Мир Движения – сон или явь? - Марина Александровна Жаркова

От этих слов мне стало жутко. Я посмотрела в глаза любимого, в них я увидела спокойствие – спокойствие неизбежности. Он обнял меня за талию, затем кивнул в сторону тюрьмы. Из её дверей только что вывели Фелли. Он шёл с чёрной повязкой на лице, сзади несколько людей его подталкивали в сторону места казни.

Вот Фелли поднимается медленными шагами на платформу. Трея сначала словно каменеет. Но потом встаёт на первую лестницу платформы, поворачивается к толпе лицом и, резким движением руки вынув из ножен меч, приставляет его к своему горлу.

– Дядя мой любимый, – лихорадочно забило её смехом, – не думал ты, что так всё кончится?

Терн Волли был испуган не на шутку. Выстрелы прогремели совсем близко. Из леса выехала сотня всадников. Сверкнуло световое оружие, и часть из воинов осталась лежать на земле.

– Чёрт! – чертыхнулся Энер Брист, он не находил себе места, словно не знал, оставаться ему здесь или броситься воевать. – Пробрались всё-таки, ничтожества!

– Трея, ты хочешь, чтобы я отпустил его? Хорошо, я это сделаю, только не делай глупостей! – Терн Волли не обращал внимания на то, что делалось позади него. Всё, что он хотел, это не дать умереть своей племяннице.

– Я сама его отпущу! – с этими словами она, всё также прижимая остриё меча к горлу, подошла к Фелли.

Никто не смел пошевелиться. Терн Волли дал всем знак не двигаться. Трея сняла с юноши повязку и громко вскрикнула. Перед ней стоял какой-то незнакомый ей мужчина, лицо которого было напудрено. Благодаря этому цвета кожи его нельзя было отличить от цвета кожи доноров.

– Где он? Приведи его сейчас же? – истерично закричала девушка, на её шее появилась кровавая полоса.

От отчаяния Трея не знала, на что же ей ещё пойти.

В толпе рядом с повелителем Обилия кто-то зашевелился. Расталкивая народ, он снял с себя капюшон. Фелли поднялся к обезумевшей от любви девушке. Мягко отобрав у неё меч, он сжал её маленькое тельце в своих объятиях.

Над нашими головами свистели стрелы и пролетали смертельные лучи света. Энер закрыл меня своим телом. И вот первые предсмертные вскрики…

– Фелли, ты мне должен поверить! – с надеждой она смотрела в его глаза. – Мы наоборот должны быть вместе – так говорит пророчество, которое твоя сестра услышала из самой глубины своего сердца!

Договорив, она склонила его голову так, что их губы теперь разделяли миллиметры.

Дыхание обоих участилось, время вокруг словно застыло для них.

– Не бойся! – прошептала она, не отрываясь от его взгляда.

– Я не боюсь, любимая! Да и терять нам нечего!

Губы их коснулись друг друга в тот момент, когда на Фелли летела стрела. Никто не мог пошевельнуться. Всё и все замерли. Кони врагов застыли на скаку, стрелы и огни висели в воздухе. Я видела, как мой брат целовал Трею, прижимая её к себе всё сильнее и сильнее. Голубое свечение окутало их с ног до головы. В этой голубой дымке что-то вертелось, росло и назревало.

Остальное всё словно перестало существовать! Лишь только моё сердце стучало. Давид прошёл мимо нас с Энером и сел на ступеньку рядом с влюблёнными. Взглядом он нашёл меня и улыбнулся.

Синее свечения становилось всё больше и больше. Скоро и я была в нём. Тогда я почувствовала дуновение ветерка. Постепенно смогла зашевелить пальцами рук, а вскоре и вообще смогла сдвинуться с места, и направилась к своему сердцу. Давид продолжал сидеть на том же месте. Он ждал меня.

Вскоре излучение дошло и до альдийцев. Они тоже пришли в себя от парализованности. Они почему-то больше не стреляли, не нападали, а с удивленными лицами спрашивали друг друга о чём-то и разводили в недоумении руками. Терн Волли подошёл к Энеру Бристу, что-то сказал ему, а потом показал жестом, и они тут же взяли лошади и поскакали в сторону альдийцев.

Я напрягала слух, но мне почти ничего не было слышно. То же самое, я думаю, происходило и с другими. Видимо, слух не вернулся после состояния, в котором мы все побывали.

Но Давида я слышала очень хорошо.

– Что дальше? – спросила я у него.

– А дальше – смотри! – и он показал на Фелли и Трею.

Вдруг Фелли отшвырнуло в сторону, и он упал с платформы. А Трею с силой закрутило нитями дымки, образовав вокруг неё кокон. Через несколько секунд из него вырвалось зелёное месиво. Оно имело слабые очертания, но я точно определила, что у этого существа была огромная голова с огромными впалыми чёрными глазами и длинное тельце, похожее на хвост. Каким-то образом на нём умещались серебристые крылья. Взмахи их разгоняли вокруг себя воздух. До меня с Давидом доходили сильные порывы ветра.

Вдруг донеслись отовсюду испуганные голоса людей. Слух вернулся ко всем нам.

– Надо убить его! – услышала я из толпы голос Лейзы.

Она и двое мужчин кинулись к платформе. Существо отлетело в сторону на безопасное расстояние и прокричало страшным грудным голосом:

– Смерть джакарам!

– Убьём тогда его отца! – бешено закричала предательница.

И они кинулись в сторону потерявшего сознания от удара Фелли.

Ребёнок с диким рёвом стал носиться у воинов над головами.

Как только Лейза нацелилась на беззащитного донора из своего лучевого оружия, Давид большими прыжками встал между ними. Луч полетел, а гигантское сердце своей пульсацией остановило его.

– Смерть Джакарам! – повторило летающее дитя Треи и Фелли.

И в то же мгновение Лейза скорчилась на траве. Вместо неё появился «старый юнец» Лао Маджа. Его седые волосы опять превратились в рыжую копну – снова на траве корчилась от боли рыжая бестия. Потом опять Лао Маджа…

Стоны этих людей в одном человеке прекратились. Лао Маджа закатил глаза в предсмертной судороге. Когда всё закончилось, человек исчез, и на месте его оказалась мёртвая ящерица ростом с человека!

– Это джакар, джакар! – изумлялись вокруг люди.

Среди воинов Страны Обилия находились воины Альдии. Никто не нападал друг на друга. Никто не мог объяснить из-за чего вообще началась война, поэтому смыла её продолжать не было.

Фелли пришёл в себя.

– Где Трея? – спросил он тут же у меня.

– Я не знаю! – растерянно произнесла я.

Крылатое существо, чем-то напоминающее бабочку, опустилось на землю возле нас с братом. От него веяло холодом. Бабочка подползла совсем близко к брату. Фелли всего трясло от холода или от страха.

– Папа! – проревела по-медвежьи она и стала таять и исчезать на глазах.

– Скажи ему что-нибудь хорошее! – сказала я брату – мне стало так жалко это существо. – Это же твой ребёнок!

Фелли встал с земли и дотронулся рукой до носа ребёнка. Рука его прошла сквозь него. Там внутри было тепло.

– Спасибо тебе, моё дитя! – дрожащим голосом произнёс его отец. – Только где же твоя мама? Верни её мне!

Бабочка похудела и уменьшилась стремительным образом до неузнаваемости. После слов