В небе Чукотки. Записки полярного летчика - Михаил Каминский

Из–за большого количества неполадок со старыми изношенными самолетами вылететь к месту событии оказалось возможным лишь в конце января 1930 года, Радио не было, и до них случайно дошла весть о катастрофе Эйльсона только 28 января. Но уже на следующий день оба самолета долетели до мыса Северный. Сюда же прилетели и американские летчики, посланные на розыски пропавшего товарища. Слепневу пришлось переключиться на поиски погибшего американца, а на вывозке пассажиров «Ставрополя» остался самолет Галышева. Пока Слепнев искал Эйльсона, Галышев вывез больных пассажиров «Ставрополя» в бухту Св. Лаврентия. Это был первый полет через Чукотку.

Место катастрофы самолета Эйльсона было обнаружено в устье реки Амгуэмы, в ста километрах восточнее мыса Северный.

В 1931 году, насколько я мог выяснить, полетов в небе Чукотки не было. Зато следующий год ознаменовался несколькими полетами выдающегося значения.

Следует напомнить, что в ту пору заканчивалась первая пятилетка, страна делала большие закупки за рубежом, оплачивая их золотом. А тут геологи определили, что Колыма имеет богатые месторождения этого драгоценного металла. Нужно было доставить тяжелое оборудование для открытых уже золотых рудников Чукотским морем.

Возглавить экспедицию к устью Колымы поручили известному исследователю Арктики Н. И. Евгенову. Заместителем у него стал А. П. Бочек, а капитаном головного судна — ледокола «Литке» — опытнейший мореплаватель Н. М. Николаев.

Семь пароходов приняли во Владивостокском порту 12 тысяч тонн груза и около тысячи рабочих с семьями. В июле караван благополучно достиг кромки льдов, не доходя мыса Сердце–Камень, Чукотское море в том году было необычайно ледовитым. Почти не переставая, дул штормовой норд–вест, не позволяя льдам разойтись. «Литке» в течение месяца сжег весь бункер угля, безуспешно пытаясь найти хоть какую–нибудь щель для ввода каравана в лед. Кончался август. Моряки приуныли.

В эту пору на лагуну возле чукотского поселка Уэлен »en маленький гидросамолет типа «Савойя». Он был гни лан для установления связи с островом Врангеля. Начальником этого перелета был Г. Д. Красинский, а Я» пиками Е. М. Кошелев и В. Н. Задков. Кошелев и Ирясинский сделали разведывательный полет вдоль побережья и обнаружили за мысом Сердце–Камень узкую береговую полынью, идущую в сторону Ванкарема.

Взрывчаткой, героическими усилиями людей и боками «Литке» была пробита ледовая перемычка, и караван вошел в эту щель. К концу августа караван оказался у мыса Северного, но дороги дальше опять не было.

И вот здесь произошло то событие, ради которого и веду рассказ об этом походе. Выпал ясный и тихий лень. Корабли с притушенными топками сгрудились у кромки полыньи, окружавшей мыс Северный. На воду был спущен поплавковый самолет–разведчик Р–5, которым командовал морской летчик Александр Федорович Бердник. Ему предстояло решить судьбу полутора тысяч людей, с последней надеждой глядящих на его самолет.

Полынья была усеяна большими и мелкими обломками. Бердник знал, что достаточно поплавку его самолета на взлете или посадке повстречаться с одной льдинкой и неминуема авария, а может, и гибель. Но так же, как и Кальвица, он понимал, если сейчас побоится риска, то никогда не простит себе малодушия. Обращаясь к своему механику Н. П. Камирному, он сказал:

— Ну, Петрович, была не была, а лететь надо.

— Ну что ж, Николай Федорович! Я готов, а за мотор ручаюсь головой.

— Не обижайся, друг, но полетит Бочек. Взлет тяжелый, а его глаза в разведке нужнее твоих. Сделай милость, возьми матросов и на шлюпке осмотри акваторию вот в этом, западном, направлении. На замеченных льдинках ставь флажки, а в конце полыньи остановись — взлетать буду на тебя.

— А запуск?

— Вася Задков (другой летчик экспедиции) провернет винт, запустим! Сейчас мне важнее всего акватория, а тебе я верю как себе!

Бердник вместе с Бочеком произвели первую на востоке четырехчасовую ледовую разведку. К счастью для всех, проход для кораблей был найден, и они достигли заветной Колымы.

В 1933 году впервые для ледовой разведки Чуко1 ского моря прилетел двухмоторный гидросамолет «дорнье–валь». Его командиром был Сигизмунд Леваневский. Для продолжения начатых работ в Анадырь приехала экспедиция Обручева — Салищева. Пароходом до Анадыря в распоряжение экспедиции прибыл трехмоторный поплавковый самолет ЮГ–1. Экипаж возглавлял морской летчик Ф. К. Куканов.

В этом же году через Чукотку совершал скоростной кругосветный перелет известный американский лет чик Маттерн. Не долетев 150 километров до Анадыря, Маттерн потерпел аварию. Он летел один, без радио, и неизвестно, чем бы кончилась для него аварийная посадка в безлюдной местности. На его счастье, в этом районе работала экспедиция Обручева. Куканов заметил самолет, сделал невдалеке посадку и доставил Маттерна в Анадырь. На память тот оставил Куканову , свое фото у разбитого «Века прогресса» (так назывался его самолет) с надписью: «Моему спасителю советскому летчику Куканову благодарный Маттерн».

По просьбе правительства США Леваневскому было поручено вывезти Маттерна в Ном на Аляске, !

После возвращения из Нома Леваневский сделал лишь несколько полетов. Наступавшая зима вынуждала его вернуться на материк в то время, как на Чукотке назревали тяжелые события.

Из восьми кораблей, доставивших грузы Дальстроя в устье Колымы в 1932 году после вынужденной зимовки в Чаунской губе, только пять пробились в Берингов пролив и возвратились во Владивосток. Пароходы «Север», «Хабаровск» и «Анадырь» вторично зазимовали в припае у мыса Биллингса. На этих кораблях возвращались на материк 168 пассажиров, и для них не было ни зимней одежды, ни продовольствия. Пассажиров требовалось эвакуировать и рассредоточить по населенным пунктам Чукотки. Надо было вывезти и часть зимовщиков с острова Врангеля, где кончались жизненные запасы. Единственным самолетом, способным выполнить эти задачи, оказывался ЮГ–1 летчика Куканова.

Исходным пунктом полетов Куканова стал мыс Северный (см. карту). Двумя рейсами вначале Куканов завез на остров Врангеля продовольствие, медикаменты и боеприпасы, а с острова забрал зимовщиков. Вместе С эскимосами на пятую, вынужденную, зимовку остался лишь преемник основателя колонии Г. А. Ушакова — Ареф Иванович Минеев с женой, врачом Власовой.

Наступил октябрь. День — короче воробьиного носа, погода ненастная. Самолет, с самого начала имевший много дефектов, сильно подносился, и все же Куканов выполнил тринадцать рейсов с мыса Северного к зимующим кораблям. Он вывез 93 человека. Возвращаясь из тринадцатого полета, Куканов попал в снежный заряд и разбил свой самолет. Обидная авария накануне событий, которые сделали бы этого летчика главным их героем.