Человек с тысячью лиц - Томас Ханшеу

— Гм-м-м! И она вышла?

— Нет. И более того, ее не было в школе уже несколько недель. Она уехала работать в Шотландию, а в следующем месяце собирается выйти замуж за какого-то банковского служащего.

— Ого! — воскликнул инспектор Клик, но не из искреннего интереса, а скорее для того, чтобы поддержать рассказчика, а потом сменил тему, словно заметил что-то необычное: — Посмотрите! Посмотрите!

Вскочив со своего места, он пересек комнату, подойдя туда, где в горшочке на эбонитовом пьедестале цвела азалия. Изображая невероятное восхищение, он осмотрел цветок, словно ничего другого в мире для него в этот миг не существовало. Однако вовсе не цветущая азалия привлекла его. Инспектор полиции отлично понимал, куда клонит молодой Рейнор. И он боялся, что что-нибудь в его взгляде или в лице выдаст его чувства, а ведь когда он сидел там, за столом, Гарри Рейнор буквально не сводил глаз с его лица. Цветущая азалия подарила ему столь необходимую передышку — дала время вновь овладеть собой и второй раз за столь короткое время взять себя в руки. Так что инспектор Клик, вместо того чтобы продолжать разговор, пару минут простоял, любуясь цветком. Он даже начал праздно тыкать пальцем в землю в горшке.

— Естественно, мой дорогой, — продолжал он. — Когда вы узнали, что вас надули, вы развернулись и отправились в усадьбу.

— Точно так я и сделал, — подтвердил молодой Рейнор, взявшись за четвертый бокал бренди. — Это очевидно. Те, кто хотел обмануть меня и отправить в город на весь вечер, просчитались. А ведь все дело в том, что я пообещал прихватить вас, когда отправлюсь к Миньон де Варвилль, когда принесли это дурацкое письмо. Я к чему это говорю, господин Барч… Так мы сегодня отправимся на поиски приключений?

— Мне очень жаль, дорогой друг, — вздохнул инспектор Клик, в намерения которого входило прогуляться сегодня вечером, только он собирался заняться совершенно другим делом: проверить историю Джефа Клаверинга. — Очень жаль, но боюсь, что мне придется отложить все веселье до завтра. Я же не знал, что вы вернетесь раньше, и договорился о встрече с одной дамой, так что если вы ко мне не присоединитесь, то будете общаться с хозяйкой розового платья сегодня вечером без меня. И между прочим, старина, как вам удалось раздобыть клочок материи с ее платья? Без сомнения, тут какая-то пикантная история…

— Бог мой, нет. Это всего лишь кусочек от шарфа к ее платью, которое она надела как-то ночью. Она всегда носит розовый. А тут ее шарф зацепился за цепочку моих часов. Раз — и оторвался… Я забрал его как сувенир.

— Вижу. Хорошо, давайте поговорим о другом. На самом деле вы очень интересно рассказывали. Когда вы обнаружили, что Кэти как-ее-там не смогла написать вам письмо, вы… Что вы сделали?

— Я же сказал. Отправился домой первым же поездом. У меня были определенные подозрения… Собственно, я вернулся как раз для того, чтобы доказать, хотя бы и самому себе, что полностью прав.

— И?

— Ну а что тут непонятного? Никто, кроме отца, не знал о моих делишках с Кэти, и у моего отца есть пишущая машинка. Я заглянул на почту — никакого посыльного сегодня не отправляли. Тогда я поговорил с Хавкинсом и Хамером.

Насколько им известно, никакой посыльный не приносил письмо. У Джонстона спрашивать бесполезно, потому как он все равно не скажет правды, а пробурчит только то, что велел ему говорить мой отец. А теперь соедините все эти вещи воедино, Барч, и лично убедитесь, какие из этого можно сделать выводы. Поскольку никто, кроме моего отца, не знал об этой девушке и никто не передавал ему письмо… Он сам все это сделал. Вот только зачем? Видимо, для того, чтобы отправить меня подальше от дома. Но зачем ему это нужно? И если у него есть столь веская причина так поступать, то выходит, существует нечто, о чем он хочет поведать другим, игнорировав собственного сына… Так вот, я считаю, что человек, который ведет подобную двойную игру, — дрянь и лицемер. Отец он мне или нет, я не собираюсь терпеть подобного отношения, — тут он с пьяной торжественностью покачал головой. — Я собираюсь поговорить с ним сегодня же вечером… Увидите… Можете пойти со мной, если у вас есть такое желание…

— Нет, мой дорогой, разве вы забыли, у меня же свидание с одной дамой? — игриво заметил инспектор Клик, с презрением глядя на пьяного молодого человека. Потом он резко встал и оставил Гарри Рейнора за бутылкой бренди.

