Ночные Птицы Рогонды - Татьяна Леванова

Спустя минуту Птицы, одна выше, другая ниже, продолжили полет, синхронно взмахивая крыльями, а ребята держались за руки. Ладонь Кирилла была мокрая и холодная, мальчик вцепился так, что Маше было больно, и она не могла дождаться, когда же они наконец спустятся на землю. Под их ногами шевелились улицы, будто спины змей, по крышам прыгали стаи крыс, чахлая живая изгородь разрасталась в непроходимые джунгли, а у Маши было ощущение, что все вокруг происходит не на самом деле. Или не с ней. Обман, картинка, сон, мультик, что угодно. Поэтому, как бы высоко ни подпрыгивали крысы, как бы близко ни подлетали огненные мотыльки, ее это не волновало. Она смотрела только на Маяк, который раз за разом поворачивал к ним свой острый белый луч. Ей уже была видна стая Птиц, кружащих над Маяком.

Как вдруг на берегу, неподалеку от порта, ее внимание привлекла шеренга людей. Вернее, не совсем людей. Белые, длиннорукие-длинноногие существа, в рваных и линялых тельняшках, шли из крайнего склада прямо в море, и вода смыкалась у них над головой. Казалось, что они слегка светятся в темноте. Присмотревшись, Маша поняла, что они что-то несут. А на крыше склада сидят неподвижно две Ночные Птицы.

– Птица, – попросила Маша, – можно посмотреть поближе?

– Не сбивай меня, – ответила Птица, продолжая мерно махать крыльями.

– Морские тельца, – произнес Кирилл, дернув Машу за руку. – Мертвецы. Не смотри, закрой глаза, как я.

Маша презрительно глянула на своего спутника и ничего не сказала. Зажмуриваться она не собиралась, а наоборот, прищурившись, старалась рассмотреть необычных существ. И, несмотря на высоту, поняла, что у них знакомые рыбьи морды – как у чудища, повстречавшегося ей в пещерах под Орденом Великой Сердцевидки.

– Приближаемся к Маяку! Нас встречает Смотритель! – крикнула вторая Птица.

Маша оторвала взгляд от шеренги морских телец и устремила его вперед, на Маяк. Тот оказался больше и выше, чем она думала. Башня находилась на отдельном утесе, а к нему вел тонкий мостик, протянувшийся от крыльца маленького дома. Несмотря на то что в здании не горел свет, было заметно, что в его окнах нет ни единого стекла, они, словно черные дыры, зияли пустотой и тьмой. А на пороге стоял Смотритель, высокий мужчина в черном рыбацком плаще, и хлопал в ладоши.

Глава 14

Друзья тьмы и сквозняки

Птицы спустились низко-низко к крыльцу и разжали когти. Маша и Кирилл шлепнулись на землю.

– Добрались благополучно? – ухмыльнулся Смотритель. – Молодцы. Я ожидал вас.

– Ожидали? – глупо переспросила Маша. До нее только сейчас дошло, что следовало продумать то, что она скажет Смотрителю, когда Птицы доставят их к нему, а не пялиться на диковины Черного Часа.

– Да, ожидал, и с нетерпением, – подтвердил Смотритель, протягивая руку и помогая Маше встать.

Кирилл остался сидеть на земле, разинув рот.

– Никогда не следует лгать Птицам, – проговорил мужчина очень тихо, нагнувшись к девочке. – Они крайне доверчивы, все принимают за чистую монету, но если поймают тебя на лжи – не простят.

Затем Смотритель обратился к Птицам, медленно спустившимся на землю:

– Я заплачу вам за труды, Ночной народ. Хотите есть, пить? Может быть, ленточку в волосы?

– Спасибо, – чопорно склонили головы Птицы, – нам уже заплатили. Если у вас нет других поручений, мы с вашего разрешения отправимся домой. Ночь коротка, а заботы, сами знаете, никогда не кончаются.

– Уже заплатили, вот как? Умная девочка. – Смотритель улыбнулся, поглядев на Машу. И снова повернулся к Птицам: – Толковая ученица. Что ж, не смею вас задерживать. Если во время патрулирования побережья больше ничего любопытного вы не встретили, можете возвращаться к семьям.

– На берегу все в порядке, – ответила одна из Птиц. – До свиданья. До будущей ночи.

Обе Птицы снова поклонились и взмыли вверх. Маша в последний раз услышала знакомый шорох крыльев.

– Нам лучше пройти на Маяк, – отрывисто произнес Смотритель. – Черный Час еще не кончился, и в отсутствие Птиц Тьма быстро подбирается к моему порогу.

