Бег впереди паровоза (сборник) - Светлана Алешина

Майор сделал мне жест рукой в направлении стула, и я осторожно на него присела.

– Здоренко, – буркнул он.

Я молча кивнула и посмотрела в потолок.

Майор хмыкнул и раскрыл мое удостоверение.

– Так что же вы там делали в такое неудобное время, Ольга Юрьевна? – недовольным голосом спросил меня он, небрежно бросая удостоверение обратно на стол.

– Я вам уже говорила, – пожала я плечами, – а что я делаю здесь, вы можете сказать?

– А это я вам уже ответил, – пояснил майор Здоренко, – ваши слова вызывают у меня вполне обоснованное сомнение в их правдивости. Я знаю, что представляет собой ваша газетка, и слышал кое-что про вас конкретно. Такие лихие спецы, как вы, мадам, всегда имеют своих информаторов среди разного контингента. Я предполагаю, что вы могли заранее знать о готовившемся происшествии и пришли на место, чтобы набрать материальчику и потом тиснуть репортажик с места происшествия. Я угадал?

Я поймала себя на том, что мой рот открыт немного шире, чем это было прилично. Медленно прикрыв его, я спросила:

– Вы, конечно, разрешите позвонить моему адвокату? Кажется, я имею на это право.

– Импортных фильмов насмотрелись? – хмыкнул майор. – Законы надо знать лучше. Вы действительно имеете на это право, но только если дозвонитесь. Я не обязан обеспечивать вам этот звонок. К тому же пока у меня не работает телефон, ваш мобильник, кстати, тоже не пашет. Короче, что вам было известно об этом деле?

– Ни-че-го, – отчеканила я и, подумав, добавила, – во-об-ще!

Я постаралась, чтобы мой голос звучал категорично, и, кажется, у меня это получилось.

– Да ну? – снова хмыкнул мой недоверчивый собеседник и выпустил сигаретный дым в мою сторону. – А тот парень с фотоаппаратом, вы ему еще ручкой сделали, он вам тоже незнаком во-об-ще?

– Знаком, и очень даже хорошо, – скромно призналась я, – это наш редакционный фотограф. Я сама вызвала его по сотовому из офиса «Орифлейма», как только поняла, что произошло. Он профессионал, и у него должны получиться неплохие фотографии… Например, о том, как меня сажают в ваш «воронок». Эта ваша дребезжащая машинешка ведь так называется, да?

Майор выпучил глаза и засопел, не находя, что бы такое сказать мне погрубее. Демонстрируя несомненную женскую интуицию, я растерянно пролепетала:

– Я что-то не то сделала? Мне кажется, это будет неплохой рекламой для вашей конторы…

Майор, не отвечая мне, схватил трубку якобы неработающего телефона, ткнул в него несколько раз толстым пальцем, потом выражение его лица изменилось, и он уже гораздо спокойнее положил трубку на место. Не говоря ни слова, майор не затушил, а замял свою сигарету в пепельнице и, сунув руку куда-то под крышку стола, достал новую.

Теперь он уже неотрывно смотрел на меня. Пока он прикуривал, я молчала, а потом робко спросила:

– А мне можно тоже закурить или здесь только мужской клуб?

– Курите, – буркнул он, подталкивая ко мне мои сигареты.

– Спасибо, – сердечно поблагодарила я его и воспользовалась разрешением, пока он не передумал.

В это время зазвонил стоящий на столе телефон, майор снял трубку.

– Здоренко, – произнес он, слегка поморщившись. Мне кажется, я его поняла: это была не та фамилия, которую можно было без ущерба для дикции проговаривать каждый день.

Майор больше слушал и кивал, чем говорил, и когда он положил трубку на место, то хмурый взгляд его, направленный на меня, если и изменился, то малозаметно.

– Бандиты уехали на автомобиле «Москвич» белого цвета, – прорычал он, – его обнаружили за три квартала от магазина. Никаких отпечатков и никаких следов, твою мать!

– Она тут ни при чем, – робко возразила я, но Здоренко не оценил моего признания, он резко наклонился и схватил меня за затылок правой рукой. Я от неожиданности даже уронила сигарету на пол.

– Зато ты – при чем, редакторша, – прошипел он, дыша на меня нечистым воздухом, – твоя подружка с первого этажа подтвердила, что ты о чем-то переговорила с шофером этого «Москвича» буквально за пять минут до ограбления. Ну! Кто он?!

При последнем возгласе он резко дернул мою голову вперед.

– Негодяй! – решительно сказала я.

– Что?! – взревел майор, отпустил наконец-то мою голову и соскочил со своего стула, при этом он почти не изменился в росте. – Что ты сказала, кошелка драная?!

