Мертвее не бывает - Чарли Хьюстон

Некоторое время я тупо смотрю себе на колени.

— Нет, не братьями. Давайте, я вас просто буду называть «вы и вам подобные». Знаю, эти слова попахивают расизмом. Но так уж оно и есть.

Он заглатывает последнюю каплю своего скотча и ставит стакан на столешницу. Официант его тут же подхватывает.

— В общем, я вызвал вас сюда, чтобы шестерки этих шишек увидели нас вместе, выпивающих и любезно беседующих. Это разочарует их по поводу любовных интриг моей жены и вас, и они незамедлительно переключатся на какой-нибудь другой лакомый кусочек нашего общества. И обсуждения наших с вами дел сами собой сойдут на нет. Вы понимаете, о чем я?

Я киваю.

— Прекрасно. Теперь, когда мы все уладили, вы можете со мной выпить.

Официант приносит очередной «Талискер» для Хорда, и тот заказывает то же самое для меня.

— Все в порядке?

Я киваю. Приносят выпивку, и я просто держу стакан в руке.

Хорд указывает на него.

— Пейте. Это еще больше убедит их в наших добрых отношениях с вами.

Я подношу стакан к губам и отпиваю глоток.

— Хорош, не правда ли?

Я киваю.

— Теперь перейдем к делу. О моей дочери.

Мне приносят еще один напиток. В этот раз внушительный на вид бокал со скотчем. Запах спирта и привкус торфа на секунду заполняют мои ноздри, так что я даже перестаю чувствовать запах крови Лепроси, приставший к моим волосам.

— Что вы хотите знать?

— Вы нашли ее?

— Нет.

Он хочет знать больше, однако я продолжаю молчать. Устав ждать, он произносит:

— Может, расскажете об этом поподробнее?

— Были бы детали, я бы сказал.

Я допиваю виски из своего бокала.

— Похоже, ваша дочь угодила в мир полного дерьма. Похоже, она шатается со своими бездомными приятелями по Алфабет-сити. А в той части города происходит нечто очень опасное и нездоровое, что угрожает каждому, проживающему в тех районах.

С легкой ужимкой он кивает головой.

— Насколько я понимаю, эта чертова хренотень, происходящая в той части города, — как раз то, что ищет моя дочь. И что же произойдет, когда она найдет это?

— Нет, мистер Хорд. Это оно найдет вашу дочь.

Его брови вопросительно изгибаются.

— Ну, что ж, в таком случае, да и принимая во внимание тот факт, что ваш напиток уже иссяк, я бы посоветовал вам сейчас же отправиться на ее поиски.

Он встает. Я тоже.

— Мое поведение иногда может показаться обескураживающим, мистер Питт. Люди считают меня бесчувственной глыбой. Вы можете даже подумать, будто я весьма безразлично отношусь к своей дочери. Но вы ошибетесь. Не сомневайтесь, я люблю свою дочь и очень хочу, чтобы она вернулась. Целой и невредимой. Найдёте ее, и я в долгу не останусь. Иначе вы пожалеете, что вообще появились на свет. На этом наша с вами встреча подходит к концу. И еще одно: вы должны передать ее мне в руки лично, и только мне. Ни в коем случае не отдавайте Аманду ее матери.

— Этому есть какое-то объяснение?

Тут подходит официант и подает Хорду счет. Тот не глядя расписывается привычным движением руки, и официант удаляется.

— Да. Моя жена в последнее время становится все более неравнодушной к спиртному, и это неприятно сказывается на дочери. Теперь, если вы не возражаете, я бы хотел пожать вам руку. Это будет способствовать успеху нашей с вами маленькой хитрости.

Я пожимаю ему руку. Она мягкая и даже нежная на ощупь, как я и ожидал, однако в ней в равной степени чувствуется немалая мужская сила. Он широко улыбается и хлопает меня по плечу.

— Невредимая, и прямо мне в руки. Вы все поняли?

Он все еще сжимает мою руку, а вторую держит на моем плече: весь язык его тела ясно говорит окружающим, что этот хорошо одетый господин хорошо относится к своему служащему, доверяет ему. Уважает и ценит его. Я вынимаю свою ладонь из его.

— Да, конечно.

Я выхожу из «Коула» на улицу Святого Джеймса; не осознавая, что под моими ногами выстроился внушительный ряд ступеней, я некоторое время так и спускаюсь вниз, а затем внезапно теряю равновесие, и мне приходится судорожно схватиться за перила, чтобы не упасть. Пот застилает мне глаза. Чувствую, что я пьян. Внезапно и очень сильно пьян. Рукой вытираю стекающий пот. И чувствую какой-то запах. Запах на моей руке. Тот, что мне уже доводилось ощущать. Затем, не помню как, но я вдруг оказался у лифтов, так что мне пришлось повернуть обратно ко входу, где несколько минут я непонимающе смотрел на вертящиеся двери. Наконец мне удалось вступить в одну из них и попасть так, чтобы меня не раздавило бешеной скоростью их вращения. Один из людей в форме подходит ко мне и интересуется, не нужно ли мне вызвать такси. Я мотаю головой, и его лицо буквально растворяется передо мной. Пошатываясь, я дохожу до угла Пятой и Пятьдесят пятой, где выхожу на дорогу, прямо в самое сердце движущихся друг за другом колонн из машин. Взбешенные водители отчаянно давят на клаксоны своих автомобилей и осыпают меня проклятиями, пока я, не обращая на них никакого внимания, перехожу дорогу. На противоположной стороне я облокачиваюсь о столб на автобусной остановке и лишь только сейчас позволяю себе осмотреться вокруг. Когда это весь мир успел превратиться в мешанину смазанных красок? Черт, надо было соглашаться на такси, так я в жизни до дома не доберусь. Я даже не могу сказать, в какой стороне мой дом. Мне нужно сесть. По всей Пятьдесят пятой, впритык к проходящему вдоль зданию, какие-то люди поставили палатки и расстелили спальные мешки.

Толпа каких-то людей начала переходить дорогу. Я протискиваюсь меж них в самую середину и не останавливаюсь до тех пор, пока обеими руками не сжимаю стену здания на противоположной стороне улицы. Наконец мне удается кое-как отыскать свободный кусок тротуара, прямо между куполообразным шатром палатки и картонной коробкой, покрытой листами пластмассы. Я прямо плюхаюсь между ними. Мир продолжает бешено нестись у меня перед глазами. Опершись спиной о прутья решетки, защищающие окно подвала, я как можно сильнее поджимаю ноги к груди, словно сворачиваясь в клубочек, и закрываю лицо ладонями. Я опять что-то чувствую. Этот запах. Запах на моих руках.

Я узнал его.

Черт. Я в опасности.

Пытаюсь подняться на ноги, но мои веки тяжело опускаются.

Монстр вышел на охоту. Я открываю слипшиеся глаза, и передо мной встает расплывчатая картина: по улице проезжает толпа долговязых, стройных, черных теней. Приятели из прошлого преследуют меня. Они пришли за мной.

Резкий ветер больно хлещет по глазам, когда рев десятков «Харлеев» рокочущим эхом прокатывается по зданиям, населяющим Пятую авеню, и вдребезги разбивает мертвую предрассветную тишину. Я пытаюсь дотянуться до кожаных жакетов этих байкеров, проносящихся по самому центру города. Господи, как только у них шляпы с голов не слетают? Это та самая пресловутая банда Ликвидаторов.