Дракон восточного моря, кн. 3. Каменный Трон - Елизавета Дворецкая

– А меня все тут пытаются убить! Я уже привык! Но я даже Эрхину не убил. – Торвард остановился перед Тейне-Де, с головы которой сняли плащ, и посмотрел ей в лицо. В ее желтых глазах застыл ужас, но не удивление. Она знала, за что ее только что намеревались лишить жизни. – Я даже Эрхину не убил, хотя ее – стоило бы. А ты, красотка, против нее рылом не вышла, чтобы я из-за тебя марал руки кровью женщины.

Гудящей толпой фьялли двинулись вниз по тропе. Хильдир и Асбьёрн вели за руки Тейне-Де, Ормкель шагал позади, будто боялся, что она все-таки попробует вырваться и убежать. Торвард подошел к Хавгану и остановился перед ним. Бард провел ладонью под разбитым носом; кровь уже унялась, но он был растерян и потрясен всем этим: и предательством Даохана, и возможным участием Тейне-Де, и мрачной жестокостью фьяллей, и собственной безрассудной решимостью. За год с лишним, что он провел в Торвардовой дружине, это был первый случай, когда Хавган с кем-либо пытался подраться.

Под тяжелым взглядом вождя он чувствовал себя неуютно, не зная, насколько серьезный проступок совершил, открыто выступив против воли конунга. В дружине Торварда он таких случаев за год не видел вообще, а попытки «морских конунгов» идти против конунга фьяллей кончались для тех очень плохо, как, например, для Хедина.

Поизучав некоторое время своего бледного, растрепанного и измазанного кровью барда, Торвард вдруг быстро и резко двинул ему кулаком под дых. Хавган не успел даже вздрогнуть, но Торвард в последний миг удержал руку и удар не нанес, а только обозначил. Лицо его оставалось каменно-невозмутимым, но в темных глазах мелькнула какая-то искра.

Ничего не сказав, Торвард пошел за своими людьми. Хавган в изумлении смотрел ему вслед: у него осталось странное впечатление, что этим несостоявшимся ударом Торвард выразил ему нечто вроде благодарности.

Возвращение Торварда конунга с этого знаменательного свидания переполошило весь бруг и даже всю округу. Тейне-Де привели за руки – хромать она от потрясения как-то забыла, чем подтвердила подозрения, что и споткнулась-то нарочно, чтобы задержаться в пути и прийти к источнику, когда все будет кончено так или иначе. Дочь Брикрена заперли в погреб, во дворе бруга сложили мертвых уладов с Банбы во главе с Даоханом.

Когда Элит узнала, что произошло, она схватилась за голову и застонала, как от боли.

– Ты чего? – не понял Торвард. – Жениха, что ли, жалко? Ну извини, он первый начал.

– О священный источник Двух Богов! – Элит прижала руки к лицу. – Кровью и предательством осквернены твои светлые воды! Черная птица Морриган распростерла крылья свои над землей Клионн, в сердцах наших не оставила радости и надежды! Отныне погибнет священная сила источника! Не услышать мне больше из него голосов судьбы! Погибла земля Клионн – ибо нет больше средств снять с нее проклятье.

– Почему? – Торвард нахмурился.

– Ведь проклятье наложил Даохан. Он наложил его именем Каладболга. Снять проклятье может тот, кто наложил, а он мертв!

– Ну, извини, – протянул Торвард. – Об этом я не подумал. Но мне думать было некогда: или я его, или он меня. И что же – теперь совсем никак?

– Почти никак. – Элит села на ложе и низко опустила голову. – Чтобы изменить любые заклятья, наложенные именем Каладболга, Созидающего Земли, нужно завладеть им самим.

– Но я его видел. Там, в том кургане на Снатхе, не помню, как называется.

– Ты видел не его. Ты видел только его отражение. Сам он находится в Ином мире, им владеет Красный Король Холмов, и смертным рукам Каладболг недоступен. А Боадаг ни за что не позволит мне или кому-то из тех, кто со мной связан, прикоснуться к его мечу. А если позволит, то за такую цену… Что лучше бы мне умереть или вовсе не рождаться на свет.

– И этот в мужья набивается? – устало спросил Торвард.

– Да. Но если он завладеет мной и через Пылающую Дверь пройдет в мир людей, то людям на Зеленых островах не останется места.

– Ой, нет! – Торвард потер лицо руками, встал и вышел.

Он настолько устал от всего этого, что не желал ни в чем разбираться и ничего больше слушать. В некотором отношении Элит и впрямь напоминала Пылающую Дверь, и он с этой ее особенностью был очень хорошо знаком. Но сейчас ему было даже не до любви и не хотелось разбираться, чем ее пылкость грозит людям Зеленых островов. Его привлекали более понятные земные заботы: проверить, не осталось ли на побережье еще людей Даохана, и усилить береговые дозоры на случай, если у покойного рига Банбы найдутся бойкие наследники. И ему очень хотелось, чтобы Иной мир и все, кто с ним связан, со своими делами разбирались без его участия!

Глава 4

На третий день после того, как он нежданно сделался женатым человеком, Бьярни со своей молодой супругой и дружиной поехал обратно в бруг Мис-Бенн. Несколько раз делали привал, чтобы Фиал, сидевшая на крупе коня позади Бьярни, могла отдохнуть, – проведя в башне все детство и юность, молодая королева не умела ездить верхом.

Новый король с королевой торопились в Старую Тетру – к священному холму, где уже много веков провозглашались преемники прежних владык, объявлялись законы, справлялись священные праздники, разбирались тяжбы, проводились торги, а также раздавались призывы к сбору войска. Как рассказала Бьярни его молодая супруга, в прежние века устраивались состязания – все желающие стать королем должны были бежать от начала долины, и тот, кто первым добегал до холма, взбирался на вершину и садился на лежащий там камень, и провозглашался мужем королевы-наследницы. Поначалу такие «королевские бега» проводились каждые семь лет, причем нынешний король, если желал сохранить свое место возле королевы, должен был бежать наравне с прочими претендентами. И если он оказывался не самым быстроногим, значит, богиня Ивил уже не с ним. Потом бегать стали только после смерти прежнего короля – чтобы выбрать нового, а потом только в тех редких случаях, если королева не могла выбрать между равно достойными. Бьярни подумал, что ему еще повезло: он бегал в общем-то неплохо, поскольку обладал длинными ногами и крепким дыханием – недаром же дома, в Камбифьорде, он считался лучшим лыжником и пловцом. Но вот сумел бы он достойно противостоять какому-нибудь фению, приученному носиться по лесу быстрее оленя, да так, чтобы при этом ни одна ветка не шелохнулась и ни одна коса на голове не распустилась?

– Глупо как-то, – заметил он. – Ну как способность быстро бегать связана со способностью управлять страной? Пятнадцатилетний пастушонок бегает быстрее и мудрого старца, и опытного воина, но доверь ему править – наплачешься.

– Человек, имеющий телесный изъян, не может быть королем, ибо часть его уже в Ином мире, – пояснила Фиал. – И человек, чьи телесные силы иссякают, недостоин благословения богов. Поэтому самый совершенный телом и есть угодный богам.