Узник страсти - Хейер Джорджетт

Произнеся эту напутственную речь, Роуз удалилась, а Джек снова принялся за дрова. Его заставил оторваться от этого занятия донесшийся с дороги возглас: «Ворота!» Выйдя из сторожки с квитанциями, которые он прихватил, проходя через контору, Джон увидел подъехавший со стороны Шеффилда фаэтон с Генри Сторневеем в роли возницы. Грубое пальто с множеством пелерин было призвано придать ему вид опытного кучера. Пять шиллингов оказались самой мелкой монетой, которую смог предъявить Генри, и поскольку с него причиталось всего шесть пенсов, то капитан извлек из кармана пригоршню монет, чтобы отсчитать сдачу.

– Привет! – обратился к нему Генри. – Я, кажется, тебя не знаю! А где тот, другой парень?

– Ушел, сэр, – ответил Джон, вручая ему сдачу.

– Ушел? Вот как? Но куда он ушел?

– Не могу знать, сэр, – произнес Джон, подавая Генри квитанцию.

– Вздор! Если ты занял его место, значит, должен знать, где он! Давай, признавайся! Хватит морочить мне голову!

Генри оказался не первым путешественником, заинтересовавшимся судьбой Брина, однако все остальные были движимы лишь самым поверхностным любопытством. Джон еще ни разу не видел Сторневея, но, заподозрив, что имеет дело именно с кузеном Нелл, старательно придал своим чертам выражение непробиваемой тупости. На все вопросы капитан отвечал уклончиво и с интересом отметил всевозрастающее раздражение Генри. По какой-то необъяснимой причине исчезновение Брина привело в смятение этого потенциального наследника Келландса. Наконец, отказавшись от высокомерного тона, он опустился до уговоров и, подмигнув привратнику, сообщил ему, что с Брином они старые знакомые, а затем принялся многозначительно позвякивать монетами в кармане, пытаясь разговорить Джона и выяснить, где может находиться Брин.

– Я не знаю, сэр. Он ушел так неожиданно, – стоял на своем капитан. – А меня оставил смотреть за воротами, – добавил он. – И больше от него не было ни слуху ни духу.

Светлые глаза впились в Стейпла недоверчивым взглядом. И без того бледные щеки, казалось, окончательно утратили всякий цвет.

– Когда он покинул свой пост? Уж это ты в любом случае должен знать!

– Так, когда же это было? – начал вслух размышлять Джон, живое воплощение сельской тупости. – Кажется, в пятницу вечером, а может, в субботу?

– Брось, он не мог уйти ночью!

– О нет, сэр! Именно так и было! Уже точно стемнело, – совершенно искренне возразил Джон. Он покосился на лошадей, нервно реагирующих на неуверенность возницы. – Лошади беспокоятся, сэр! – заметил Джон.

– К черту лошадей! Кто ты? Откуда ты здесь взялся?

– Меня зовут Стейпл, сэр. Я кузен Неда Брина!

– Ах, вот что! Ладно, меня это не касается! – отмахнулся Генри и поехал дальше, крикнув через плечо: – Я в деревню и обратно! Буду через несколько минут! Смотри, не заставляй меня ждать!

Джон закрыл ворота, задумчиво глядя вслед фаэтону. Обнаружив, что рядом стоит Бен, он опустил голову и посмотрел на мальчика.

– Кто это был, Бен?

– Этот пижон? – презрительно переспросил малец. – Это был мистер Сторневей, вот кто. Управлять он не умеет, да и лошади у него никудышные.

Джон кивнул, как будто слова Бена подтвердили его подозрения. Оставив мальчика смотреть за воротами, он зашагал через поле, раскинувшееся позади сторожки, на ферму, где стоял Бу.

Капитан чистил коня, когда дверной проем заслонила чья-то тень. Оглянувшись через плечо, он увидел на пороге Нелл Сторневей. Джон быстро отложил щетку и подошел к девушке.

– Это вы! – вырвалось у него. – Я не смел и надеяться на то, что увижу вас сегодня!

Она слегка раскраснелась, но ее ответ прозвучал холодно и язвительно:

– Еще бы! Меня это ничуть не удивляет. Я вообще не понимаю, как вы можете смотреть мне в глаза после такого предательства.

Он стоял перед ней и улыбался, глядя на нее сверху вниз, светловолосый юный великан в засаленных кожаных лосинах и сорочке из суровой ткани с распахнутым воротом. Закатанные до локтя рукава обнажали его мощные руки.

