Ювелирные сокровища Российского императорского двора - Игорь Зимин

Другое дело, что на уровень цены подарка могли влиять внешние, политические обстоятельства. Так, в годы Первой мировой войны пасхальные яйца были «очень скромной работы и невысокой стоимости»[136]. Два таких пасхальных яйца были изготовлены к Пасхе 1915 г.

Во-вторых, говоря о постепенном удорожании пасхальных яиц, следует иметь в виду, что стоимость самых дорогих пасхальных яиц была много дешевле многих украшений «от Кехли» и «от Болина». При этом бо́льшая часть ювелирных украшений знаменитых ювелиров «пошли в лом», а пасхальные яйца Фаберже в своем большинстве дошли до нашего дня. Следовательно, дело было не в их рублевой стоимости и в количестве бриллиантов-роз, а в творческих идеях, воплощенных в этих подарках, в отзвуках личной истории семейств Александра III и Николая II. Так всегда бывает, когда само время расставляет акценты и разрешает споры о том, что есть эта вещь – сиюминутный кич или «навсегда».

Пасхальное яйцо «Стальное». 1916 г.

Как уже упоминалось, императрице Марии Федоровне на Пасху 1915 г. сын подарил яйцо «в память участия Императорской семьи в работах по Красному Кресту». С учетом ведения страной войны пасхальное яйцо было «простенькое» и отчасти повторяло мотивы пасхального яйца 1885 г. Оно было облито белой эмалью и украшено двумя красными крестами, в сюрпризе размещались портреты великой княгини Ольги Александровны, великой княжны Ольги Николаевны, императрицы Александры Федоровны, великой княжны Татьяны Николаевны и великой княгини Марии Павловны (младшей)[137]. Напомним, что с 1880 г., т. е. 35 лет, императрица Мария Федоровна являлась высочайшей покровительницей Российского общества Красного Креста. Ранее мы уже приводили восторженный отзыв вдовствующей императрицы об этом яйце.

На Пасху 1916 г. Мария Федоровна получила в подарок так называемое «Стальное яйцо», изготовленное из полированной стали и покоящееся на стальных снарядах. В качестве сюрприза внутри яйца поместили миниатюру, изображающую посещение императором передовых позиций. Такие же относительно скромные яйца готовились и на Пасху 1917 г.

Сюрприз пасхального яйца «Стальное»

Наряду с уникальными пасхальными яйцами Александра Федоровна и Николай II дарили своим близким и простые пасхальные яйца-брелоки. Многие из них тоже были «от Фаберже». В Московском Кремле хранится альбом Александры Федоровны, в котором она сама зарисовывала эти яйца-брелоки, с немецкой педантичностью фиксируя, кому они подарены и какова их цена, а цена, по большей части составляла несколько рублей[138]. Со временем из этих яиц-брелоков составлялись целые ожерелья, которые становились своеобразной летописью прожитых лет.

Страница из записной книжки императрицы Александры Федоровны. 1906 г.

Ф. Бирбаум отмечал в мемуарах, что общей чертой придворной клиентуры было «слепое преклонение перед заграничным. Они, не задумываясь, платили там бешеные цены за работы, часто уступающие по качеству русским… Исключением был Александр III, который из принципа предпочитал и поощрял все русское»[139]. Таким образом, Александр III вновь открывается нам с неожиданной стороны, поскольку именно с его именем связаны важнейшие изменения в практике придворного ювелирного дела. Именно он дал согласие на начало императорской серии пасхальных яиц, его покровительство благотворно повлияло на укрепление позиций российских ювелиров, как на придворном ювелирном рынке, так и создало предпосылки для выхода их изделий на зарубежные рынки.

Ожерелье из пасхальных яиц. 1900-е гг. Россия

Отношение к Николаю II со стороны придворных ювелиров было более чем скептическое. Ф. Бирбаум прямо пишет, что «Николай II не отличался особо развитым вкусом»[140]. Еще более критично он оценивает императрицу Александру Федоровну. Если Николай II не вмешивался в творческий процесс, всецело доверяя ювелиру, а это, на наш взгляд, говорит в его пользу, то Александра Федоровна была не такова.

