Невозможность страсти - Алла Полянская

– Ну, вместе-то мы что-нибудь обязательно придумаем. А вот и полиция. Всем принять растерянный вид и плакать от пережитого стресса. Быстро сделали удручённые и испуганные лица, как и положено законопослушным гражданам, которые только что обнаружили почти два трупа и море крови.

Лена понимала, что Павел прав, но признавать это ей не хотелось. Она была зла на него из-за Ровены, и хотя понимала, что винить его нельзя, всё равно злилась. Но именно сейчас как-то так вышло, что Павел оказался рядом в тот самый момент, когда ей требовались помощь и совет, а она не привыкла ни от кого получать помощь. Ну, разве что от Ровены.

Полиция отнеслась к ним вполне доброжелательно, потому что с ними был Павел и этот второй, Альбинос. Лена мысленно хихикнула: она переняла у Ровены привычку давать людям прозвища. Они были не такими меткими, как у Роны, и Лена очень редко их озвучивала, но иногда забивала в телефонные контакты кличку, которую придумала человеку. Нефёдова она сразу окрестила Альбиносом, хотя он альбиносом не был, просто у него очень светлые коротко стриженные волосы и светлые глаза в светлых же ресницах. Когда он улыбался, на его щеках появлялись трогательные ямочки, но это всё, что было в нём трогательного. Это был огромный мускулистый мужик, который изо всех сил пытался казаться неопасным. Лена поёжилась: встретишь такого в тёмном переулке – шубу сама снимешь.

Она злилась на Павла, на Нефёдова, на Валентина. И на Варвару, конечно, потому что с её появлением в памяти всплыла старая семейная трагедия, о которой она старалась не вспоминать. И другая история, разрушившая то, что осталось от её жизни, куда более основательно, чем можно было допустить, а Ровены нет рядом, чтобы помочь ей пережить всё заново. А ещё есть Тимка, за которого она сейчас отвечает, и он ведёт себя так, словно не понимает всей меры её ответственности, будто он уже взрослый и сам по себе, хотя пятнадцать ему будет только через четыре месяца, да и что такое пятнадцать лет для мальчишки? Тем более мальчишки, прожившего всю жизнь с матерью, которая считала своим первым долгом обеспечение его безоблачной жизни.

– Ну, вот видите – всё получилось как мы хотели. – Альбинос исподлобья смотрит на Лену, и ей хочется пнуть его. – Простая история, не отягощающая следствие ненужными деталями.

– Может, его как раз и убили из-за этих деталей, – Лена ищет в сумке ключ от машины и злится, что не может найти, – если эта история с ребёнком хоть наполовину правдива.

Щёлкнув брелоком сигнализации, она открыла машину и опустила окна.

– Тимка, садись.

Тимофей молча полез в салон и, устроившись на переднем сиденье, застыл. Лена была благодарна ему уже и за это, на препирательства у неё не было сил.

– Адвокат мог сам выйти на этих двоих с фотографии. Может, денег хотел за молчание. – Лена бросила сумку на заднее сиденье. – Я эту братию знаю, так что мы, возможно, утаили от полиции причину убийства, и мне это не нравится.

– Скорее всего, именно из-за этого его и убили. – Нефёдов оглядывается на Павла, который о чём-то говорит с полицейским. – Послушай меня. Я понимаю, что ты сейчас очень зла и хочешь послать нас с Пашкой куда подальше. Но согласись: в подобных делах у нас с ним больше опыта, потому предлагаю следующее. Сейчас мы сопроводим вас с мальчишкой до дома, и вы оттуда носа не кажете, пока мы не приедем.

– У меня работа!

– Которую ты можешь делать и удалённо. Возьми отпуск, и всё. – Нефёдов поморщился. – Я – неблагодарный объект для выплёскивания раздражения, поэтому уймись и слушай. Ты сунулась в очень опасную тему и пацана втянула. Я понимаю, что ты не могла предвидеть ничего такого, и здесь нет твоей вины, но ситуация от этого не меняется, а потому – сейчас под нашей охраной едете с пацаном домой, дверь на засов, и сидите оба как мыши. Через пару часов мы с Павлом подтянемся и подумаем, что делать дальше. Кстати, чисто для сведения. Ночью померла Варвара Тимофеева, так что можешь уже простить её.

– Есть вещи, которые не меняются от того, что совершивший их умер. И её смерть не отменила то зло, которое она причинила.

– Злобная ты баба, Елена Юрьевна.

– Какая есть. Тебе-то что?

– Ничего. – Нефёдов оглянулся, чтобы посмотреть, закончил ли Павел разговор, а больше – чтобы не видеть рассерженное лицо Лены. – Надо уметь прощать людей.

– Когда ад замёрзнет.

– Зря. – Нефёдов с облегчением увидел, как Павел и полицейский пожали друг другу руки, прощаясь. – В общем, таков модус операнди на ближайшее время, и если хочешь уцелеть и уберечь мальчишку, ты подчинишься, хоть тебе и хочется стукнуть меня тупым тяжёлым предметом по голове.

Он неожиданно весело подмигнул Лене и пошёл навстречу Павлу, широко ступая длинными ногами в высоких ботинках. И она невольно отметила, что фигура у него очень даже ничего, и вообще…

– Тимофей, ты слышал?

Тимка сделал вид, что ему на всё плевать, но ему это плохо удалось, и он сам это понимал.

– Слышал…

– Тогда едем домой. – Лена села в машину и подняла окна. – Сейчас включу климат-контроль.

Она сдала назад, краем глаза заметив, что Павел с Альбиносом погрузились в серый внедорожник и тоже отъехали от тротуара. Выехав на проспект, Лена перестроилась в нужный ряд и поплыла в потоке машин. Внутри у неё словно работал невидимый механизм, нагнетая напряжение, и она раздражалась с каждой минутой всё больше. Из-за чужих решений её жизнь полетела псу под хвост. Почему нельзя зависеть только от своих решений? Почему Сергей решил, что Танька – Холостая Пуля – наиболее приемлемая кандидатка в любовницы? Почему Танька переступила через их многолетнюю дружбу и прыгнула в койку к её мужу? Почему Ровена не могла оставить Павла там, где он был? Почему Валентин не мог остаться с Павлом, вместо того чтобы пойти поздороваться с приятелями, которые от него никуда бы не делись и час спустя? Цепочка дурацких случайностей, которые сами по себе ничего не значат, превратили её жизнь, вчера ещё простую и понятную, в какую-то кровавую кашу.

– Ведь говорила же тебе – сиди в машине!

Поскольку раздражение преодолело критическую точку, нужно его куда-то деть. И, кроме Тимки, никого больше под рукой нет.

– Просила – сиди в машине! Нет, побежал – смотрите, я весь из себя самостоятельный! – Лена понимала, что пинает Тимку, которому и так досталось, но остановиться было выше её сил. – Когда ты поймёшь, что не всегда надо делать то, что хочется. Побежал, влез в офис, и я за тобой, идиотка, пошла, нет чтоб – ну, закрыто и закрыто, сели и уехали.

– Та девушка умерла бы. – Тимка смотрел в боковое окно, отвернувшись от неё. – Если бы мы не зашли, то она бы умерла.