– Какое предательство? – спросил он.

– Притворщик! Разве вы не предали меня, рассказав Роуз о том, что я поведала вам ее историю?

– Я сказал об этом только Черку!

– Ничего не хочу слышать! Мне столько всего пришлось выслушать! Вы заслуживаете того, чтобы я передала информацию о вас попечителям дорожного траста!

– О, только не это! Меня ведь тоже отругали, знаете ли! Однако Роуз простила меня!

– Вы сумели к ней подольститься, ничего не скажешь! Ах, так вот он ваш Бу? – С этими словами Нелл направилась к коню, окидывая его оценивающим взглядом. – А ты красивый парень! Просто безупречен! – произнесла она, похлопывая жеребца по изогнутой шее. – Да, у меня в кармане есть сахар, но откуда об этом знаете вы, сударь? На, держи! – Она оглянулась на Джона. – Вы назвали его Бу за его достоинства или за римский нос? Брат рассказывал мне, что такое же прозвище получил на Пиренеях герцог Веллингтон.

– Конечно же, за его нос. Он вам нравится?

– Очень. Я рада, что мне удалось с ним познакомиться. Но мне пора. Я ведь приехала сюда, потому что у меня есть дело к миссис Хаггейт. Кроме того, проскакав верхом через поле, я объехала ворота!

– Вам так этого хотелось?

– Конечно! – небрежно бросила она. – Все хотят объехать ворота. И это вам уже должно быть известно!

– Разумеется. Только я надеялся, что вы приехали увидеться со мной. Теперь можете сообщить мне, какая я дубина. Однако я это уже и сам знаю!

Улыбка задрожала на губах девушки, и она отвела глаза.

– Ну что вы! Я… то есть Бен мне сказал… но мне действительно нужно кое о чем поговорить с миссис Хаггейт!

– Нелл! Любовь моя!

Она вскинула голову, удивленно всматриваясь в лицо Джона. В следующее мгновение мисс Сторневей уже была в объятиях капитана, прижатая к его мощной груди.

– Любимая моя малышка! Дорогая моя! – продолжал шептать волшебные слова Джон.

Никто еще не называл мисс Сторневей малышкой. И еще никогда она не чувствовала себя такой хрупкой и слабой. Капитан Стейпл обнимал ее одной левой рукой, потому что правая была нужна ему для того, чтобы приподнять ее подбородок. Но и этого оказалось достаточно для осознания того, что вырываться бесполезно. Нелл и не пыталась высвободиться, а лишь подняла к нему лицо, сделав это так естественно, как ребенок, который просит, чтобы его поцеловали. Капитан Стейпл еще крепче обнял свою пленницу, с радостью покорившуюся этой неволе, и немедленно откликнулся на такое немое приглашение, да так увлекся, что забыл обо всем вокруг, пока Бу, возможно, возмущенный подобным поведением либо рассчитывающий на дополнительное угощение, не ткнул его носом, тем самым приведя в чувство.

– Чертов зверь! – буркнул капитан, увлекая свою любимую к скамье у стены. – Милая моя, хорошая моя!

Властная мисс Сторневей, неожиданно обнаружив преимущества широкого мужского плеча, прижалась к нему щекой и глубоко вздохнула. Она также стиснула пальцами его грубую сорочку, но капитан Стейпл отцепил ее руку и поднес к губам.

– Но мы видимся только в пятый раз! – вырвалось у нее.

– Мне все стало ясно, как только я увидел тебя впервые, – просто ответил он.

– О, так ты почувствовал то же самое? – Она прижала его ладонь к своей раскрасневшейся щеке. – Ты стоял там, уставившись на меня, – такой большой и такой глупый! – а я потом всю службу в церкви ни о чем и думать не могла! А когда я стояла рядом с тобой, то смотрела вверх, а не вниз и чувствовала себя не пожарной каланчой, как обычно, а совсем миниатюрной девушкой!

– Как раз на уровне моего сердца[7], – процитировал капитан Стейпл.

Нелл, сжав его пальцы, прошептала:

– Джон, Джон!

В противоположном конце хлева фыркнул и затряс головой Бу. Это рассмешило мисс Сторневей.

– Наверное, он еще никогда не был в таком шоке, как сейчас, – шепнула она.

– Напротив! Если бы я только додумался научить его этому, он сейчас преклонил бы перед тобой колено, мое сокровище!