В постели с незнакомцем - Индия Грэй

— Хорошо выглядите, — проговорил Кит с завидным спокойствием. На самом деле его жгло чувство вины и сердце ныло. — Гораздо лучше, чем в последний раз. Как вы себя чувствуете?

Льюис отвечал односложно. Его глаза были устремлены на экран, где какие-то тени выскакивали из домов и контейнеров около железной дороги. Кит хорошо понимал, какие эмоции скрываются за этим.

— Я видел доктора Ренделла. Он говорит, что вы здорово продвинулись вперед и проявили большое мужество. Мало кто смог бы пройти через такое, причем так быстро.

Льюис несколько раз нажал красную кнопку на пульте, и экран осветили языки пламени. Кит видел их отражение в немигающих глазах солдата.

— Это-то так, — равнодушно заметил Льюис. — Но надо вернуть себе форму.

— Вы хотите остаться в армии?

— Не знаю. Еще не решил. Если тут не сложится…

— А как Келли?

Экран заполнило пламя взрыва. Плечи Льюиса опустились.

— Не знаю. Я ее не вижу, знаете ли. Ей тут не нравится. Говорит, больницы действуют ей на нервы.

Кит выругался про себя. В его душе поднималось беспокойство. Лоб вспотел.

— Вот еще один стимул выбраться отсюда.

Льюис опять занялся игрой. Теперь он вел через пустыню человека в форме отряда особого назначения.

— Я тоже так считал. Но один приятель сказал мне, что она встречается с кем-то. Этот парень работает в гимнастическом зале, который я раньше посещал. — Нажата очередная кнопка. Раздаются выстрелы. Человек в форме падает. — А могу я винить ее, а? Посмотрите на меня. — Льюис отбросил пульт и встал, раскинув тощие руки. Его глаза лихорадочно блестели. — Я жалок. Я даже не могу сам одеться. Куда там пятьдесят отжиманий. А ей именно это и нравилось. Тогда я был сильным, а теперь… ничто.

— Чепуха, сапер. — Кит мысленно поблагодарил семнадцать лет строгой армейской дисциплины, научившие его говорить спокойно, без эмоций. — Вы — солдат, принявший на себя удар, выполняя задание. На вашем месте этот гимнаст стал бы звать мамочку. Вероятно, самой его тяжелой травмой была растянутая связка. А в вас стрелял из автомата убийца. И вы не сдались.

Лицо Льюиса сморщилось. По ввалившимся щекам потекли слезы. Он снова сел.

— Я хотел быть героем из-за нее, — признался он, всхлипывая и размазывая слезы, как ребенок. — И там я все время думал о ней и о ребенке. Я хотел, чтобы они мной гордились. А теперь я их потерял.

Кит встал, отчаянно стараясь не смотреть на фигурку на экране. Его руки словно опустили в кислоту, которая растворяла плоть, сжигала нервы.

— Не сдавайтесь. Вам повезло. Когда я видел вас в последний раз, доктора боялись, что пуля повредила спинной мозг. Не знали, сможете ли вы ходить. И вот вы на ногах и на пути к полному выздоровлению.

— И что? Лучше бы я был больным с ней, чем здоровым без нее.

Кит открыл было рот, но не произнес ни слова. Краем глаза он видел, что игра на экране возобновилась, и не смог удержаться, чтобы не понаблюдать. На сей раз стреляли снайперы, засевшие на крышах и в оконных проемах.

— Мы не выбираем, что с нами произойдет, — сказал он наконец. Кровь звенела у него в ушах. — Приходится иметь дело с тем, что имеешь. Вы найдете кого-то, кто будет любить вас, несмотря ни на что. Кому ничего не надо доказывать. — Кит немедленно вспомнил Софи. Ее улыбку, ее запах. — Вы просто должны быть уверены, что, когда вы встретите такую женщину, у вас хватит ума не оттолкнуть ее.

Льюис сердито вытер слезы со щек:

— Беда в том, что я не хочу никого другого. Я хочу ее.

Кит направился к двери.

— Тогда не позволяйте ей уйти, — посоветовал он тихо. — Боритесь за нее.

В коридоре Кит, тяжело дыша, прислонился к стене.

— Кит? — Рука Ренделла легла ему на плечо. — Ты в порядке?

Все задают ему этот вопрос, и он всем отвечает одно и то же. Но он устал лгать. Кит поднял голову и посмотрел Ренделлу в глаза:

— Не очень. — Он поднял дрожащие руки и заставил себя улыбнуться. — Обследование, о котором мы говорили по телефону, из чего оно состоит?

Лицо Ренделла было профессионально невыразительным, когда он взглянул на руки Кита.

— Разные вещи. Ничего особенно сложного. Мы можем для начала исключить очевидное, если хочешь.

Кит помедлил мгновение, потом кивнул.

Кажется, он уже оттолкнул от себя Софи. Ему нечего больше терять.

Глава 13

Осенние сумерки начинали сгущаться, когда Софи свернула с шоссе на узкую сельскую дорогу.

Она не была здесь пять лет, но помнила каждое дерево. Слезы, которые не пролились в течение долгого пути из Элнберга, кололи уголки ее глаз, когда она ехала через поле к кучке старых трейлеров и вагонов. Там же стоял двухэтажный автобус Рейнбоу.

Нарисованные цветы облупились, эмблема мира утратила одну из диагоналей. Но в остальном место, где она выросла, не изменилось. Даже запах мокрой травы и жареного лука был знаком ей.

На затекших от долгого сидения ногах Софи обошла автобус и постучала. Окна, как всегда, запотели, но за ними она уловила движение. В следующий миг Рейнбоу открыла дверь, и ее лицо расплылось в улыбке.

— Вот ты и здесь.

Голос у нее был добрый и довольный, но не удивленный. Высвободившись из объятий матери, Софи слабо улыбнулась:

— Ты говоришь так, словно ждала меня.

Рейнбоу пожала плечами. Ее волосы за пять лет отросли и приобрели цвет розовых колокольчиков. На матери было, как обычно, несколько слоев одежды: длинная блуза-туника поверх длинной юбки, а поверх туники — длинный жакет. Все в ярко-красных и ярко-синих тонах.

— В каком-то смысле да. В последнее время часто выпадали три чаши. Это карта воссоединения, и я, естественно, думала о тебе. — Рейнбоу показала на маленький столик, где были разложены карты Таро. — А сегодня выпали три башни, так что я не удивлена, что ты приехала.

Еще пару дней назад Софи в душе посмеялась бы над этим. Но сейчас она взяла верхнюю карту, на которой была нарисована высокая башня, как в Элнберге. За ней на черном небе сверкала молния. Пламя бушевало за окном, из которого выпрыгивали две человеческие фигурки.

— Это башня? — Софи подавила дрожь. — Почему она напомнила обо мне?

— Ну, видишь ли, башня подсказала мне, что у тебя не все в порядке. — Софи увидела тревогу в голубых глазах Рейнбоу. — Башня означает боль, которая часто приходит как гром с ясного неба, и подрывает веру и убеждения. Хотя, конечно, — добавила она поспешно, — это можно понять и по-другому.

— Ты поняла правильно, — сказала Софи и грустно усмехнулась.

Рейнбоу внимательно посмотрела на нее:

— Почему бы тебе не присесть? Ты ела? Хилари приготовила суп из моркови и кориандра и принесла мне немного.