Переярок - Владимир Стрельников

— Ты поосторожнее там, — Неожиданно тихо ответила Сайора. Девушка вообще эту неделю вела себя удивительно спокойно. Только ночи были ласковые и нежные, просто потрясающе. А так даже почти без подначек. Впрочем, нам днем особо и некогда подначиваться было, мистер Янг здорово гонял нас на своем полигоне. По крайней мере, натовскую "семерку" я купил еще тысячу, и после этого всего осталось у меня на боекомплект, нужно еще покупать. Хорошо хоть демидовские патроны тут на самом деле в два раза дешевле, чем на базе Ордена. И к моей злости, короткая браунинговская "девятка", которая 380 АСР, стоит ту же двадцатку за сотню, развел нас тогда продавец. Впрочем, ремингтоновские патроны мы и не трогали, стреляем из аргентинских пистолетов, "Берс", демидовскими патронами.

Кроме аргентинских пистолетов, я стреляю из ТТ, нравится мне этот пистолет. Ношу обычно два, один в армейской кобуре, и второй в тактической, скрытно. Привык за неделю, к хорошему быстро привыкаешь. "Берса" и ПМ отличные пистолеты, но мне ТТ в руку лег. Нигора, кстати, свой ТТ мне отдала, работает из ПМ и "Берсы". Так что у меня сейчас три пистолета, два для носки, и один про запас. Ну, еще аргентинец и револьвер, второй ПМ тоже Нигора забрала. Они ей больше аргентинских понравились.

— Я буду осторожен. — Улыбнулся я. — Не забывай, я уже несколько раз выезжал на мотоцикле, это все-таки белая зона.

Ну да, тот инцидент со стрельбой произошел на улочке, зашедшей в индийскую зону. А здесь в принципе тихо, и даже правила дорожного движения соблюдают. По крайней мере, регулировщики на перекрестках стоят, и весьма умело руководят потоком мотоциклов и машин. Европейцев тут конечно маловато, в основном английские солдаты. Русские, как сказал мистер Янг, не самые частые гости в Нью-Дели, основные интересы русских лежат на границах алмазоносных районов, где они вместе с англичанами обороняют территорию. Точнее, выполняют работу по охране, на которую их наняли. А это отсюда примерно триста километров, и "делать детям и молодым женщинам там нечего", это дословные слова отставного сержанта.

Так что я завел свою таратайку, надел шлем, и выехал из ворот "Кливленда". На выезде мне дали пропуск в порт, который заранее заказал мистер Янг. Хороший дядька, все-таки.

Корабль этот, "Клото", оказался довольно большой, и очень не новой посудиной, с основательно помятыми бортами, выкрашенными в светло-серый цвет, и белой надстройкой, вроде так это называется. На носу корабля были две длинноствольные пушки, сейчас укрытые брезентом.

Наверху, около спущенного с высокого борта трапа стоял здоровенный парень, вооруженный автоматом Калашникова.

— Эй, на корабле! Можно подняться? У меня есть записка для шкипера! — Крикнул я, задрав голову. Не сказать, чтобы корабль высокий, просто стоит рядом с причалом, а борт отвесный.

— Нет его. — Внимательно рассмотрев меня сверху, ответил автоматчик. — Будет через часик примерно, но не позже. Посиди вон, подожди на банке.

Посмотрев, куда указал дежурный, я увидел скамейку под навесом, заплетенным какими-то вьюнами. Ну, сидеть не работать, подождем. Оттолкал мотоцикл под навес, и уселся сам, вынимая рацию-ходиболтайку. "Кливленд" вон, виден за Фортом-Беркенхед, а продавец обещал, что в зоне прямой видимости рация работает.

— Алло! Сайора, ответь!

— Леша, слышу тебя. Алло! — В рации что-то щелкнуло, и я услышал голос моей девушки.

— В общем, сижу, жду шкипера. Сказали, что через часок подъедет. Так что не беспокойтесь. — Поправляя "Клина" слева на груди, под тонким жилетом, и усаживаясь на скамью, ответил я. — Вы там сами не скучайте, и не гоняй на сегвее, а то опять коленки свезешь.

Позавчера Сайорка грохнулась с этого чудо-аппарата, и основательно ободралась. Сейчас ходит в пластыре на коленках и на левом локте. И ведь совершенно не испугалась, продолжает на нем кататься!

— Хорошо. Сам осторожнее. Целую, пока! — Рация щелкнула и отключилась.

