Колдовской мир - Андрэ Нортон

Проснулся он вскоре, потому что солнце еще ярко светило. В воздухе пахло едой. В расщелине скалы горел небольшой костер, Танстон жарил на нем рыбу, надетую на прут. Корис спал, подложив топор под голову, его мальчишеское лицо казалось уставшим. Йивин лежал на животе, опустив руки в ручей. Он доказал, что является не только отличным наездником, извлекая рыб из воды одну за другой.

Когда Саймон подошел, Танстон поднял брови.

— Возьми свою порцию, — он указал на рыбу. Саймон уже собрался взять кусок, как вдруг заметил напряженный взгляд Танстона и сам посмотрел в ту сторону. Над их головами описывала широкий круг птица с черным оперением. На груди у нее виднелось белое V-образное пятно.

— Сокол, — Танстон выдохнул это слово, как будто оно означало опасность, не меньшую, чем засада колдеров.

ГЛАВА 2. СОКОЛИНОЕ ГНЕЗДО

Птица, с искусством, известным этим хищникам, повисла над ними, расправив крылья. Увидев свисавшие с ее лап яркие ленты, Саймон догадался, что птица ручная.

— Капитан! — Танстон тряс Кориса; тот сел, жестом ребенка протирая глаза кулаками.

Корис резко задрал голову, потом встал, заслоняя глаза от солнца, и стал смотреть на медленно кружащую птицу. Он свистнул, в свисте его звучала чистая мелодия. Ленивое кружение прекратилось, и Саймон увидел чудо скорости и точности — удар сокола. Сокол упал с неба и сел на рукоять топора, лежавшего в траве. Он раскрыл клюв и издал хриплый крик.

Капитан склонился к птице. Осторожно поднял одну из лент. На солнце сверкнуло металлическое кольцо. Корис внимательно рассматривал его.

— Налин. Это один из его часовых. Лети, крылатый воин, — Корис обращался к птице. — Мы одного племени с твоим хозяином, и между нами мир.

— Жаль, капитан, что ваши слова не дойдут до ушей этого самого Налина, — заметил Танстон. — Фальконеры сначала убеждаются в безопасности своих границ, а потом уже задают вопросы. Если только нарушитель после этого способен отвечать на вопросы.

— Именно так, бродяга!

Слова прозвучали совсем рядом. Гвардейцы обернулись, но вокруг была только трава и скалы. Неужели говорила птица? с сомнением смотрел на сокола, но Саймон отказывался воспринимать это колдовство или иллюзию. Он нащупал свое единственное оружие — нож, который был у него за поясом, когда он выбрался на берег.

Корис и Танстон не обнаружили удивления. Очевидно, что-то подобное они ожидали. Капитан заговорил отчетливо и медленно, как будто убеждая невидимого слушателя.

— Я Корис, капитан Эсткарпа, прибит к этому берегу бурей. А это гвардейцы Эсткарпа: Танстон, офицер Большого Форта, и Саймон Трегарт, пришедший из чужого мира и вступивший в гвардию. Клятвой Меча и Щита, Крови и Хлеба я прошу убежища. Между нами нет войны, но над нами равно занесено разящее лезвие!

Слабое эхо его слов прокатилось вокруг них и затихло. Птица еще раз испустила хриплый крик и взлетела. Танстон сухо улыбнулся.

— Теперь остается ждать либо проводника, либо стрелу в спину.

— От невидимого врага? — спросил Саймон. Корис пожал плечами.

— У каждого командира свои тайны. У фальконеров их в избытке. Если они пришлют проводника, нам действительно повезет. — Он принюхался. — А тем временем нет надобности ждать голодными.

Саймон ел рыбу, в то же время осматривая небольшой луг у ручья. Товарищи его, по-видимому, философски относились к будущему. А он понятия не имел, откуда же доносился этот голос. Но Саймон уже научился использовать Кориса как измерительный инструмент в новых ситуациях. Если капитан гвардии спокойно ждет, значит, по-видимому, сражение им не предстоит. С другой стороны, он хотел бы побольше узнать о предполагаемых хозяевах.

— Кто такие фальконеры?

— Подобно Вольту, — Корис провел по ручке топора, как бы лаская ее, — они тоже легендарны, хотя и не такие древние. Вначале они были наемниками и прибыли на кораблях салкаров из земли, которую потеряли из-за нашествия иноземцев. Некоторое время они служили вместе с салкарами как проводники и моряки. До сих пор в юности они иногда поднимаются на корабли. Но большинство сейчас уже не думает о море; они любят горы, потому что родились на них. И вот они пришли к Властительнице Эсткарпа и предложили заключить договор: они защищают наши южные границы в обмен на право поселиться в горах.

— Это было мудрое предложение! — вмешался Танстон. — Жаль, что Властительница не могла согласиться.

— Почему?

Корис угрюмо улыбнулся.

— Разве ты недостаточно прожил в Эсткарпе, Саймон, чтобы понять, что такое матриархат? Из-за Силы, которая охраняет безопасность Эсткарпа и сосредоточена не в мечах мужчин, а в руках женщин. И все Властительницы Эсткарпа — женщины. А у фальконеров свои собственные обычаи, они им так же дороги, как нравы Эсткарпа волшебницам. Фальконеры — это мужские боевые отряды. Дважды в год молодые воины отправляются в особые женские поселения, чтобы зачать новые поколения, как жеребцов пускают пастись к кобылам. Но среди фальконеров нет и понятия о страсти, о любви между мужчиной и женщиной. И женщины для них существуют лишь как матери их сыновей.

Таким образом, их нравы цивилизованному Эсткарпу показались варварскими, и Властительница заявила, что если они поселятся в пределах страны. Сила, таящаяся в женщинах, исчезнет. И им было сказано, что Властительница не разрешает им селиться в пределах Эсткарпа. Но им разрешили пройти по территории страны и получить все необходимое. Если они расположат свои жилища за пределами Эсткарпа, волшебницы пожелают им добра и не поднимут против них мечи. Так обстоят дела уже свыше ста лет.

— И они сумели основать свое жилище?

— И такое прочное, — ответил на вопрос Саймона Танстон, — что сумели трижды отбить нападения герцогов Карстена. Сама земля, которую они выбрали, сражается на их стороне.

— Ты сказал, что Эсткарп не предложил им дружбы, — заметил Саймон. — Но что это за клятва Меча и Щита, Крови и Хлеба? Похоже, у вас имеется какое-то взаимопонимание.

Корис с сосредоточенным видом занялся костями рыбы. Потом улыбнулся, а Танстон открыто рассмеялся. Только выглядел слегка смущенным, как будто речь шла о вещах, о которых он не имел представления.

— Фальконеры — мужчины…

— А гвардейцы Эсткарпа — тоже мужчины, — продолжил Саймон.

Корис широко улыбнулся.

— Не пойми нас превратно, Саймон. Мы преклоняемся перед женщинами Власти. Но они по самой своей природе отделены от нас и от того, что нам близко. Ты ведь знаешь, что Сила уходит от волшебницы, которая становится истинной женщиной. Поэтому они вдвойне ревностно относятся к своей Силе, отдавая часть жизни на то, чтобы удержать ее. И они гордятся тем, что они женщины. Для них обычаи фальконеров, которые отрицают их гордость и силу, признают в них лишь женское тело без разума и личности, неприемлемы.