Полное собрание сочинений. Том 23. Лесные жители - Василий Песков

Я знаю, что такое заботы директора зоопарка: большой завод часто не может сравниться с этим сложным хозяйством. В Новосибирске сейчас одиннадцать тысяч животных. (Сто с лишним зверей разных видов считаются редкими или исчезающими на земле.) Обо всех надо чутко заботиться – накорми, обогрей, вылечи, угадай, от чего хандрят или не размножаются.

О людях. Шило приучил всех работать тут так, как работает сам. И о миллионе посетителей в год надо думать, и средства добывать, и поддерживать активную связь почти с двумястами зоопарками мира. Должность Ростислава Шило весьма-весьма непростая. Я часто дивлюсь: «Как он справляется?»

Зоопарк начал строиться в 1968 году. Строительство продолжается. Но уже теперь в Новосибирске это райский уголок с девизом: «Зрелище, Просвещение, Сбереженье природы». Сюда ходят семьями. Сам директор свое хозяйство обходит и объезжает пять-шесть раз в день. Есть у него тут любимцы: мир кошек – от тигров до леопардов, рысей и лесных диких кошек; мир куньих – от крошечных ласки и горностаев до выдры и росомахи. Гордость зоопарка – издали заметный в просторной вольере гривастый лев. Обнаружилось: львы способны выдерживать, ничуть не страдая, сорокаградусные морозы! Известна тут самка (единственная в неволе!) горного архара, очень заметна ярко-оранжевым мехом на груди куница харза. Рождается в зоопарках харза исключительно редко. Тут же, в Новосибирске, появилось на свет более шестидесяти детенышей этой редкой куницы. Упомянем еще милую кроткую дальневосточную птицу с названьем дикуша. Она совершенно не боится людей. Доверчивость дикуши дорого ей обошлась – в природе она почти совершенно истреблена. Надо было во что бы то ни стало добиться ее размноженья в неволе и в нужных местах расселить. Ростислав Шило и его брат Владимир добились этого!

Об этой стороне деятельности нынешних зоопарков стоит поговорить особо. А закончим рассказ тем, что тут, в Новосибирске, считают долгом показать посетителям зоопарка всех птиц и зверей, обитающих в здешней тайге, в лесостепи и на болотах.

«Объяснение» с пеликаном.

Редкая ныне дикуша.

Зоопарк «вписан» в лес. И все, кто в нем побывает, льнут к зоопарку. Тут всегда увидишь небоязливых соек в компании жильцов загородок, вольеров и клеток. Они нахальны, пронырливы, знают все ходы-выходы и бесцеремонно делят корм с теми, кто тут живет. Чаще, чем где-либо в ином месте леса, в зоопарке встретишь синицу, поползня, белок, куницу. Забегают сюда любопытства ради зайчишки, дерзко-вороватые лисы. Границы между вольными дикарями и жильцами «ковчега» тут часто провести трудно, и в этом особая прелесть Новосибирского зоопарка.

Чем объясняется стремление побудить зверей и птиц размножаться в неволе? Во-первых, это верный признак благополучного бытия животных под покровительством человека. Во-вторых, это позволяет не изымать зверей и птиц из без того беднеющей всюду природы – зоопарки обмениваются приплодом, учатся друг у друга его получать. И, в-третьих, зоопарки позволяют создавать в природе резервные популяции животных на случай, если где-то «свеча их гаснет». Например, такое случилось с калифорнийским кондором. Эта древняя редкая птица исчезла – осталось считанное число кондоров. Их всех отловили, создали им хорошие условия жизни в зоопарке, добились их размноженья и выпустили в природу уже значительное их число. Это победа. От почти нулевой отметки численности были в Америке отодвинуты белые журавли и белоголовые орланы. Сто лет назад охотники бездумно истребили в Альпах орлов-бородачей. Недешево стало поймать в горах Азии две сотни птиц и поселить их в пустующих Альпах. Но операция удалась – 120 пар редких орлов живут снова в европейских горах.

Резервные популяции животных при нынешних катаклизмах в природе очень важны. Переселять их из зоопарков труднее, чем из природных запасников. Но иногда зоопарковая популяция – последний шанс спасти какой-нибудь вид животных. Трудность двоякая. Во-первых, нужна неразрушенная естественная среда, необходимая для данного вида животных, во-вторых, не все животные по разным причинам хорошо размножаются в зоопарках. Некоторых можно назвать. У горилл, например, неволя блокирует, как сказал бы ученый, репродуктивные функции. Глухари очень чувствительны к беспокойству, и чудом надо считать успех московского орнитолога Сергея Кирпичёва, получающего потомство этих птиц в условиях даже города. Не изучен ни один случай рожденья в неволе выхухолей.