– Конечно, негодяй, – повторила я совершенно спокойным голосом. Не хватало еще, чтобы я нервничала из-за мужчины, совершенно не умеющего разговаривать с девушками. Еще чего! – Помимо того, что этот шоферюга подает звуковые сигналы без необходимости, – заявила я, – на его машине поставлены тонированные стекла, через которые не видно ничего. А это, кстати, строжайше запрещено правилами. Негодяй, одним словом, вот он кто.

Майор застыл, глядя на меня странным взглядом, направленным как бы вовнутрь. Такой взгляд, я замечала, иногда бывает у беременных женщин, но у служителей порядка он, очевидно, означает крайнюю степень задумчивости. Не иначе.

– Ты мне кончай тут кино показывать, – пригрозил он, медленно и аккуратно усаживаясь на место, – будешь умничать – раскаешься, и очень быстро. Колись давай, кто он такой!

– Понятия не имею, – ответила я, – он напугал меня своим сигналом, и я, помнится, просто обругала его за это, причем за стеклами я даже не разглядела, кто был в машине. Не знаю, мужчина там был или женщина, а может быть, два мужчины и три женщины. Не знаю. Кстати, Ирка Черемисина действительно вбила себе в голову, что я что-то там такое сказала. Ей это показалось, наверное, потому, что сама она в таких случаях предпочитает громко визжать.

На Ирку в тот момент я была очень зла. Мало того, что ей померещилась какая-то дичь, она еще начала усиленно ее пропагандировать. Причем аудиторию для этого она выбрала неудачную.

Майор откинулся назад на своем стуле и вперил в меня пристальный взгляд. Я села свободнее. Пусть смотрит, лишь бы руки не распускал. Вспомнив о сигарете, я покосилась на пол. Остаток сигареты дотлевал рядом с моей туфлей. Я вздохнула и решила, что пока курить не стоит. А вдруг ему понравилось выбивать у меня сигареты?

– Вы, Ольга Юрьевна, неоднократно проходите у нас по картотеке задержанных, – неожиданно спокойно произнес Здоренко, и я посмотрела на него с интересом: с чего бы это он вдруг помягчел?

– Мне это воспринимать как комплимент? – спросила я с надеждой.

– Это отягчающее обстоятельство при данных обстоятельствах, – брюзгливо объяснил Здоренко, – все ваше поведение говорит о какой-то вашей заинтересованности в этом деле. Появление фотографа только усугубляет это впечатление. В интересах следствия я вынужден потребовать пленку, и вы должны гарантировать, что, пока я не разрешу, фотографий в газете не появится. Возможно, на пленке получатся заснятыми необходимые подробности для проведения следственных мероприятий. Вам ясно?

– Даже не знаю, что вам сказать, – искренне огорчилась я, – дело в том, что чем дольше я здесь нахожусь, тем больше вероятность, что фотографии уже пошли в завтрашний номер. Это же сенсация, вы меня понимаете? – доверительно понизив голос, пояснила я.

– Вы сейчас же позвоните в редакцию и скажете, чтобы этого не делали, – заявил майор и подтолкнул ко мне ближе мой сотовый.

Я лениво покосилась на него и пальчиком отодвинула телефон обратно. Майор выпучил глаза.

– А что вы хотите? – спросила я и, уже не сомневаясь, взяла сигарету из своей пачки и прикурила ее от своей же зажигалки, тоже лежащей на столе. – Наша газета работает со специфическим материалом, и уже случалось всякое, и со мной в том числе. Я ни на что не намекаю, но мои люди поверят моим словам только в том случае, если увидят меня своими глазами…

Майор замолчал, и я получила возможность спокойно покурить несколько минут. Снова зазвонил его телефон, взяв трубку, он прослушал то, что ему сказали, и его лицо медленно стало покрываться красными пятнами.

– Сейчас же выезжаю, – прохрипел он и, положив трубку на место, застыл в потрясении. Я почему-то сразу подумала, что ему сообщили не о повышении в звании, но спрашивать об этом не рискнула.

– Сейчас мы едем в вашу контору, и вы отдаете мне пленку, после чего можете отдыхать. Будете мне нужны, я вас вызову, – быстро проговорил он, вставая со стула и надевая свою дурацкую фуражку.

Я подумала, что будет глупо спорить, и молча собрала в сумку свои вещички.

До редакции нас довезли на знакомом мне «жигуленке» шестой модели. Помимо майора, в машину сели еще два омоновца, с автоматами и в неспущенных на глаза шапочках. В таком человеческом виде эти ребята производили даже почти приятное впечатление.

Редакция встретила меня со свитой осторожным молчанием. Сергей Иванович сидел на своем месте за компьютером. Он поднял на нас глаза, встретился со мной взглядом. Мы кивнули друг другу, и он снова уставился в монитор. Маринки вообще нигде не было видно, как, впрочем, и Виктора.