Спаси меня (ЛП) - Рэйчел Гибсон

Винс проснулся. Он, глотая воздух и чувствуя, как пульсирует кровь в голове, так же как в тот адский день в Хинду Куш, стоял в каком-то месте совершенно дезориентированный с широко открытыми глазами. Где же он? В комнате. Вдалеке горел уличный фонарь, в кулаках Винс сжимал кружевную занавеску.

- Ты в порядке, Винс? Я слышала грохот.

Он открыл рот, но сумел выдавить только прерывистый хрип. С усилием сглотнул.

- Да. – Винс сосредоточился на том, чтобы разжать трясущиеся кулаки, и занавеска упала на пол. Тонкая перекладина тихонько лязгнула.

- Что это было?

- Ничего. Все в порядке.

- Кто-то лез к тебе в окно? Если так, то пусть она воспользуется дверью.

Это объясняло, почему тетушка не выломала дверь в его комнату.

- Здесь нет никого, кроме меня. Спокойной ночи, тетя Лоралин.

- Ну, спокойной ночи.

Винс потер лицо ладонями и сел на слишком маленькую, слишком вычурную кровать. Ему уже давненько не снился этот сон. Несколько лет. Военный психиатр как-то сказал Винсу, что определенные вещи могут спровоцировать пост-травматический синдром. Перемены и неуверенность были одними из самых вероятных причин.

Винсент Хэйвен был «морским котиком». У него не было пост-травматического синдрома. Он не был дерганым или нервным, или угрюмым. У него был повторяющийся кошмар.

Один.

И все.

Тот психиатр также сказал, что Винс подавляет свои чувства. И что как только он начнет чувствовать по-настоящему, то исцелится.

«Чувствовать, чтобы исцелиться», - вот любимое выражение того психиатра.

Ну и в задницу все это. Винсу не нужно ни от чего исцеляться. Он в порядке.

ГЛАВА 9.

Каждый год во вторую субботу апреля День основателей в Ловетте начинался в девять утра парадом. Каждый год каждая действующая Королева змей ехала на огромной гремучей змее, сделанной из ткани и туалетной бумаги. Большая голова и украшенные блестками глаза змеи обозревали толпу, а раздвоенный язык мелькал в утреннем воздухе. Королева сидела на вершине скрученного кольцами тела, приветствуя жителей и гостей Ловетта с таким энтузиазмом, будто была Королевой роз, ехавшей по бульвару Колорадо в Пасадене.

В этом году платформа катилась по Мейн-стрит за классической «Шеви Ф-10» тысяча девятьсот шестидесятого года, предоставленной реставраторами из «Парриш Американ Классик». Вторая машина ехала позади платформы. Двадцатитрехлетний Натан Парриш вел полностью отреставрированный «Камаро» тысяча девятьсот семьдесят третьего года выпуска, чей мощный восьмицилиндровый двигатель в триста восемьдесят три лошадиных силы грохотал в утреннем воздухе и сотрясал змею так, что ее язык выпал где-то на Двенадцатой улице. Сзади, сразу за машиной, вдыхая выхлопные газы, маршировал оркестр средней школы Ловетта, исполняя «Желтую розу Техаса», пока танцоры трясли своими блестками и бахромой.

После парада Мейн-стрит закрыли для машин. По обеим сторонам дороги поставили торговые палатки, где продавалось все - от украшений и ободков для волос до желе с перцем и вязаных вещичек. Продавцы пива и еды разместились в квартале от Мейн на улице Уилсона, и там толпились приезжие даже из такой дали, как Одесса.

Члены Исторического общества Ловетта нарядились в старинные костюмы. К полудню воздух прогрелся до семнадцати градусов, к пяти температура поднялась до комфортных двадцати двух, и члены общества выглядели чуть вспотевшими. На парковке Альбертсона целый день выступали танцоры и клоггеры. А вечером на одном конце огромной стоянки ожидалось выступление местных любимцев публики Тома и «Армадильос», а на другом - турнир по пулу.

В семь вечера Сэйди припарковала свой «сааб» перед «Одеждой Диан» и направилась к торговым палаткам дальше по улице. А что еще ей было делать? Сидеть дома и пялиться на стены? Смотреть телевизор? Бродить по ютьюбу, пока глаза не станут кровоточить? Боже, сколько еще разговаривающих собачек и видео с шалостями подростков она сможет выдержать?

Сэйди нуждалась в жизни за пределами реабилитационного центра. Отец всегда отказывался дать ей право управлять «Джей Эйч». Честно говоря, сейчас анализировать отчеты по скоту и данные слежения за животными Сэйди была не в силах, но она закончила множество университетских курсов и была уверена, что смогла бы разобраться с графиками, если бы кто-то нашел время показать ей их.

Сэйди нужно было какое-то занятие помимо приведения в порядок собственной постели и мытья своих тарелок. Что-то простое. Что-то, что занимало бы ее время, но не несло в себе груза ответственности. Ответственности за поддержание в порядке десяти тысяч акров, более тысячи голов скота и стада племенных кобыл. Не говоря уж о двух сотнях или около того работников. Поскольку Сэйди была девушкой, отец никогда не учил ее этому делу. Она ничего не знала, кроме самых основ, которые постигла, прожив в «Джей Эйч» восемнадцать лет. И не знала, что будет делать, когда отец умрет. Она много думала об этом в последнее время, и одна лишь мысль обо всей этой ответственности заставляла ее нервничать и вызывала непреодолимую потребность запрыгнуть в машину и убраться к черту из города.

После того как чуть раньше Сэйди навестила отца, она заехала домой и переоделась в синюю футболку и толстовку «Лаки» с Буддой на спине. Отыскала белые ковбойские сапоги и белый стетсон, которые носила в школе. Сапоги были немного маловаты, словно ноги у нее выросли на полразмера, но шляпа сидела так, будто Сэйди надевала ее только вчера. Нашелся и старый ремень ручной работы с логотипом «Джей Эйч», вытесненным на коже, и словами «СЭЙДИ ДЖО», выгравированными сзади. Ремень был немного жестковат, но, слава Богу, все еще подходил ей.

Может, Сэйди и жила в Аризоне, но она была техасской, а День основателей – не шутка. Это повод «нарядиться». Направляясь к торговцам едой, Сэйди порадовалась, что приоделась. Судя по размеру шляп и пряжек на ремнях, начесах волос и узких «Рэнглерах», обитатели и гости Ловетта подошли к делу основательно.

Сэйди купила хот-дог с горчицей и бутылку «Лоан стар».

- Как твой отец? – спросил Тони Франко, передавая ей пиво.

Сэйди откуда-то знала Тони. Но не была уверена, откуда именно. Как и со всеми окружающими. Она росла, зная их, а они - ее.

- Лучше. Спасибо, Тони.

Прошла неделя с того дня, как она перевезла Клайва из Ларедо.

Пока Сэйди шла по Мейн, ее несколько раз останавливали благонамеренные горожане, которые интересовались здоровьем отца. Она надолго задержалась у палатки с бисером, в итоге купив два коралловых браслета для близнецов Партон.