День «N». Неправда Виктора Суворова - Андрей Бугаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
я бы не рискнул. И в этой связи «доказательства» В. Суворова не могут, на мой взгляд, не показаться весьма и весьма спорными, если не надуманными[324].
Мне возразят: но ведь немцы-то смогли добиться тактической внезапности и нанесли нашей авиации чувствительные потери, разбомбив значительную часть самолетов прямо на аэродромах. Что ж, это правда. Но, во-первых, не столько Люфтваффе застала советские ВВС врасплох, сколько мы сами подставились под удар. А во-вторых, наряду с аэродромами немцы подвергли бомбардировке и некоторые погранзаставы, и расположение воинских частей, и даже многие советские города. Внезапный удар по аэродромам — это вытекающий из обстановки тактический ход, но никак не стратегическая линия. Фашисты, надо отдать им должное, создавали свою авиацию таковой, чтобы она могла побеждать в бою. — Подготовка немецких летчиков-истребителей была на порядок выше, что, собственно, и позволило им, несмотря на наше численное преимущество, на протяжении столь долгого срока удерживать инициативу в своих руках.
А что же мы?
Первая половина тридцатых, период, когда строительством Вооруженных сил руководили два заместителя наркома Ворошилова Тухачевский и Гамарник, было временем расцвета Красной Армии. В эти годы РККА могла дать отпор любому вторжению извне. Но, повторюсь, Сталин посчитал, что это обстоятельство, наличие в стране столь авторитетных военачальников и преданных им, ориентирующихся на них десятков тысяч смелых, инициативных командиров создает угрозу для его личной власти, и ту армию уничтожил. Все остановилось в своем развитии, остановилось вплоть до сорокового года.
Если к середине тридцатых танки «БТ» и самолеты «И-16» и «Су-2» выглядели вполне достойно, то к началу войны они безнадежно устарели. Но это не главное. Главное то, что были уничтожены люди, способные воевать и к войне подготовленные. А большинство тех, кто остался, пережив пик репрессий, изменились, и не в лучшую сторону. На первое место теперь выходило не совершенствование боевой подготовки, не укрепление обороноспособности страны, не интересы службы, а исключительно личная преданность вождю. Но, как известно, чаще всего за идолопоклонством и напыщенными дежурными фразами — зеленые заборы генеральских дач. А за ними — шумные попойки, окружение лишенных каких-либо принципов рвачей, застой и разложение.
К началу войны здоровые силы в армии только-толь- ко начали освобождаться от шока, а РККА выходить из состояния апатии. Но восстановиться до прежнего уровня не позволили немцы.
Глава 9
О «неготовности» Советского Союза к войне
Сколько лет прошло. Многое не запомнилось, а тот школьный урок истории в памяти отложился. Вернее, не весь урок, а слова учительницы, ее мысли о причинах наших поражений в начале войны. Причем видно было, что ее и саму занимала эта тема, да и вообще историчка нередко позволяла себе, как тогда говорили, порассуждать. Иногда эти отвлечения от канвы учебника, как я сейчас вижу, носили несколько наивный характер, но те ее слова меня поразили. Сказала она буквально следующее: какое-то время бытовала точка зрения, что мы не были готовы к войне. Однако здравый смысл возобладал, разобрались и пришли к заключению, что к войне мы были готовы. Если не были бы готовы, мы бы не выстояли.
Было это в середине семидесятых, я заканчивал восьмой класс.
А теперь обратимся к В. Суворову:
«Принято считать, что легенду о неготовности Сталина к войне придумал Хрущев.
Против этого возражаю: легенда была придумана до Хрущева…
Кому же выгодно распространять мифы о сталинской «неготовности»?
Выгодно коммунистам. Любой преступник прикидывается дураком, когда его обвиняют в преступлении… когда его припирают к стенке уликами.
…Они с готовностью признавали свои ошибки и промахи. Мало того, выискивали в архивах документы, подтверждающие неготовность, давали этим документам выгодную для себя интерпретацию…[325] Советские маршалы и генералы с охотой признавали себя дураками, подбрасывая историкам все новые и новые факты.