Мужчина повернулся и вошел в дом. Слышно было, как он, гремя чем-то, шагает не останавливаясь. Кирилл подскочил с земли и, прихрамывая и ругаясь шепотом, поспешил за ним. А Маша оглянулась на город. Со всех улиц к дому у Маяка словно стекалось серое море. Прислушавшись, девочка различила мерзкий писк и поняла, что видит тех самых крыс, которые только что весело прыгали по крышам. Ее передернуло от отвращения, и она побежала следом за Смотрителем. А тот уже вышел с заднего крыльца, не позаботившись закрыть дверь. Пробегая по темным комнатам и коридорам, Маша успела заметить в свете фонарика колокольцев, что дом заброшен и захламлен, обои висят лоскутами, у дверей выломаны замки. Смотритель уже пересек мост, когда во входную дверь что-то мягко ударило, и Маша припустила во весь дух по мосту, так что тот зашатался от ее шагов. Ей даже пришлось присесть на корточки, чтобы не свалиться в воду.

– Маша! – Кирилл чуть не подпрыгивал у двери в Маяк, за которой скрылся Смотритель. – Скорее!

Девочка обернулась на дом, держась обеими руками за перила, снова услышала мерзкий писк и визг, встала и побежала согнувшись. Добежав до двери – остановилась. Мост сильно раскачивался и стучал деревяшками, но был пуст. Если кто-то и гнался за девочкой, то остался на том берегу. Ее внимание привлек предмет, лежащий у ее ног. Перо – длинное, широкое, с узким косым кончиком.

– Брось! Это перо. Птиц. Их тут полно. Бежим под крышу! – Кирилл размахивал руками и слегка заикался.

– Пошли. – Маша бросила перо, схватила товарища за руку и открыла дверь.

Внутри был полутемный холл, вверх вела винтовая лестница, а где-то наверху, очень высоко, горел свет. На полу на круглой крыше люка аккуратно стояли несколько зажженных свечей – разноцветных, толстых и тонких, нарядных, крученых и простых, стоящих в блюдцах, подсвечниках, кофейных чашках. За ними поднятой спинкой к ребятам громоздился поломанный диван. Две ножки у него отсутствовали, поэтому он стоял криво, наискосок.

Смотритель перевесился через перила и позвал:

– Поднимайтесь наверх, я угощу вас какао. Нам предстоит долгий разговор.

– Терпеть не могу какао, – проворчала Маша.

– А я разговоры, – поддержал ее Селедка.

Ребята стали медленно подниматься по лестнице. Длинная беленая стена уходила вверх, узкие окна были заколочены, но ближе к верхушке одно окно было распахнуто настежь. Маша мельком выглянула в него – ночная радуга все еще мерцала над городом. Совсем рядом с окном пролетела Ночная Птица, и девочка успела увидеть крепко сжатый рот, напряженное лицо, длинные волосы хлестнули по стеклу. Маша отшатнулась, но Кирилл удержал ее, иначе бы она скатилась по лестнице.

– Заходите! – Смотритель ждал их наверху, у входа в комнату, стены которой были из непрозрачного белого стекла и светились изнутри. – Святая святых Маяка. Я бы водил сюда экскурсии, если бы родители так не боялись, что их дети пожелают стать моими учениками.

Они вошли в светящуюся дверь. Внутри оказалась самая необычная комната, какую Маша видела в своей жизни. Странно, но девочке вдруг очень захотелось, чтобы у нее была такая же. Помещение было крохотным и очень захламленным.

Из мебели тут стояли лишь раскладушка, стол и стул (рядышком, впритык), а возле них пятачок свободного пола. Половину комнаты, как и ожидалось, заполняла неизвестная техника. Экраны радаров, мониторы, рычаги, панели с рядами разноцветных кнопок и перемигивающихся огоньков. Щит с ракушками для переговоров с кем-то. В комнате не было ни единой лампы – свет давали белые стены, отчего было очень ярко, а вещи не отбрасывали тени.

А еще в помещении находились предметы, которым позавидовал бы любой сказочный колдун. Живые, шевелящие страницами старинные книги на подставках, подсвечники в виде змей (вместо свечей в них были кристаллы неизвестных Маше камней или шары из горного хрусталя и других самоцветов), на подставках черепа неизвестных девочке животных, коллекция огромных разноцветных раковин, старинные сундучки всех размеров, пожухлые карты, курительные трубки. Некоторые вещи просто ставили в тупик, например, огромный корабельный якорь из странного металла, в котором золотые пятна перемежались со свинцовыми, или веточка яблони с настоящим яблоком, причем яблоко пульсировало, словно сердце, или несколько цветных огонечков, неподвижно висевших над раскладушкой, заправленной одеялом из рыбьей кожи с серебристой чешуей, щедро усыпавшей пол вокруг. Кроме того, вокруг мониторов, по рядам кнопок, между страницами книг сверкали драгоценные жемчужины, блестели перламутром мелкие ракушки, виднелась разноцветная морская галька.

Внимание Маши также привлекли шесть зеркал. Четыре из них, среднего размера, казались обычными, самое маленькое ничего не отражало, в самом же большом виднелся зеленый луг с одуванчиками, и казалось, оттуда даже доносился запах цветов. Между ними были приклеены фотографии – слишком яркие, на слишком плотной бумаге. На них лица бабушек, дедушек, ребятишек, но какие-то глянцевые, словно кукольные.