РОЗА И ЧЕРВЬ - Роберт Ибатуллин

От взгляда отца.

От его разочарованного взгляда.

Крышка медбокса мягко чмокнула и начала подниматься.

— Разрешите, док Янг? — послышался смущенный мужской голос.

Над ней стоял высокий немолодой врач со стянутыми в конский хвост волосами. Встретив взгляд Зары, он деликатно отвел глаза.

Какой нестерпимый стыд.

Она позволила эмоциям вырваться наружу, открыла свою уязвимость. Еще одна ошибка. Хотя… Хотя теперь, когда все потеряно — какая разница?

Зара приподнялась на локтях и внимательно огляделась.

Все тот же Ллис, но теперь уставленный рядами медбоксов. Все закрыты. Между боксами прохаживаются врачи в белых дзентаях (а может, и не врачи — без даймона Зара не могла видеть их ауры). Устья полости сторожат боевые роботы классов «мастифф» и «бульдог», у каждого устья по двое. Не уйти.

Зара вновь поглядела на врача. Имя на комбинезоне — «Д-р Гвидион Мейриг» — ничего ей не говорило. Даймон мгновенно выдал бы полное досье, но… Мейриг, Мейриг… Кажется, никаких Мейригов ей не представили там, на приеме. Значит, этот домен оппозиционный — что, впрочем, ясно и так.

— Как самочувствие, док Янг? — тон Мейрига был профессионально-участлив.

— Темновато, — ответила Зара. Она не собиралась ни ругаться, ни гордо молчать. Обычный тон разговора пациента с врачом — вот это будет достойно. — Что-то со зрением или с освещением?

— Хм… Освещение стандартное. Зрение… а, понятно. Вы на Венере адаптировались к более яркому свету. Пока ваш даймон работал, он симулировал для вашего мозга привычный режим освещения. А сейчас… — Интонация Мейрига стала извиняющейся. — К сожалению, мы были вынуждены…

«Чувствует вину, — отметила Зара. — На этом стоит сыграть».

— Что вы со мной сделали? — спросила она, постаравшись, чтобы это прозвучало не слишком надрывно.

— Акустический удар. Ничего страшного. 170 децибел инфразвука. Всего пару секунд, так что никаких необратимых последствий. Были небольшие внутренние кровотечения, но мы это все убрали.

— И сколько времени я уже…

— Всю ночь. Сейчас 1 августа, восемь утра.

— Значит, акустический удар. — Зара сделала паузу, чтобы глотнуть сока и вспомнить все, что знала об инфразвуке. Но без даймона в памяти всплывали только жалкие обрывки случайных сведений. — Кажется, инфразвук проникает через любые стены. Вы что, оглушили всю колонию?

— Нет, что вы, — охотно пустился в объяснения врач. — Частоту мы подобрали так, чтобы резонанс возник только в Ллисе. Это ведь одна из самых больших полостей, у нее спектр резонансных частот ниже, чем у других. А в остальных полостях никто ничего и не почувствовал.

— Вы так рассказываете, как будто идея была лично ваша.

— Кхм… Нет. Я был только медицинским консультантом. Надо же было так подобрать мощность, чтобы всех оглушить, но никого не убить. И потом, размещение генераторов…

Зара почти не вслушивалась в смысл его слов. Гораздо интереснее была интонация, а еще интереснее — непроизвольная мелкая моторика. Все знаки говорили об одном: Гвидион Мейриг нервничает. Ему не по себе. Его мысли далеко, и мысли эти тревожны.

Что-то у них не так. Да. Не все прошло гладко.

И чем дальше, тем больше вопросов возникало в ее уме.

Почему все пленники здесь, в Ллисе, а не в нормальных больничных палатах? Это в Рианнон-то, всемирно известном центре медицины? Уж не значит ли это, что заговорщики захватили только Ллис и окрестности?

Почему у нее отобрали антенну, когда можно было просто отключить даймона от сети? Уж не потому ли, что не контролируют доступ в сеть?

Уж не… Уж не остается ли Гвинед прайм-админом?

— Гвинед не у вас, — вслух сказала она, прервав болтовню Мейрига о фазах, синхронизации и интерференции, и по тому, как дернулся Мейриг, поняла — так оно и есть. — Гвинед вышла из зала, — говорила Зара все увереннее. — Поговорить с Прасадом, да, я вспомнила. И ваш удар ее не накрыл. Она вам не досталась. И она контролирует астероид. Вы проиграли, смешные дурачки. — Она встала, радостно улыбаясь перепуганному врачу. — Верните мне антенну и идите сдаваться. Шевелитесь, Мейриг. Будете послушным — так и быть, замолвлю за вас слово перед…

— Я слышу, вы в своем репертуаре, — донесся чей-то усталый голос из-за спины. — Истероидное хамство, ребяческий блеф. Полное неумение достойно проигрывать.

