Инфернальная команда - Александр Сухов

— А чего это ты по моим вещам шаришь? — Смутился Гвенлин. — И вообще, кому какое дело, что я читаю?

— Да читай что хочешь, только романтический идиотизм, почерпнутый тобой из этих опусов вовсе ни к чему использовать в реальной жизни. В мешок твой, да будет тебе известно, я никогда свой нос не пихал, а названия книг прочитал еще в пещере, когда ты их туда укладывал украдкой. Чего глазенки вылупил? Не веришь? Точно прочитал там, в пещере — вижу я в темноте очень хорошо…

После этих слов Гвен сурово насупился, да так и просидел молча до самого прихода трактирного слуги, который, вопреки опасениям Шмультика, обернулся довольно быстро…

Когда Гвенлин, Шмультик и магический корень, которому в черте города было суждено путешествовать в кармане бывшего ученика чародея, покинули здание трактира, дневное светило успело подняться довольно высоко. На небе, как это всегда бывает во время сезона большого солнца (периода максимального приближения планеты к звезде, вокруг которой она вращается по эллиптической орбите) ни единого облачка. По широким мощеным брусчаткой дорогам туда-сюда снуют открытые и закрытые конные экипажи столичной знати и состоятельных граждан. Многочисленная праздношатающаяся или спешащая по своим делам публика старается держаться в тени густых платанов, лип и каштанов, отделяющих проезжую часть улицы от тротуаров. Стук копыт по каменной мостовой, ржание лошадей и громкие голоса возниц, пытающихся обуздать своих излишне прытких рысаков, режущие ухо выкрики уличных торговцев, щебетание двух неожиданно встретившихся закадычных подружек, которым в срочном порядке необходимо обменяться архиважной информацией — все это создавало тот неповторимо-очаровательный шумовой фон, ласкающий ухо каждому коренному горожанину и раздражающий всякого уважающего себя провинциала, волей случая оказавшегося в шумном столичном городе.

Меняльная лавка обнаружилась в двух сотнях шагов от трактира прямо по дороге к рыночной площади. Неряшливо одетый старик то ли хозяин, то ли служащий пункта обмена валюты тщательно взвесил серебро и предложил за него две дюжины золотых «драконов», что примерно соответствовало двумстам серебряных за один золотой. Сбагрив тяжелое серебро путники из относительной прохлады меняльной лавки вновь окунулись в уличную духоту и с изрядно полегчавшими котомками весело направились по уже знакомому маршруту. Чтобы разогнать скуку и скоротать дорогу беспокойный Шмультик начал рассуждать вслух:

— Живут же люди и счастья своего не ведают. Будь я местным жителем, давно бы весь этот городишко стал моей частной собственностью со всеми домами, улицами, площадями, обитателями и королевским семейством в придачу. Страна непуганых дураков — вот что это такое.

— Ну-ка растолкуй поконкретнее, каким, таким образом, ты собираешься скупить Колбар? — Недоверчиво поинтересовался Гвенлин.

— Очень просто. Сначала сколотил бы начальный капитал. Ты помнишь, по какому курсу мы обменяли золотую монету в Дубосеках?

— Что-то около одного к тремстам.

— А точнее — один дракон за двести восемьдесят два серебряных. — Поправил юношу Шмультик. — Чувствуешь разницу? Тут золотой идет по двести. Значица, там покупаем серебро, здесь меняем на золото. Через полгода в результате вполне легального бизнеса я становлюсь обладателем сотни или полутора сотен золотых драконов. Далее, все как по маслу: открываю свой обменный пункт, одновременно нанимаю парочку уличных банд, которые получают задание всячески донимать клиентов других меняльных лавок, чтобы дискредитировать эти заведения в глазах общественности. Таким образом, где-нибудь через годик я подминаю под себя всю банковскую систему Колбара: диктую цены на драгоценные металлы, определяю процентные ставки по вкладам и кредитам. В это же время я начинаю скупать городские земли, здания, чеки, закладные векселя горожан и членов королевской семьи, а также прочие авуары. В один прекрасный момент годков эдак через десяток, проснувшись рано утром, каждый горожанин от самого презренного золотаря до Его Королевского Величества поймет, кто в этом городе истинный хозяин…

— … и велит на дворцовой площади построить виселицу, дабы этот хозяин больше не корчил из себя Господа Бога, — закончил мысль приятеля Гвенлин. — Есть в нашем мире традиция такая забивать свинью после того, как она нагуляла определенный вес и поверь мне, милый друг, ни один свинопас никогда не упустит из виду дошедшую до кондиции хрюшку.