Глава XXI

ДВАЖДЫ ДВА — ЧЕТЫРЕ

Не было бы никакого преувеличения, если сказать, что мнение Клика было совершенно правильным…

Закрыв дверь у себя за спиной, он в одиночестве застыл в углу ярко освещенного зала. Кроме ненависти и отвращения к молодому подонку, которого он только что оставил, инспектор чувствовал, что грядущие события могут полностью разрушить часть его теорий.

Раньше он рассматривал молодого Рейнора как мелкого легкомысленного негодяя, простого кукушонка, затесавшегося в гнездо орла, — тварь, достойную лишь презрения, вредную частицу, которая слишком труслива, чтобы стать хищной птицей. В его венах было настолько мало крови, чтобы он мог оказаться опасным. Теперь же, однако… Боже! Жизнь — загадка. Никогда не знаешь, что может произойти.

Дверь, ведущая на улицу, находилась всего лишь в нескольких шагах. Инспектор Клик чувствовал, что не может вот так взять и уйти, ведь есть риск столкнуться с леди Клаверинг. Ему нужно было время, чтобы обдумать новый поворот событий, о котором он сейчас узнал. В итоге, все-таки решившись, инспектор Клик быстро пересек зал и выскользнул из дома.

К тому времени воцарилась ночь. Луна взобралась на вершину небосвода. Сады стали обителью теней, переполненной неповторимыми ароматами цветов, королевством тайны. Землю украсили серебряные арабески — лунный свет, просеянный через ветви деревьев. Тут и там по земле поперек лужаек и на фоне темной, почти черной зелени протянулись полосы желтого света — отсвет из окон. Клик шагнул в траву, чтобы шагов его не было слышно, и там, в самой глубокой тени, затаился, нервно покусывая губы и нахмурившись так, что брови его сошлись в единую линию.

Могло ли это быть? Вчера был загадочно убит человек, полиция так и не нашла виновного — а этот малец, похоже, собирается направить подозрение полиции против собственного отца. Каков мерзавец! Даже если его отец и в самом деле оказался вовлечен в это преступление, все должно идти законным путем. Но не было ни одного указания на то, что этот недостойный отпрыск собирается подставить отца, чтобы выгородить себя. Разве негодяй не понимал, что, направив подозрение на кого-то другого, он подставляет себя? Быть может, кроме ненависти у него была другая причина для подобного поведения. Его поступки сильно напоминали поведение испорченного ребенка, а все его хитрости были написаны у молодого Рейнора на лице.

Вот так-то! Как говорится в одной старой пословице, пьяному море по колено. Если бы этот молодой человек и в самом деле был в чем-то виновен, то он вряд ли стал бы заливать за воротник — один стакан бренди за другим. Скорее всего, Гарри понимал, что собирается сделать подлость, и поэтому искал хоть кого-то, кто поддержал бы его в этом неблаговидном действе… например, господина Барча.

Однако никто пока еще не связал его с убийством де Лувизана. Не было никакой причины для того, чтобы он убил этого человека. Никакой! Но для того чтобы в этом увериться, нужно было найти убийцу. Само же преступление очень напоминало дело рук апашей. Однако Марго интересовали деньги и только деньги. А раз так… Боже упаси! Но не стала бы она соблазнять Гарри Рейнора принятием присяги и вступлением в ряды ее сторонников.

Однако если молодой Рейнор достаточно безумен, чтобы согласиться на подобное предложение, то это все с легкостью объяснило бы. Закон апашей — закон содружества. И тогда молодой Рейнор мог найти что-то, что некогда принадлежало Ловецкому. И если лорд Улмер был каким-то образом вовлечен в это… Если его состояние находилось под угрозой… А ведь этот мерзкий слабак — сынок генерала — мог пообещать королеве апашей деньги отца. Мог! И если так, то, возможно, это повод.

Или все-таки Марго вела свою игру? Существовала ли некая, пусть даже потенциальная, возможность, что этот мерзавец и идиот был каким-то образом вовлечен в тайную игру и стал ее сообщником? Подумаем! Давайте составим воедино отдельные частицы и посмотрим, как они могут сложиться в единую картину. Подведем итог. Сложим два и два и проверим, действительно ли в результате получится четыре.

Первый кусочек головоломки: связь между де Лувизаном и лордом Улмером. Что могло заставить его светлость отменить обязательства, данные его дочерью, — те самые обязательства, что могли бы лечь в основу очень удачной партии, — и вынудить ее на брак с графом-самозванцем? Первая загадка.

Второй кусочек головоломки: де Лувизан не ссорился с лордом Улмером. Между ними не было никакой размолвки, и тем не менее его находят мертвым. И не просто убитым, а убитым так, как обычно апаши наказывают людей, предавших их братство. Это совершенно ясно доказывает, что этот самый де Лувизан был из апашей, но предал их… Точно так! Совершенно верно! И теперь он, конечно, не сможет испортить жизнь леди Кэтрин, вступив с ней в брак, чтобы получить ее состояние, которое, если бы он остался жив, стало бы обшей собственностью апашей. Гм-м-м! Похоже, эти две части можно сложить вместе. А дальше?