Жизнь в питомнике тиха и размеренна. Остановившись у входа, можно услышать бормотанье токующих глухарей, рулады тетеревов и своеобразные звуки возбужденных весенним теплом петушков, гарцующих возле сереньких самок-дикуш.

Дикуша – главный объект островка жизни в степи. Родина этой птицы – таежный Дальний Восток. Тамошние охотники зовут дикушу «смиренным рябчиком» по причине ее небоязни людей. У Арсеньева в книге «Дерсу Узала» есть такой эпизод. «Я поднял ружье, но Дерсу положил на него руку: «Стреляй не надо…» Тут же таежный абориген палкой с волосяной петлей снял с ветки «рябчика». Речь идет о дикуше.

Токование глухаря.

У входа в питомник.

Образ жизни дикуши своеобразный. Эволюция «подарила» ей исключительно редкое поведение: не бежать от опасности, а не спеша надежней где-нибудь спрятаться. Живет этот «рябчик» в еловых и пихтовых чащах. Зимой питается исключительно только хвоей, а летом – ягодами. Петушки у дикуши нарядны во время токов и драчливы.

Гнездо у дикуши всегда на земле в хорошем укрытии. В нем обычно шесть-семь коричневатых яичек. Птенцы, покинув скорлупку, уже на второй день способны бегать и весьма осторожны. Но постепенно они становятся флегматичными, как родители, и стремятся лишь спрятаться.

Небоязливость стала бедствием для дикуши. Живут они не ареалом на большой территории, а держатся «пятнышками» в разных местах тайги и к нашему времени почти полностью истреблены. Помочь дикуше выжить пытались давно – запретили на птицу охоту и стали пробовать разводить ее в зоопарках. Но в неволе «смиренные рябчики» погибали. Только в Новосибирском зоопарке дикуши стали выживать и (сенсация!) приносить потомство. Родилось уже более десяти поколений дикуш. Часть их отправили в другие зоопарки, и уже более сотни дикуш выпущены в тайгу северней Новосибирска. Это и есть попытка создания запасной популяции животных в природе.

В питомнике возле озера работой руководит ученый-зоолог Владимир Александрович Шило – брат того Шило, что создал зоопарк в городе. Братья часто встречаются, обсуждают стратегию размножения птиц в питомнике, анализируют удачи и неудачи. И есть тут «няня» для дикуш и всех обитателей птичника – Светлана Климова. Ее дело – вовремя всех накормить, обеспечить покой, запасти летом на корм разных ягод и душистых венчиков разнообразных трав и хвою. Начинала Светлана ухаживать за животными в Новосибирском зоопарке, и особенно нужной ее заботливость оказалась в этом питомнике.

Со Светланой и Владимиром Александровичем мы обходили убежище, где живут и гнездятся редкие птицы. Светлана поправляла ширмы из камыша, чтобы «женихи» не ярились, видя по соседству соперников. Светлана разносила и клала в клюв каждой птицы «витаминный пирожок на ночь». «Уход за ними нужен как за детьми – тогда и получишь нужные результаты», – объяснял мне за чаем младший из братьев Шило.

• Фото автора. 15, 22 мая 2008 г.

Болотный король

«Сапожник напивается в стельку, печник – в дымину, плотник – в доску, железнодорожник – в дрезину», – веселил меня по дороге в городок Кимры Валентин Николаевич Шуваев – охотовед окраины тверских земель. «А вот еще говорят: напился в дупель… С чем это связано?» Охотовед задумался: «Возможно, замешана тут охота. Есть птица дупель, немцы называют ее «двойной кулик» – быть может, присказка предполагает, что кто-то выпил в два раза более нормы». Так в машине возник разговор о таинственных дупелях, которых на засушливых землях Воронежской области я не видел ни разу. «Их и на мокрых землях редко увидишь. Этот «болотный король» активен ночью».

И сразу я вспомнил апрельскую ночь вблизи Переславля-Залесского. В шалаше мы ждали появленья тетеревов. Была еще ночь. Темное небо осыпано звездами, а таинственное пространство луга одето в туман. Но воздух наполнен был множеством звуков. С трубными криками пролетели невидимые журавли, монотонно и глуховато звала кого-то неведомая птица. Но более всего волновало странное мелодичное стрекотание в темноте. Звуки похожи были на треск капелек масла, падавших на множество раскаленных сковородок. «Что это?» – толкнул я лежавшего на еловом лапнике егеря. «Дупеля. Дупеля токуют», – ответил он шепотом. С того раза я часто вспоминал дупелей. Помечал карандашом строчки в книгах, где о них что-нибудь говорилось, расспрашивал охотников. И постепенно болотный кулик вырос для меня в загадочное существо, увидеть которое не удавалось.