— Хоть ты по своей сути есть самый обыкновенный средневековый увалень, рожденный до теоретического обоснования исторического материализма, прибавочной стоимости, классовой борьбы и прочей философской хрени-замудрени, на сей раз с твоими аргументами невозможно не согласиться, поскольку я своими собственными глазами видел тех, кто был всем и стал ничем. Бывало, такого борова привезут, не знаешь, на какой козе подъехать, крику от него на весь лагерь: "Вы все быдло и враги народа, лишь один я здесь невинно оклеветан. Ничего, там наверху скоро разберутся и заберут меня отсюда". Однако ни через неделю, ни через месяц, даже через год никто за ним не приезжает. Худеет товарищ от гнилой баланды, а больше от нервного расстройства, а потом глядь, вдруг помер и вместо запланированного артиллерийского лафета, торжественной прощальной церемонии и урны с прахом в кремлевской стене лишь холмик земли посреди бескрайней ледяной тундры и деревянная дощечка с указанием даты захоронения и номера заключенного. Ни имени, ни отчества, ни фамилии — только дата смерти и лагерный номер.

Невеселые воспоминания демона навеяли на обоих товарищей тоску-печаль зеленую. По этой причине остаток пути до конечной цели своего путешествия они протопали в полном молчании…

— Гвен, посмотри-ка, что это там такое? — Воскликнул Шмультик и указал рукой на некое подобие доски объявлений, украшавшее глухую кирпичную стену одного из домов, выходящего непосредственно на рыночную площадь.

В отличие от обыкновенной доски объявлений на ней не было бумажных листочков с просьбой найти убежавшую собаку или кошку, а также клятвенными заверениями потенциальных квартиросъемщиков в том, что они гарантируют порядок, полную сохранность жилья и своевременную оплату. Не было здесь также заманчивых предложений о покупке недвижимости, детских колясок, подержанных тарантасов и прочей ерунды, от которой кто-то мечтает избавиться, а кто-то приобрести. Вообще-то это даже не было доской объявлений в том виде, какой ее себе представляет среднестатистический житель измерения под названием Земля, и какой ее себе представлял славный потомок древнего инфернального рода Ши-Муль-Алан-д-Тик. Скорее всего это напоминало здоровенный насыщенный сочными цветами радуги экран плазменного телевизора самой последней земной модели. Но самым удивительным было то, что на этом экране красовалась симпатичная мордашка бывшего ученика одного чародея. К неописуемому удивлению демона, голова хлопала глазами, беззвучно открывала рот, будто собиралась обматерить каждого проходящего мимо и периодически поворачивалась на невидимой шее, демонстрируя всем желающим то фас, то профиль. Непосредственно под головой Гвенлина бегущей строкой сообщалось о том неблаговидном деянии, которое совершил разыскиваемый субъект.

Не теряя ни единого мгновения, Шмультик сорвал со своей головы кепку и тут же нахлобучил ее на голову друга. Затем он извлек из кармана своего пиджака уголек, размял его между большим и указательным пальцами правой руки и двумя легкими мазками изобразил под носом Гвена небольшие щеголеватые усики. Это были даже не усы, а легкий пушок, какой обычно бывает у очень юных представителей мужского пола, ни разу не пользовавшихся услугами брадобрея. Затем, оставив друга в одиночестве, он, не спеша, приблизился к стенду, внимательно посмотрел по сторонам и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, прикоснулся рукой к экрану. Проделав вышеозначенные манипуляции, исчадие ада запихнуло лапы в карманы брюк и, насвистывая какой-то веселенький мотивчик, направилось к товарищу.

— Видел, Гвен, какой стенд типа "их разыскивает милиция" в твою честь не поленились оборудовать? Смотри, что сейчас будет.

— Обычное магическое окно. — Пожал плечами юноша. — И вовсе не в мою честь — оно и вчера здесь висело.

— Только вчера оно почему-то было черным, а сегодня смотри, какая красотища, а особенно тот херувимчик во весь экран, прям Колин Фаррел в роли Александра Македонского — такой же голубенький…

Не успел Шмультик завершить свою мысль про какого-то Колина Фаррела, как переливающееся разноцветьем красок магическое окно покрылось сетью мельчайших трещин, затем ярко полыхнуло и осыпалось прямо на тротуар, напугав до душераздирающего визга проходящую мимо старушенцию весьма преклонных лет.