Свидетельствует П. Бирбаум: «Обладая убогими художественными понятиями, да еще отличаясь мещанской скупостью, она часто ставила Фаберже в трагикомическое положение. Она сопровождала свои заказы рисунками и определяла заранее стоимость предмета. Исполнить вещи по этим рисункам было технически и художественно невозможно. Приходилось прибегать к различным ухищрениям, объясняя вносимые изменения непонятливостью мастера, утерею рисунка и т. п. Что касалось цен, то чтобы не навлечь ее нерасположения, вещи сдавались по указанным ею ценам. Так как все эти заказы были ничтожны по стоимости, то понесенный маленький убыток окупался расположением, когда дело касалось получения серьезных работ»[141].

Этот отрывок наглядно демонстрирует как особенности характера императрицы, так и проистекавшие из этого проблемы, которые Фаберже приходилось решать при работе с царственными заказчиками. К каким ухищрениям приходилось прибегать при работе с персонами, которым нельзя было сказать «нет». Но все это, безусловно, окупалось дивидендами, получаемыми Фаберже.

Личные заказы российских императоров

Кроме пасхальных яиц, российские императоры на протяжении десятилетий лично выбирали самые различные вещи «от Фаберже». Эти вещи шли как на подарки близким им людям, так и для собственного употребления. Экспансия вещей «от Фаберже» на императорские половины началась при Александре III и активно продолжалась при Николае II. Со временем эти функциональные, памятные или декоративные вещицы стали исчисляться сотнями.

Вещи от ювелиров, купленные самими монархами или им подаренные, постепенно формировались в коллекции. Для их хранения на императорских половинах появлялись специальные витрины: для пасхальных яиц, для портсигаров, для пасхальных яичек-брелоков, для камнерезных фигурок.

Для того чтобы не быть голословными, приведем перечень «золотых, серебряных, мельхиоровых» и прочих вещей, хранившихся на половинах Николая II и Александры Федоровны в Зимнем дворце. Отметим, что список составлен в 1911 г., когда царь уже там давно не жил. Следовательно, указанная коллекция вещей сложилась до 1904 г., т. е. до того времени, как царская семья перебралась на постоянное жительство из Зимнего дворца в Александровский дворец Царского Села.

Поскольку список драгоценных вещей, хранившихся в «царских комнатах», довольно обширен, то мы остановимся преимущественно на камнерезных фигурках, их уверенно можно отнести к продукции фирмы К. Фаберже. Этот список составлялся не самым грамотным гоф-фурьером, в частности, для него были загадкой названия камней, которые столь широко использовал К. Фаберже в своих камнерезных фигурках. Поэтому во вполне официальной описи и появились такие колоритно незатейливые определения, как «Лягушка желто-гавенного цвета». Кстати очень точное для дилетанта определение цвета камнерезной фигурки. По крайней мере, всем сразу понятно. Вместе с тем потомственный дворцовый служитель уверенно идентифицировал такой «стандартный» дворцовый камень, как «бральянт» (орфография документа. – Авт.): «№ 14. Лягушка желто-гавенного цвета и два глаза из бральянтов»; «№ 36. Ворона серого камня глаза бральянт»; «№ 45. Собачка мопс розоватого камня и два глаза из бральянтов»; «№ 46. Свинка точно такая»; «№ 47. Кролик точно такой»; «№ 48. Каменный мальчик зеленоватого камня»; «№ 52. Маленький мопсик сиреневого цвета»; «№ 55. Голубая букашка»; «№ 56. Лягушка зелеными камушками и два глаза красных»; «№ 61. Черепаховая гляделка шифером Александры Федоровны»[142]. «Черепаховая гляделка» с «шифером» (т. е. шифром) императрицы – это лорнет, изготовленный из панциря черепахи. Императрица была близорука и в последующие годы пользовалась очками.