13 отставок Лужкова - Валерия Башкирова

Однако дебаты по этому поводу сыграли положительную роль. Комиссия высказалась за разработку городского закона «О порядке сооружения в Москве объектов визуального искусства».

Парк Победы на Поклонной горе

Самыми первыми мемориалами Победы неожиданно стали строившиеся еще во время войны станции московского метрополитена. Великолепным образцом этого является, например, «Комсомольская-кольцевая». Спроектированная в 1945 г. станция была задумана и сооружена как величественный памятник Победы. Этот созданный Щусевым и Кориным шедевр сталинской архитектуры – очевидно, самый посещаемый мемориал Москвы.

Первый большой мемориальный комплекс был сооружен в Трептов-парке в 1949 г. В Берлине появиласьогромная (12,5 м) скульптура вооруженного мечом Солдата-Освободителя с девочкой на руках, приспущенные знамена из красного гранита, фигура Скорбящей Матери («Пьета»), братские могилы с большими бронзовыми венками. Берлинский памятник задал и символику, и сюжеты, и идеологию (траурная тема по замыслу авторов должна была перерастать в гимн Победе).

Скульптор Вучетич и архитектор Белопольский пользовались с этих пор почти безграничным авторитетом в деле строительства мемориалов. По их проекту был возведен грандиозный ансамбль на Мамаевом кургане в честь Сталинградской битвы. Правда, на смену христианской традиции пришла языческая, а Скорбящая Мать уступила место Матери-Воительнице. Рассыпанные по всему Союзу огромные Родины-матери в брежневские времена стали объектом злых шуток и различных прозвищ – от ласковых (Матрена) до неласковых (клепаная мать).

Что ничуть не мешало архитекторам и скульпторам бороться за престижные заказы, превосходя коллег и самих себя в театральности и грандиозности своих творений. Томский, Цигаль, Вучетич, Кибальников, Кербель – их работы меняли облик и ландшафт бывших полей сражений.

Мемориал на Мамаевом кургане, открытый в 1970 г., состоял из нескольких скульптурных композиций, каждой из которых менее требовательному скульптору хватило бы на всю жизнь. Фигура Родины-матери достигла высоты в 82 м и потребовала специальной штатной единицы «инженер-смотритель меча». Мемориальный комплекс Брестской крепости был столь величественным, что саму крепость за ним трудно было разглядеть. Земля не выдерживала монументов, киевский холм осел под металлической скульптурой Родины. Открытие в 1982 г. комплекса на Малой земле, казалось, стало кульминацией. Казалось, что ничего более грандиозного построить было невозможно. Однако не был пока завершен главный государственный мемориал – Москва все еще прозябала без большого военного памятника.

И в начале 1980 г. в Манеже были выставлены четыре проекта мемориала на Поклонной горе. К реализации приняли работу авторского коллектива, возглавляемого скульптором Николаем Томским и архитектором Яковом Белопольским. Вскоре архитектурную мастерскую по проектированию памятника Победы возглавил Анатолий Полянский. Он стал автором проекта музея Великой Отечественной войны, открытого в 1995 г. По проекту Полянского сооружен и храм Святого Георгия, о возможности и уместности которого в комплексе 15 лет назад никто и не догадывался.

Первоначальный сценарий комплекса был разработан не кое-как и отражал все этапы истории Великой Отечественной от ее первого дня (архитектурно-скульптурная композиция при входе) до дня Победы (площадь Победителей с «красногранитным монументом, символизирующим народ-победитель, осененный Ленинским знаменем, в комплексе с беломраморным Музеем Великой Отечественной войны, увенчанным золоченым куполом зала Славы»). Их соединяла центральная аллея «Годы войны», состоящая из пяти террас, символизирующих собственно годы.

Террасы остались и в нынешнем варианте, правда, на них установлены только плиты с цифрами, а не «парные бронзовые композиции, посвященные боевым и трудовым подвигам народа». Остались от первоначального проекта и 1418 струй фонтанов по числу военных дней, но нет вечнозеленых елей вдоль аллеи – «солдат войны, выстоявших в борьбе с фашизмом». Нет и предусмотренного обилия цветов на газонах, «утверждающих торжество победы народа».

Глобальный сценарий отвечал принципу справедливости – никого не забыть. В парке Победы должны были появиться аллея защитников Москвы, аллея солдат, аллея партизан, артиллеристов, моряков, связистов, летчиков, танкистов, ветеранов войны и труда. Весь комплекс должен был занимать 20 га. Проектная высота главного красногранитного монумента «Знамя победы» составляла 72 м.

