народ в самом сердце твоего государства.

— Я выслушаю тебя, сынок. И для короля Матьяша настанут когда-нибудь мирные времена: тогда мы отложим в сторону меч и возьмём в руки весы Фемиды. Да я и сейчас сделаю всё, чтоб хотя бы в одной руке держать весы справедливости.

В этот момент взгляд короля Матьяша упал на осыпанного мукой Буйко, прокравшегося в зал через боковую дверь.

Когда Йоланка зарыдала на плече у Кинижи, Буйко признал, что здесь он лишний, и незаметно ушёл. Теперь он отважился войти опять.

— Ты что это, Буйко?! Как смеешь не спать? — напустился на увальня король. — Ты, верно, забыл, бесёнок, на что подрядился к королю Матьяшу!