Иисус, которого я не знал - Филипп Янси

По утрам, пока солнце еще не встало над холмами, я бегал трусцой по пыльным дорогам, которые вились между высокими стволами кактусов сагуаро. Опасаясь гремучих змей и скорпионов, я обычно смотрел под ноги на дорогу, но как–то утром, пробегая по новому маршруту, я поднял голову и увидел курорт, маячивший передо мной, как мираж. Я подбежал поближе и обнаружил два крупных бассейна, залы для занятия аэробикой, беговую дорожку, сады с пышной растительностью, баскетбольную площадку, футбольное поле и конюшни. Все эти удобства, как мне удалось выяснить, принадлежали клинике, которая специализировалась на расстройствах желудка и обслуживала кинозвезд и спортсменов. Клиника работает по новомодной двенадцатиступенчатой программе, имеет штат, укомплектованный магистрами и докторами наук, и берет с клиентов около 300 долларов в день.

Я совершил неторопливую пробежку назад, к кучке домиков и построек Уиклифской базы, прекрасно понимая, как они контрастируют с великолепной архитектурой клиники, специализирующейся на желудочных расстройствах. Одно учреждение было призвано спасать души, готовить людей к тому, чтобы служить Богу здесь и в вечности; другое было призвано спасать тела, готовить людей к наслаждениям этой жизни. Казалось совершенно очевидным, какое из учреждений мир ценит больше.

В заповедях блаженства Иисус чтил людей, которые, по всей видимости, не пользовались в этой жизни особыми привилегиями. Бедным, страдающим, смиренным, голодным, гонимым, нищим духом он дал уверенность в том, что их служение не пройдет незамеченным. Они получат соответствующее вознаграждение. «В действительности, — пишет К. С. Льюис, — если мы примем во внимание непомерные обещания воздаяния и призрачную природу этих обещаний, данных в Евангелиях, то может создаться впечатление, что Господь Наш находит наши желания не слишком сильными, а слишком слабыми. Мы — создания, живущие вполсилы, развлекающиеся алкоголем, сексом, честолюбием, в то время как нам предложена бесконечная радость; мы напоминаем невежественное дитя, продолжающее делать куличики в песочнице, поскольку оно не может представить себе преимущества отпуска на море».

Я знаю, что для многих христиан акцент на будущем воздаянии вышел из моды. Мой бывший пастор Билл Лесли обычно говорил: «Поскольку церкви становятся богаче и удачливее, то вместо гимна „Этот мир не мой дом, я лишь странник, проходящий мимо" они отдают теперь предпочтение гимну „Это мир моего Отца"». В Соединенных Штатах, по крайней мере, христиане живут настолько хорошо, что уже не идентифицируют свою жизнь с теми обстоятельствами, о которых Иисус говорил в заповедях блаженства, — что может послужить объяснением их непривычного для нашего уха звучания.

Да, как напоминает нам К. С. Льюис, мы не должны сбрасывать со счетов масштабы будущего воздаяния. Достаточно послушать песни, сочиненные американскими рабами, чтобы понять утешение, приносимое верой. «Спустись пониже, прекрасная колесница, явившаяся, что забрать меня домой». «Когда я попаду на небо, то собираюсь там надеть свою мантию, собираюсь закричать на все Божий небеса». «Мы скоро станем свободны, мы скоро станем свободны, когда Господь призовет нас домой». Если бы эти песни писали для рабов их хозяева, они звучали бы непристойно; напротив, эти песни исходили из уст самих рабов, людей у которых было мало надежды в этом мире, но которые возлагали надежды на грядущий мир. Для них все надежды были сосредоточены на Иисусе. «Никто не знает, какие беды я терплю, никто, кроме Иисуса». «Я возложу все мои беды на плечи Иисусу».

У меня больше не вызывают усмешки вечные воздаяния, упомянутые в заповедях блаженства как «награда на небесах». Что хорошего в том, чтобы верить в грядущее воздаяние? Что хорошего принесла Терри Уэйту вера в то, что он не проведет остаток своей жизни прикованным к ручке двери в грязной квартире в Бейруте, что его будет окружать мир его семьи и друзей, мир милосердия и любви, вера в то, что он будет слушать музыку и вкушать пищу и что его ожидают хорошие книги, если ему хватит сил продержаться чуть подольше? Что хорошего принесла рабам вера в то, что Бог не был удовлетворен миром, в котором существовали непосильный труд и хозяева, вооруженные кнутами из воловьих жил и веревками для повешения? Вера в грядущее воздаяние означает веру в то, что длинная рука Господа несет справедливость, веру в то, что однажды гордыня будет повергнута, смирение восторжествует и голод будет утолен сполна.

Перспектива грядущих воздаяний ни в коей мере не исключает нашу потребность бороться за справедливость сейчас, в этой жизни. Однако нельзя отрицать очевидного исторического факта, что для заключенных советского ГУЛАГа, рабов в Америке и христиан в подвальных помещениях римских амфитеатров, ожидавших своей очереди быть растерзанными дикими зверями, обещанное воздаяние было источником не стыда, а надежды. Это помогает выжить. Это, в конечном итоге, позволяет верить в справедливого Бога. Словно колокол, звучащий из иного мира, обещанное Иисусом воздаяние возвещает о том, что, независимо от того, как складываются обстоятельства, будущее за добром, а не за злом.

Моя жена, Джанет, работа которой имела отношение к Чикагской программе по предоставлению жилья пенсионерам, консультировала самую бедную прослойку общества во всех Соединенных Штатах. Около половины ее клиентов составляли белые, другую половину — черные. Все они немало пережили в своей жизни — две мировых войны, Великую депрессию, социальные перевороты — и все они, будучи семидесяти–восьмидесятилетними стариками, жили, предчувствуя дыхание смерти. Однако Джанет обратила внимание на бросающееся в глаза различие в том, как черные и белые относились к смерти. Конечно, бывали исключения, но тенденция выглядела примерно так: большинство белых ощущали возрастающую тревогу и страх. Они жаловались на свою жизнь, на своих близких, на ухудшающееся здоровье. Черные, напротив, сохраняли чувство юмора и бодрость духа, хотя у них и были более очевидные причины для горечи и отчаяния.

Чем вызвана эта разница? Джанет пришла к выводу, что ответом на этот вопрос была надежда, надежда, которая восходила непосредственно к основополагающей вере черного населения в небеса. Если вы желаете познакомиться с современными представлениями о небесах, посетите какие–нибудь негритянские кладбища. С характерным красноречием священники рисуют мир загробной жизни таким безмятежным и живописным, что у любого из присутствующих на отпевании возникает желание попасть туда. Скорбящие, конечно, чувствуют печаль, но печаль особого свойства: как паузу, временное отступление в битве, чей исход был уже заранее предрешен.

Я уверен, что для этих никем не замеченных святых, которые научились воспринимать Бога и радоваться ему, несмотря на все трудности их жизни на земле, небеса скорее кажутся чем–то вроде