…Преступление века было сорвано, и Сталин первым заговорил о том, что мы, собственно, к войне и не были готовы»[326].
Создается впечатление, что вся советская историография, все без исключения мемуары участников войны кричат о нашей неготовности. Но так ли это?
Вот как оценили степень готовности СССР к войне «хрущевцы»:
«За короткий срок… советский народ создал необходимые технические и экономические предпосылки для максимального подъема обороноспособности своего государства. В результате Советский Союз к моменту вероломного нападения фашистской Германии располагал материальными возможностями, способными удовлетворить нужды фронта и тыла, располагал всем необходимым для организации своей обороны. Однако имевшиеся возможности не были полностью использованы для заблаговременного приведения страны в готовность к отпору агрессии.
Вооруженные Силы СССР по своей организации и техническому оснащению в основном отвечали требованиям того времени. На должном уровне находилась советская военная наука. Морально-политический дух советских войск также был высоким. Вооруженные силы СССР были в состоянии защитить свободу, честь и независимость социалистической Родины»[327].
А вот слова самого Никиты Сергеевича:
«Мы… делали все для того, чтобы враг не застал нас врасплох; чтобы наша армия была на надлежащем высоком уровне по организации, вооружению и боеспособности; чтобы наша промышленность имела соответствующий уровень развития, который обеспечивал бы удовлетворение всех нужд армии по ее вооружению и боевой технике…
…могла ли Красная Армия противостоять гитлеровской армии?.. Могла ли бить врага только на его территории? Был такой лозунг… Но могли ли мы сделать его реальностью? Безусловно, могли. Другое дело, что, помимо экономики, очень остро зависело это, особенно в начальный период войны, от проблемы военных кадров. Мы бы легче справились с фашистами, если бы в 30-е годы не были уничтожены наши военные кадры. Кадровый состав командиров Красной Армии был истреблен в очень большой степени»[328].
Возможно, упоминание о неготовности мы найдем в воспоминаниях «советских маршалов и генералов»? В. Суворов ссылается на Жукова[329]. Обратимся к маршалу и мы, и прочтем следующее: «…с экономической точки зрения налицо был факт неуклонного и быстрого… форсированного развития оборонной промышленности…
В целом созданные за две довоенные пятилетки и особенно в три предвоенных года огромные производственные мощности обеспечивали основу обороноспособности страны»[330].
Но, может быть, о неготовности к войне пишут другие?
А. М. Василевский:
«…все мы с глубоким одобрением отнеслись к мероприятиям Коммунистической партии, направленным на максимальное развитие оборонной промышленности, на ускорение технического перевооружения армии и флота, дальнейшее укрепление их боеготовности… Каждый день стал измеряться тем, что было сделано для укрепления безопасности страны. В результате лишь за 1940 год было достигнуто многое.
…Центральный Комитет партии и Советское правительство проводили ряд и других серьезнейших мероприятий в целях дальнейшего повышения боевой готовности и боеспособности Вооруженных сил, по развитию военно-промышленной базы, по укреплению обороноспособности страны в целом»[331].
К. С. Москаленко:
«…важное значение для советских Вооруженных сил имел предвоенный период-
Достижения того славного периода во многом предопределили нашу историческую победу в Великой Отечественной войне.
Именно в годы индустриализации, предвоенных пятилеток закладывались технические основы нашей современной армии. Партия и Советское правительство в течение всех предвоенных лет… повседневно укрепляли военное могущество страны. Советский народ шел на величайшее самопожертвование, отказывал себе в самом необходимом, чтобы иметь современные вооруженные силы, мощную оборону.
Социалистическая индустриализация позволила в короткие сроки создать оборонную промышленность, способную обеспечить армию всеми видами известной тогда боевой техники»[332].
И. Х. Баграмян:
«Советские люди моего поколения… никогда не забудут тех титанических усилий, которые в годы первых пятилеток прилагали Коммунистическая партия, правительство, весь народ, чтобы повысить боевую мощь Вооруженных сил страны.
В результате… невиданного развития достигла наша индустрия. Это дало возможность ускорить техническое оснащение армии и флота… Все это значительно подняло боевую мощь наших Вооруженных сил»[333].
