Возвращение к сыну - Люси Гордон

Нора повиновалась, а потом только сообразила, что сделала. В следующий миг он поднял ее на руки и понес к дому.

– Какая любезность с твоей стороны, да? – все крепче цепляясь за него, произнесла она.

– Замолчи! – проворчал он. Его смутила дрожь, пронизавшая ее тело, когда она, посмеиваясь, говорила это. Дрожь, которая передалась и ему, невероятно возбудив его плоть. Не передаваемый словами восторг охватил Гэвина. Он знал, что ему следует сразу же опустить Нору на пол, лишь только они зайдут в дом, но что-то заставило его пронести ее через переднюю и подняться по лестнице. Нора с удивлением смотрела на него – ей было интересно, насколько далеко он зайдет.

Он ногой толкнул дверь, внес ее в комнату и снова ногой закрыл дверь.

– Снимай промокшую рубашку! – приказал он.

– Минуточку...

– Снимай! Если ты со мной это могла проделать, то и я смогу проделать то же самое.

– Но ты спал, – заметила она.

– Снимай, пока я сам этого не сделал, – продолжал настаивать Гэвин.

Он прошел мимо нее в ванную и включил горячий душ, а вернувшись в спальню, увидел, что она все еще стоит в нерешительности. Гэвин, разозлившись, схватил ночную рубашку за подол, поднял и потянул ее через голову. На секунду он остановил взгляд на красивом обнаженном теле Норы. Потом, схватив ее за руку, потащил в ванную.

– Живо под душ! – скомандовал он.

Она послушно закрыла за собой дверь. Гэвин, устояв перед соблазном полюбоваться ею сквозь дымчатое стекло перегородки, вышел из ванной и поспешил в коридор. Увидев поднимающуюся по лестнице миссис Стоун, он радостно воскликнул:

– Слава Богу, что я вас встретил! Принесите, пожалуйста, Норе горячего молока.

– Боюсь, мой рабочий день уже закончился, – сказала миссис Стоун сердитым голосом.

– Что? Но вы ведь экономка, не так ли?

– Разумеется. Но это не означает, что я должна работать круглые сутки. У вас неправильное представление, если можно так выразиться, о моих обязанностях. И оно довольно распространено в этом доме. Мои часы работы были четко оговорены, когда я сюда устраивалась. Было четко оговорено, что ни при каких обстоятельствах...

Не в силах больше выносить этот бредовый поток слов, Гэвин свирепо оборвал ее:

– Но это же чрезвычайная ситуация!

– В этом доме слишком часто происходят чрезвычайные ситуации по ночам. Поэтому я заранее предупредила, дала ясно понять с самого начала, что ни при каких обстоятельствах...

– Ну ладно, хватит! – оборвал ее Гэвин и помчался вниз. Он увидел Айрис. Она шла по холлу, переваливаясь. В руках у нее был барсучонок. – Мне нужно горячее молоко... – начал Гэвин.

– В кухне, – ответила Айрис, проплывая мимо с барсучонком, прильнувшим к ее плечу.

Где-то у ног Гэвина закричал Осберт.

– А ты можешь держать свое мнение при себе, – обратился к нему Гэвин. Он пошел на кухню и беспомощно оглядел кухонное оборудование. В двери появилась тень. Гэвин повернулся и увидел Питера. – Попытаться достать горячее молоко в этом доме значит едва ли не то же самое, как если бы я попытался выжать кровь из камня. Именно так: попытаться выжать кровь из камня. Я имею в виду миссис Стоун[2]. Эта женщина полностью соответствует своей фамилии. Ты знаешь, я попросил у нее горячего молока для Норы, а она начала рассказывать мне о том, сколько часов она должна работать. Я мог бы задушить ее в тот момент. – Питер кивнул и улыбнулся. В его улыбке было сочувствие и веселье. Она приятно поразила Гэвина. Он не заметил, что, волнуясь, забыл о самоконтроле при разговоре с Питером. Он говорил с ним так же непосредственно, как сделал бы это с любым другим человеком. – Ты тоже? – спросил он. Питер снова кивнул.

В следующую минуту Питер подошел к холодильнику, взял молоко и налил в кастрюлю. Гэвин с трепетом наблюдал, как сын умело подогревает молоко.

Одновременно Питер бросил отцу полотенце. Гэвин поймал его и вытер им голову, но Питер показал ему на мокрую рубашку и сделал знак, чтобы Гэвин снял ее. Он смиренно послушался и растер полотенцем грудь и спину. У него было то же чувство, что и тогда с Норой. Ему казалось, что за ним ухаживает мать.

Он смотрел, как Питер положил три полные ложки сахара в кружку с молоком, добавил какао и отдал все это ему.

– Спасибо. Это то, что нужно Норе. Сделай-ка себе то же самое.

Питер стоял боком к плите. Вдруг он обернулся, как будто что-то поразило его, и вопросительно посмотрел на отца. Гэвин был в недоумении, но, когда Питер указал на него, наконец, понял.

– Мне? Нет, я не пил его целую вечность... Да, пожалуй, я выпью. Спасибо, сын.

О чем же он думал, чтобы так споткнуться? Питер уже приблизился к нему, а он чуть не упустил его. Но, слава Богу, что-то вовремя ему подсказало. Он взял из рук Питера кружку и осторожно отпил. Какао было теплое, сладкое. На его вкус – ужасное, но он улыбнулся и радостно сказал:

– Отлично! У тебя получается великолепное какао. Я скажу Норе, что это ты сделал. А теперь тебе лучше пойти спать. – (Но Питер покачал головой.) – Нет? Хорошо. Поступай, как считаешь нужным. Думаю, ты сам лучше знаешь.

Гэвин быстро вышел из кухни, страшась сделать или сказать что-нибудь не так и тем самым разрушить то малое, чего они достигли.

Войдя в комнату Норы, Гэвин увидел, что она сидит на кровати, закутанная в теплую ночную рубашку и халат.

– Выпей это, – сказал он, отдавая ей чашку. Она отпила и скорчила гримасу.

– Узнаю Питера. Дорогой мой мальчик, он готов все засыпать сахаром.

– Да, – сказал Гэвин с чувством, – он и мне приготовил какао. Я даже собираюсь его выпить.

– Ты можешь вылить его в раковину, – предложила Нора, – я не скажу.

– Но я буду знать об этом. Кроме того, Питеру было нелегко приготовить его для меня. – Гэвин глубоко вздохнул и произнес: – Нет уж, я выпью.

– Молодец. – Она сделала еще глоток. – Благослови его. Он будет одним из тех, кто по-настоящему знает, как заботиться о людях.

– Думаю, он научился этому у Тони, – не мог не признать Гэвин.

– Нет, мне кажется, он унаследовал это от тебя, – сказала Нора с особенным выражением.

Всегда, когда она была приветлива с ним, Гэвин чувствовал себя неловко, как школьник. И эту свою неловкость он попытался спрятать, отхлебнув глоток какао. Выпив, он взглянул на нее. Она все так же смотрела на него добрыми глазами.

– Я тебя еще не поблагодарила за помощь, – сказала она. – Обычно в таких чрезвычайных ситуациях всегда помогает Грим, само воплощение силы, наша крепость. Но после несчастного случая... Я нуждалась в помощи, и на его месте оказался ты.

– Пей какао, почему я должен страдать один?

Она засмеялась и сделала, как он просил. Гэвин украдкой посмотрел на нее. Ее волосы, которые она усиленно вытирала, торчали в разные стороны. Ему вспомнилась девчонка, которую он впервые встретил шесть лет тому назад. Впечатление усилилось и от ее ночной рубашки. Она была проста и удобна.