— Пока, — я огладил кобуру с ТТ. Янг научил носить на виду армейскую, а под ней, внутри, оперативную с "Берсой". Кроме того, по его настоянию, я носил маленький пистолет-пулемет со снятым глушителем слева через плечо, на ременной петле, тоже незаметно. По его словам, к молокососу с оружием относятся как к молокососу, но с оружием. И потому пусть будет на виду мощный пистолет, а работать незаметно маленьким. Мол, "Берса" работает не хуже ТТ, по бездоспешным целям. Кроме того, с другой стороны рузгрузки три дополнительных магазина к ТТ, два к аргентинскому пистолету, и две запасные "тридцатки" к "клину". Все вместе получалось весьма внушительно, но было правильно распределено, и размещено на подвесной системе, так что к весу я привык мгновенно, и оружие не мешало. Хотя, после двухчасовой лекции отставного сержанта я изменил свое отношение, перестал относиться к оружию как к панацее от всех бед, и стремился хоть немножко просчитывать ситуации вокруг меня. Вот и сейчас я осмотрелся еще разок, никого кроме работяг не заметил. Ну, в принципе, на охраняемой территории, куда вход только по пропускам, сложно заметить какую-либо шпану. Ну а вообще, если честно, то я собираюсь носить свою бельгийскую винтовку, и два ТТ, в военной и оперативных кобурах. Но это в России. Так вроде как открытое ношение только. Здесь белые могут носить оружие как угодно. Англичане на этот счет установили очень жесткие правила. Правда, при этом вполне можно угодить на виселицу, если убьешь кого-то просто так. Как мне сказал мистер Янг — случайная жертва при перестрелке, убитый воришка это одно, тут вина на преступнике. А умышленное убийство невинного — карается смертью.

Порт, по-моему мнению, довольно большой. Нет, я, конечно, вообще до этого портов не видал, но тут на самом деле не маленьких размеров. Бухта большая, до выхода из нее отсюда, наверное, больше двух километров. Мистер Янг рассказывал, что это одна из самых защищенных от зимних ветров бухт. Тут даже зимой рыбаки на своих лодках рыбу ловят, во время зимних штормов. Ну, в самой бухте. Возле причалов нефть и грязь.

Сейчас около рыбацких причалов, метрах в трехстах отсюда, заканчивается сутолока, разъезжаются всевозможные грузовые мотороллеры и мотоциклы с колясками, куда сгрузили частенько еще живых рыбин. Какой-то мужик мощной струей воды из пожарного шланга смывал с пирса рыбную мелочь, чешую и прочий мусор.

Через пятьдесят пять минут подъехала моторикша, и из нее вылезли молодой парень, чуть меня старше, и невысокий, седой человек с бородкой клинышком. Несмотря на малый рост, дядька был крепок, подтянут, а выправка выдавала профессионального военного. На голове у него была когда-то голубая пилотка с кокардой.

— Шкипер, тут пацан вас искал. — Автоматчик довольно невежливо ткнул в меня пальцем. Мужик в пилотке оглянулся, высматривая. Значит, он и есть Арсеньев.

Ну, мне ничего не оставалось делать, как подойти и протянуть записку от Наримана. Интересная вещь, я с сургучом до этого не сталкивался, а тут прям пакет из исторического фильма.

Бегло прочитав, шкипер задумался.

— Понимаешь, парень, мы обычно пассажиров не берем. Тем более, с детьми, все-таки у нас могут быть весьма нехорошие моменты. Но для вас я готов сделать исключение. Ты как, готов юнгой послужить один рейс? — Шкипер внимательно поглядел на меня. — Мне нужны рабочие руки на один рейс. Готов повкалывать? Дней десять?

— А потом? — Ну, работой меня не испугаешь. Но надо бы знать, что именно придется делать?

— Потом придем сюда, разгрузимся, и вот тогда пойдем в Порто-Франко. И тут я согласен взять пассажиров и груз. — Арсеньев усмехнулся.

— Ну, я не против. Просто мне надо предупредить женщин. Когда приходить? — По спине пробежали мурашки, никогда матросом, точнее, юнгой не работал.

— Завтра в двадцать часов вечера будешь здесь. Заключаем стандартный контракт на один рейс. Отходим от стенки утром в семь, обратно вернемся примерно через четырнадцать дней. Вот, отдашь дежурному на сходнях. На твое имя будет выписан пропуск на воротах порта. — Арсеньев быстро переписал мои данные с айдишки, и вернул карточку мне. — Пока, юнга, гуляй.

— До свидания, — я растерянно посмотрел в спину поднимающегося по сходням шкипера. Интересно, на что я подписался?

— Блин, сколько их? — я стряхнул с ладони рукавицу, и проложил ее ко лбу, смотря на бесконечные косяки птиц. И без того шум превратился в жуткую какафонию, разговаривать было невозможно. Приходилось кричать.

Третий день я здесь работаю отбойным молотком, киркой, складываю в джутовый мешок и оттаскиваю до берега, где грузят в шлюпки, точнее в резиновые лодки, спрессованное в камень птичье дерьмо. Я и тот молодой парень, который пришел со шкипером. Мой напарник, Арсен Петросян. Как оказалось, тоже из Ташкента, перешел сюда, на эту землю, три дня назад.