Именно главный монумент стал объектом жесточайшей критики, которой подвергся комплекс сразу же, как только сама критика стала возможной. Она, впрочем, тоже была утверждающей и позитивной: говорили, что все бы хорошо, но вот огромное знамя будет выглядеть издали как чудовищная черная глыба.

Со временем стало ясно, что критики правы, хотя и напрасно прицепились именно к знамени – воздвигнутая на его фундаменте в два раза более высокая (141,8 м) стела в форме штыка и нанизанная на нее богиня Ника вместе с двумя трубящими ангелами, даже освещенные солнцем, тоже кажутся совершенно черными. А темный «паучий» силуэт мемориала вызывает у жителей Кутузовского проспекта самые разные и совершенно не торжественные ассоциации.

Мало кто из критиков рисковал поставить под сомнение саму уместность строительства. Робко говорили о бездарно истраченных средствах, которые могли бы как-то облегчить жизнь ветеранов. Но поскольку сами участники войны высказывали разные мнения, суммировать их никто не рискнул. От большинства сюжетных затей, правда, отказались, строительство приостановили, назначили новые конкурсы на главный монумент, обеспечив участие всех желающих. Но на 15 этапах конкурса, прошедших с 1987 по 1990 г., идеального проекта не определили. Сверхгосударственной идее альтернативы не нашлось. Зато критиков неудавшейся художественной концепции мемориала перестали обвинять в цинизме и неуважении к памяти павших.

Потом пресса с некоторым изумлением сообщила, что строительство Мемориала на Поклонной горе продолжается без всякого официального объявления. Теперь его кураторами оказались главный архитектор Москвы Леонид Вавакин и скульптор Зураб Церетели. Критики, воспрянув духом, повторили все прежние доводы про имперский, официозный, казенный характер комплекса, указав на холодный неоакадемизм здания музея, на параллели с фашистской архитектурой. Им уже никто не возражал. Тем более, что мудрые авторы буквально до последних дней сохраняли свой подарок москвичам в некоторой тайне.

Стоит заметить, что за два года до открытия мемориала Поклонная гора выглядела лучше, к музею уже привыкли, а свободный плац перед ним вроде бы не требовал больше никаких грандиозных затей. А вот конные фигуры на крыше музея уже показались игривыми виньетками, мало уместными для холодного неоакадемического здания. Церетелевский штык с сексапильной богиней и упитанными амурами, за монтажом которого страна следила со спортивным азартом (успеют? не успеют?) вызвал мало восторгов. Странен непривычный сюжет, неудачны пропорции, удивляет силуэт. Установленный у подножия Георгий Победоносец (то ли в тоге, то ли в латах), смотрится диковато на фоне реалистических батальных сцен, обильно украшающих стелу. Пожалуй, здесь пригодился бы «другой Георгий» – конный памятник маршалу Жукову, поставленный на Манежной площади.

Вид легендарного маршала, привставшего в седле и простертой дланью указывающего на свежие окопы Манежной, конечно, занимателен, но окружающая архитектура мало соответствует жеманному академизму творения скульптора Клыкова. Гораздо ближе ему стиль сооружений на Поклонной и особенно храм Святого Георгия. Стилизация под древнерусскую архитектуру смотрится вполне празднично и вызывает у публики чуть больше сочувствия, чем победоносная стела-штык. Правда, видимые достоинства нового храма обеспечены скорее достоинствами его прообразов, чем мастерством архитектора. Слегка модернизировав традицию, он благоразумно не разрушил ее.

Если бы конный памятник маршалу Жукову был водружен (страшное допущение!) на месте творения Зураба Церетели, то ансамбль принял бы вполне законченный вид и имел бы собственный, вполне характерный стиль – умеренно-национальный, показательно-православный, сдержанно-имперский. Но всякий большой мемориальный комплекс – еще и памятник затяжным сражениям его авторов, равно приближенных к властям. Несколько маниакальная идея скульптора поставить памятник Жукову именно на Красной Пощади, и всякое иное решение почитающего антипатриотичным и антирусским, лишило мемориал на Поклонный весьма органичного фрагмента.

Можно посочувствовать мэру столицы, ответственному за строительство мемориала и вынужденному удовлетворять претензии столь разных по стилю, но равных по пассионарности творческих личностей.