Зара не спеша обернулась.

Она с первого взгляда узнала Кадваллона Арауна — в свое время просмотрела немало видео из его досье. Лидер оппозиции — высокий, худощавый, наголо бритый молодой человек — выглядел так, как будто не спал больше суток. Его глаза — красные, запавшие, обведенные кругами — горели нехорошим темным пламенем.

— Я действительно не умею проигрывать, — спокойно сказала Зара, — а знаете почему? Потому что опыта нет. Здравствуйте, Араун. Выкладывайте, что вы намерены делать, чтобы заслужить мое прощение.

Остановившись по другую сторону медбокса, Араун рассматривал ее с неприязненным любопытством.

— Вы все-таки перепуганы до потери разума, — сказал он. — Все пытаетесь блефовать, хотя я уже сказал слово «блеф». Ну да бог с ним, я не собираюсь с вами играть в психологические игры.

— Да и не смогли бы.

Араун криво усмехнулся.

— Сдаюсь, сдаюсь. Идемте, Зара Мария Сюзанна, есть серьезный разговор.

Зара, заинтересованная, двинулась вслед за Арауном в соседнюю полость — маленький банкетный зал, всего на два столика. Зальчик был пуст, без охраны, что показалось ей странным. Удивление усилилось, когда Араун подвел Зару к столику, и она увидела на белоснежной скатерти два предмета. Металлическую змейку ее собственной диадемы и медицинский пистолет-инъектор дальнобойной разновидности.

— Снотворное, — кивнул Араун на инъектор, — а то мало ли как разговор повернется. Садитесь. Для начала хочу сказать одну приятную для вас вещь. Я не знал, что вы прилетите, не собирался брать вас в плен и совершенно искренне сожалею о том, что это случилось. Вы поставили меня в весьма неловкое положение.

— Да ну?

— Не ожидал, что вы такая звезда. С такой тьмой поклонников по всей Солсистеме. Мне всегда казалось, что ваша слава чисто скандальная, что медиа-публика вас ненавидит, но… Ах да, вы не знаете. Солнет уже с ночи забит флешмобом в вашу защиту. «Свободу Заре Янг», можете вообразить?

— Хм, действительно рада это слышать. Ваш имидж борцов за свободу подпорчен?

— Да можно сказать, растоптан. Кто-то даже ролик слепил про то, как вас в застенках Рианнон пытают и насилуют под мой сатанинский хохот. Полтора миллиона просмотров, кстати сказать. Знаете, что вчера по опросам на стороне Эрикса было процентов 30, а сегодня 45? На реальные военные действия это, конечно, не повлияет, и все-таки…

— Я поняла, хватит объяснений. Отпустите меня, и проблема решена.

— Отпустил бы с облегчением. Но… — Араун кивнул на устье, ведущее в Ллис. — Есть и другие заложники. И это видные люди нашей колонии. У каждого свой домен, полно сторонников на свободе. Если я отпущу вас, чужую, а их не отпущу — колониалы Рианнон меня не поймут.

— А это важно?

— Да уж конечно. Сейчас наше движение довольно популярно внутри Колонии. У нас полно сторонников и на территории Ллойд. Но если они узнают, что вас я выпустил задаром, а за уважаемых рианнонцев чего-то хочу выторговать, что угрожаю им смертью… Сами понимаете, что станет с моей репутацией.

— Так выбирайте. Что вам важнее — репутация в этом муравейнике или во всей Солсистеме?

— А выбора нет. Я политик местного масштаба. У меня нет глобальных амбиций. Да и что мне эти флешмобы, о которых все забудут через день?

— То есть вы меня не отпускаете. Ясно. Зачем тогда тратили столько слов?

Араун тяжело вздохнул и некоторое время молчал, будто на что-то решаясь.

— Ваш отец прислал сообщение. Вам и мне. Послушаем?

Зара пожала плечами, стараясь ничем не выдать охватившего ее волнения.

— С этого и надо было начинать. Давайте.

Араун мгновение помолчал — очевидно, дал мыслекоманду включиться невидимому динамику.

— Здравствуй, моя девочка, — услышала Зара мягкий, глуховатый голос папы и отвернулась — ей не хотелось, чтобы Араун сейчас видел ее лицо. — Прежде всего знай — я тебя ни в чем не виню. Ты бы никак не успела остановить этот заговор. Будь спокойна, не паникуй. Скоро ты будешь на свободе, я обещаю.

Зара почувствовала, как к глазам подступают слезы. Папа, папа… как он всегда умел подобрать самые точные, самые нужные слова!

— Теперь вы, Араун. — Голос Янга заметно потяжелел. — Если бы вы просто подняли мятеж, это могло бы сойти вам с рук. Политика, ничего личного. Но вы причинили боль моей дочери — а такого я не прощаю.