Б/У или любовь сумасшедших - Ольга Романовна Трифонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А в Ленинграде понравились! — орал водитель.
— А мне — нет.
Делом занималось другое подразделение, но Герману Васильевичу, помимо славы и благодарности по службе, сделан был подарок царский. Беспрепятственное посещение Эрмитажа в любую погоду в сопровождении самой хорошенькой из дежурных экскурсоводов. Тут двойной профит: утоление жажды духовной и жажды иной, ибо очень скоро Герман Васильевич обнаружил эмпирическим путем, что тургеневские девушки-экскурсоводы расставляют коленки с легкостью необычайной. Был опыт и группенсекса на каком-то художественном чердаке на Петроградской, тут уж без Почасовика не обошлось, но Герман сломался на знаменитой специалистке по среде обитания. Поговорить с ней — на это времени не жаль, а от «огневого контакта» — увольте!
Прибыли трое: холеный, подстриженный в «Ленинградской» чин из УУР ГУВД облисполкома, и два затрюханных — эксперт и следователь следственного управления ГУВД по фамилии Грустный.
Этот капитан сразу глянулся Герману Васильевичу. Узнал «своего» из низов, из какой-нибудь коммуналки на Петроградской. После дежурных шуток-прибауток — перешли к делу.
Состояло оно в следующем. Вот уж как поболее года в городе появились странные наркоманы. Ну о хитрости, изворотливости этих людишек вы наверняка наслышаны. Расколоть их трудно, а тут оказалось и вовсе невозможно, потому что анализы на присутствие в крови «клиентов» наркотика дают отрицательные результаты. Короче, чтоб не морочить вам долго голову. Прихватили одну на улице Красной Конницы. Совсем опущенная. Овердоза.
— Как? — коротко и высоко переспросил Герман Васильевич. Терпеть не мог всех этих «овердоз», «менталитетов», «спонсоров» и прочих модных словечек.
— Передозировка, — спокойно пояснил холеный начальничек.
«Тебя бы как следует потрясти, — с неожиданной злобой подумал Герман Васильевич, — глядишь, что-нибудь и вывалилось бы».
— Ну прихватили, а дальше?
— Я думаю, что надо начать с другого, — сипловатым блатным тенорком вмешался капитан. — Значит, так. Кликуха этой дури Крокодил, Митя и Черт. Возможно, что это три разных препарата. Удалось раздобыть ноль целую одну десятую грамма. Идет, по одним сведениям, по пять тысяч за грамм, по другим — по шестнадцать.
— Что-о?
— Шестнадцать, прописью. Это и наводит нас на мысль, что препараты разные.
— Ищите в Шереметьеве, в Москве на Черемушкинском, у нас на Сытном, где там еще — не мне же вам рассказывать. Надеюсь, сбытчики в наличии имеются?
— Имеются. Я же как раз об этом и говорил, насчет той, с Красной Конницы, — недовольно вставил чин и склонил шедевр парикмахерского мастерства к плечу.
— Если есть ноль один грамма — дальше путь прямой: во Всесоюзный научно-криминалистический центр. Там разберутся, а дальше — по схеме. Мы-то при чем?
— Посылали. Препарата нет в списке контролируемых наркотических средств.
— Так не бывает. У нас нет — в Нью-Йорке есть или в Колумбии, на Гаити, в Тринидаде.
— Нигде нет, — сказал эксперт и закурил, не испросив разрешения.
Герману Басил ьевігчу понадобилась вся имеющаяся в наличии самоирония, чтоб не выглядеть ошарашенным идиотом.
— Ребята, а вы не шутите?
— Упаси бог или черт, раз речь идет о нем. Этого препарата нет нигде. Он вообще не существует, вернее, не существовал в природе. Это результат органического синтеза сильнейших анальгетиков. Типа героина.
— Но крепче и длительнее по действию, — добавил капитан и тотчас всем видом показал, что мешать эксперту в его пояснениях более не намерен.
— Так вот, над синтезом этим уже несколько лет бьется коллектив одного из институтов.
— Так, понятно…
— Ничего не понятно. Я сказал — бьется.
— Знаем, как это бывает…
— На этот раз не тот случай. Они так же далеки от результатов, как и мы от своих. Тупик!
Герман Васильевич покосился на обиженно насупившееся начальство.
— Ну а эта, с Красной Конницы?
— А что с Красной Конницы… Во-первых, экспертиза наркотическое опьянение не подтвердила. Ну на это плевать в данном случае. Во-вторых, она назвала три имени: Дима, Омар-чик и Красивый, но предупредила, что это — звери. Вооружены. Диму разыскали и… убили в перестрелке. Красная Конница покончила с собой в следственном изоляторе.
— Ничего себе у вас…
— Погодите, это еще не все. Омарчика нашли на дне Обводного канала аккуратно запакованным.
— Красивый?
— Ищем.
— Герман Васильевич, изготовлять подобные наркотические средства можно только с применением промышленного оборудования, а производители должны иметь профессиональный опыт в области органического синтеза.
— Да что опыт! Нормальные гении, — перебил эксперта капитан, нарушив данное себе мысленно обещание не перебивать.
— Согласен. Это как открыть новый элемент в таблице Менделеева.
— Ну что, дать вам «добро» на все институты и фармакологические лаборатории? — Герман Васильевич подчеркнул «все».
— Угу.
Это капитан.
— Сегодня же доложу начальству.
— И последнее. У Димы на квартире обнаружена валюта: доллары, финские марки, а также пулемет, карабин с оптическим прицелом, огнестрельное и холодное оружие.
— Понял. Капитан, как я понимаю, контроль осуществляет Главное следственное управление.
— Совершенно верно.
— Мы должны, как говорится, оформить наши отношения.
— К вашим услугам.
Порылся в нагрудном кармане и вынул визитную карточку, отпечатанную на компьютере и отрезанную дома ножницами от общего листа, где умещается их таких, с мелким тесным шрифтом, штук сто. Герман Васильевич свою первую изготовил именно таким способом.
От всей этой мутоты начало ломить в висках — признак надвигающейся мигрени.
«Кажется, они организовываются быстрее, чем мы перестраиваемся. Хорошенькая нас ждет жизнь. Интересно, что думает по этому поводу капитан Олег Анатольевич Грустный. Будет случай спросить. Будет».
Герман Васильевич не предполагал, что уже сегодня вечером он будет звонить сначала по домашнему, а потом по служебному телефону Грустного.
Решил спуститься попить кофе, а уж потом к руководству. У двери вспомнил о запросе, вернулся к компьютеру. На мониторе обозначилось: «Раиса Петровна Меннель, 18.06.1936 г.р., г. Ленинград. Адрес и дата смерти: РСФСР, Псковская обл., Изборский р-н, хутор Труты». Рука потянулась к кнопке «off» и замерла. Раиса Петровна скончалась вчера, в возрасте пятидесяти четырех лет.
Через пятнадцать минут, выпив кофе и прихватив табельное, он на своей задрипанной «двойке» мчался по Московскому проспекту мимо «Стамески» на Гатчинское шоссе, поворот на Лугу; пронеслось Рождественно с мимолетной мыслью о Набокове, о «Лолите», о бедном Пнине, потянулись сосновые леса.
Геннадий Васильевич закурил. В бардачке держал «Мальборо» — единственная роскошь, теперь уже непозволительная. Даже если, как обычно, три сигареты в день, то это почти четыре рубля. А та сучка из Озерков «Мальборо» не курит, слишком жесткие, а курит длинные коричневые, совсем уж обалденные. Сто рублей пачка в кооперативных киосках. Нельзя называть сучкой женщину,
