История Глории - Стейс Крамер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
47
Мы долго ехали, путь лежал через лес. Я сидела заторможенная, гладила Вашингтона, продолжала плакать. И вот мы остановились. Во тьме я разглядела небольшой домик с разбитым окном, старой крышей. Видимо, бывшее убежище охотника. Мы с псом вышли из машины, подошли к Лиму, тот открыл дверь.
– Дом закрывается только изнутри.
Над дверью гигантскими черными буквами была выведена устрашающая надпись: ОУШЕНХЕЛЛ. Мы зашли внутрь.
– Пойду врублю электричество.
Лим отошел, а я так и осталась стоять у порога. В ушах шумело, голова раскалывалась на части. Постаралась себя успокоить. Глубоко вдохнула. Появился Лим, стал щелкать выключателем. Наконец появился свет. Я смотрела вниз. У моих ног валялся скомканный коврик для ног, в нескольких метрах зеленые осколки. Взгляд поднялся чуть выше, скользнул по ободранным стенам, пятнам на них неизвестного происхождения.
– Арес, ты надолго здесь?
– Пока не знаю. Я заплачу тебе. Только не сейчас.
– Давай я покажу тебе дом.
– Лим, я сама. Уезжай.
Лим растерянно посмотрел на меня.
– Ну… Пока.
Я заперла за ним дверь. Неуверенно шагнула вперед. Дом пустой, и каждый мой шаг отражался эхом. Вашингтон помчался в первую комнату, я – за ним. Это была огромная кухня, о чем свидетельствовало наличие барной стойки. Полно мусора, бутылки, блестящие упаковки из-под презервативов разбросаны, словно конфетти. Старый камин, разрисованный черным баллончиком, с потолка свисала гирлянда. Я решила ее включить, она оказалась рабочей. Десятки огоньков радостно замигали, добавив в хмурое, негостеприимное пространство немного волшебства.
Я закрыла глаза на мгновение и увидела Ноа. Маленький, светлый комочек смотрел на заряженный ствол, направленный на него. Трясся, беззвучно плакал. Я и не заметила, как меня накрыла очередная волна истерики. Я закрыла раскрытый рот руками, завыла от душераздирающей боли. На месте Ноа вскоре окажется мой малыш. И я уже не смогу его спасти. В голове мелькнула кошмарная картина: окровавленная девочка, над которой измываются нелюди.
Я рухнула на колени. Подбежал напуганный Вашингтон, стал жалобно скулить, лизать мое лицо. Меня несло по течению отчаяния и беспомощности, я никак не могла остановиться.
Я согласилась не прерывать беременность, только будучи уверенной, что наш ребенок будет в безопасности. Что у него не будет такой тяжелой судьбы, как у Джеки, Миди, детей Лестера и Ванессы. Как он мог так поступить?! Как?!
– Это и есть любовь?
Я медленно подняла голову. Передо мной стояла Эйприл. Она обошла меня, я решила посмотреть ей вслед, но Эйприл тут же исчезла.
Я разожгла камин, свернула кардиган, подложила под себя. Загадочный треск хвороста немного успокоил меня. Я смотрела на пламя, обняла Вашингтона одной рукой, другой – гладила живот.
– А помнишь, как мы с тобой исследовали дом «Абиссали»? – обратилась я к псу. – Этот почти ничем от него не отличается. Такой же жуткий и холодный. Ох!
Вашингтон едва не подпрыгнул от неожиданности. Я обеими руками схватилась за живот.
– Ребекка пинается… Ей здесь не нравится. Ничего, доченька. В этой жизни со многим приходится мириться. С холодным домом… С предательством.
– Пора возвращаться домой, беглянка.
– Нет, Джей.
Миди и Джей прискочили ко мне на следующее утро.
– Глория, ты живешь, черт возьми, в лесу! Здесь так холодно, и дикие звери могут пробраться в дом. Если ты на себя забила, то подумай о ребенке! – отчитывала меня Миди.
– Я остаюсь здесь.
– Стив совершил ужасный поступок, – серьезным тоном сказал Джей. – Мы его не поддерживаем. Но он раскаивается.
– Раскаивается? Джей, ты бы так поступил с Беккс?
– Думаю, что нет.
– Миди, если бы Сайорс сделал то же самое, ты бы сразу его простила?
– Конечно, нет. Но я бы не ушла.
– Если бы я не ушла, было бы только хуже. Я наговорила бы много лишнего, а потом жалела.
– Жалела бы, потому что любишь? – спросил Джей.
– Да…
– Так если ты его любишь, к чему весь этот переезд? Вам нужно поговорить.
– Я поживу здесь некоторое время. Так будет лучше для всех. Обо мне не беспокойтесь, у меня есть Вашингтон.
– Так и знала, что с этой упрямой бабенкой без толку разговаривать.
Миди подошла ко мне с огромным пакетом.
– Держи, тут все самое необходимое.
– Спасибо, ребята.
– У нас из-за тебя бессонница, – пожаловался Джей.
– Простите…
– А может, так действительно правильно, – сказала Миди. – В конце концов, он виноват, пусть немного помучается. Ты только будь осторожна, ладно?
– Хорошо.
Ребята по очереди обняли меня.
– Вашингтон, ты за нее отвечаешь! – напоследок сказала Миди.
Я решила себя занять уборкой. Весь хлам вытащила на улицу, свалила в кучу, еле подожгла, следила за костром со ступенек дома. Вдали пели птицы, журчала речка, ветер теребил листву. Что делать дальше? Как жить? Остаться навсегда в этом доме, родить прямо тут под звуки природы и далее продолжать вести отшельнический образ жизни? Или все-таки уехать в город, найти квартиру, а потом обратиться, как советовала доктор Уиллис, в фонд для поддержки таких обреченных мамаш? Мое будущее было для меня как диссертация по ядерной физике. Абсолютно непонятным. Чертовски пугающим.
– Извините, не подскажите, где живет самая прекрасная девушка этой Галактики? Ой, так это ж вы!
Стив подошел ко мне. Судя по его заметно мокрой футболке, весь путь от дома до меня он проделал пешком. В руках держал цветы.
– Один парень попросил меня передать вам этот букет, а еще он сказал, что он конченый кретин. Он очень сожалеет и жить без вас не может.
Я с трудом встала.
– Я полностью согласна.
Стив вопросительно на меня посмотрел.
– Он действительно конченый кретин. А цветы я возьму, они красивые.
Я взяла букет. Сладковатый аромат ударил в нос, пальцами я провела по макушкам цветов.
– Глория, давай поговорим как взрослые люди.
На подушечках осталась пыльца. Я старалась быть спокойной.
– А разве ты на это способен? Твой инфантилизм достиг пиковой отметки. Жизнь для тебя – игра, вечный риск. Ты от этого кайфуешь. Вот и опять решил рискнуть и заработать легкие деньги, наплевав на меня. Ты совершенно не думаешь о последствиях.
– Я… не знаю, как искупить свою вину. Но, Глория, я клянусь, что никогда больше не буду что-либо от тебя скрывать.
– А откуда мне знать, что ты сейчас говоришь правду? Теперь, когда ты будешь где-то пропадать, я буду медленно погибать из-за недоверия к тебе.
