Психоделика. Книга для мертвых - Юрий Валерьевич Литвин

– Як пороблэно…

Я уже к тому времени покурил и не удержался, чтобы не ввернуть:

– Точно, война…

Это оказалось последней каплей, Петрович заорал с полоборота:

– Та якого хера ты все трындишь и трындишь, ебаный пиздобол! Яка в сраку вийна, сыдыш за нее плачешь, курва! Ну запизднывся человек и шо? Сразу хуйню начинаешь молоть…

Громадный Петюня, который любил когда-никогда после душа походить голышом по раздевалке, распевая при этом арию инопланетянки из «Пятого элемента», причем противным женским сопрано, приобнял Петровича за плечи и прогудел подмигивая мне незаметно:

– Та не расстраивайся ты Петрович из-за Сашка, че ты, прям как я не знаю завелся…

– Та пищов ты на ххх… – вырвался Петрович и рванул из комнаты весь на нервах в коридор, размахивая руками. У него явно наболело и требовало выхода. Ну, бывает, работа же вредная. Уже из коридора он завопил:

– И все вы пошли на хуй!

Бригада грохнула, ржали все, включая уборщиц.

Буквально через минуту появился Захарович, взмыленный и растерзанный, точно транспорт подвел, но он-то нам отчитываться не будет. Не по чину. Поздоровался и спросил:

– Вы, че, суки опять Петровича довели? Смотрите у меня…

И быстренько стал всех разгонять по работам, война закончилась не начавшись. День быстренько покатился по наезженной колее.

х х х

сон

Купца звали Зибанежад, сложно и непонятно. Прибыл он из Египта. Благополучно перекрестив его в Зибу, мы приступили к выполнению своих обязанностей. А именно: строго озирать окрестности, благо разбойников пока не предвиделось.

И устроилось все как-то быстро. Удачно этот Зиба нам подвернулся, нечего сказать. Тронулись мы из Яффы на следующее утро еще затемно, и это было разумно, потому что дни тут стояли жаркие.

Мрачные же бородачи оказались охранниками, но заплатил им купец намного меньше, чем нам, ибо особой выучкой, да и качеством снаряжения они похвастаться не могли. Больше они на разбойников походили, но тут было так, если тебя наняли, ты караван охраняешь, а если – не наняли, то ты на него имеешь полное право напасть, так и живут. Одно слово – неверные.

Кроме этих местных, от самого Нила с купцом прибыл совсем небольшой отряд одетых в белое лучников, но их было всего пятеро, и командовал ими племянник купца, совсем еще мальчик с разрисованным странным узором лицом, восседавший подобно фараону на прекрасном гнедом скакуне с притороченным к седлу норманнским тяжелым арбалетом. Судя по виду племянника, арбалет он навесил только для солидности, ибо силы его мускулов хватило бы в лучшем случае только на то, чтобы в случае погони арбалет свой выбросить под копыта вражеской лошади. А вдруг зацепится и упадет? Тем более, что с другой стороны у юноши висел изящный лук, и полный колчан разноцветных стрел к нему, вот этими игрушками он пользовался с огромным удовольствием. По крайней мере, морские птицы не гадили нам на головы, пока мы находились в прибрежной полосе.

Проныра Ахмед, сносно болтающий по-французски, что еще более убедило меня в его иудейском, но тщательно скрываемом происхождении, моментально прилепился к нам, видимо, плут сразу сообразил, что люди мы серьезные и с нами лучше дружить, а потому просвещал нас насчет местных нравов, потчуя шикарными красочными историями о погибших рыцарях и купцах, злобных разбойниках и красавицах, ставших наложницами против собственной воли. О том, что я здесь не в первый раз ничего сказано не было. Меньше знает – крепче спит. Потому я с интересом слушал его болтовню, что доставляло Ахмеду чрезвычайное наслаждение.

Помимо каравана с товарами, нам предстояло охранять и большую группу паломников, движущихся к Святому Городу, надо ли говорить, что капюшоны братьев были тут как тут, и из-под них время от времени на меня строго поглядывали .

Итак, я вновь на востоке, и снова вижу и это солнце, и эти мелкие облака на фоне золотой синевы. И воздух, здесь на побережье совершенно особенный.

Неожиданно нахлынуло ощущение того, что я вернулся сюда спустя не десять, а тысячу лет. Словно был я здесь, когда-то давным-давно, так давно, что уже и сам не помню когда. Но я тряхнул головой и ощущение пропало.

Гарольд же производил впечатление полностью довольного жизнью германца. В кошеле у него весело позвякивал задаток, седельные сумки были набиты хлебом, сушеным мясом и вином. Он даже напевать что-то пробовал. Не знаю что именно, но слушать это пение было забавно.

Я перевел взгляд на верблюдов, потом на Гарольда, уловил некое сходство, и представил моего германца верхом на этом странном животном. Потом верблюда на Гарольде. Мне стало весело, и я насупился, чтобы мое внутреннее веселье не вырвалось наружу. Наемник он всегда насупленный должен быть и серьезный. Так-то вот.

Запах моря все еще ощущался в воздухе, хотя мы уже выехали из города. Дорога вела вдоль побережья, тут было намного безопасней.

Не знаю, каков был уровень местных бойцов, но то что на нас посматривали с восхищением наши же коллеги, и цокали при этом языками несколько льстило нашему самолюбию, оттого мы и посматривали грозно по сторонам, чтобы, так сказать, имидж не нарушать, а усиливать. Из рассказов Ахмеда я понял, что два рыцаря нашего уровня стоят двух десятков подобных оборванцев. На самом деле без ложной скромности, я бы немного увеличил эту цифру. А нарваться на шайку из сорока-пятидесяти человек, это надо было особым везением обладать. Но в таком количестве тут только люди эмира могут промышлять или ребята из Любека, кстати, все забываю спросить у Гарольда, сколько их сюда ехало. Так ради интереса. Сейчас спрошу.

Гар показал две руки с оттопыренными пальцами, потом один палец прижал. Себя.

Вот и выходит, что нашим присутствием купец очень гордился. Даже, несмотря на то, что мы нацепили лишь часть имевшегося у меня доспеха, ослепительно игравшего на солнце на зависть нашим смуглолицым коллегам. У германца напомню кроме короткой кольчужки своего ничего не было. Получив задаток он попытался прикупить себе шлем, но не сошелся в цене с торговцем и воспользовался моим запасным. Но сейчас шлемы мы не надевали, ехали в легких полотняных шапочках, прикрывавших нас от набирающего силу солнца.

Интересно, в случае нападения паломники наши будут молиться или возьмутся за оружие? Франциско этот да, он будет драться, а вот насчет остальных я уверен не был, там еще слепых была половина, и потому остальная часть нашего духовного воинства впечатления бойцов не производила. Да это и не их дело. Так ничего и не придумав, я снова стал вглядываться в горизонт.

Солнце забралось на небо уже довольно высоко и щедро дарило нам свое тепло, хотя, на мой