Казахстан-Россия: тернистый путь к современной интеграции. Хронологическое собрание. 1731 – 2017 гг. - Совет Алтайбек

Обобщая сказанное, автор «Посольской грамоты» перечисляет степных дипломатов. Среди них Джанибек и Керей, сумевшие собрать и сплотить подвластные им племена в единый казахский народ; Тауке, нашедший эффективную форму управления Казахским ханством из единого центра; Касым, ставший основоположником казахского права и законоположения; Абулхаир – первый верховный предводитель объединенных казахских войск. По сути, они были первыми, кто закладывал основы казахстанской дипломатии. И, конечно, в их числе Толе би, Казыбек би и Айтеке би – великие мудрецы, сплотившие казахский народ воедино, зорко и прозорливо определившие будущее казахского народа, предначертавшие единственно верный путь сохранения родной земли.

Более ста лет сохранялись дипломатические отношения Казахского ханства и Китайской империи, пока Россия и Китай не установили окончательно официальные межгосударственные границы. В свое время мы поговорим об этом отдельно.

28. Россия во второй половине XVIII века. Откочевка калмыков на историческую Родину

Для Российской империи вторая половина XVIII столетия – это так называемый «Золотой век» императрицы Екатерины Второй202. Образованнейшая женщина своей эпохи, в 1765– 1767 годах она написала, а затем издала «Наказ», где обосновала естественность неограниченного самодержавия в России и общественного неравенства. Фразы о народном благоденствии оставались просто декларацией. Результаты «Наказа» не заставили себя долго ждать. Указ от 10 декабря 1764 года отменил гетманство на Украине, вместо него учреждена Малороссийская коллегия во главе с генерал-губернатором. Указом 1765 года помещикам разрешено ссылать провинившихся крестьян на каторгу на срок, установленный самим помещиком. Указ 1767 года запретил крестьянам жаловаться на своих помещиков.

В общем, можно сказать, что были созданы все условия для того, чтобы лопнуло терпение даже чрезвычайно терпеливого русского народа. Народные возмущения не заставили себя долго ждать.

Примечательно, что восстание трудового народа во главе с Емельяном Ивановичем Пугачевым берет начало на земле современного Казахстана. Его зачинателями в конце 1771 года стали русские яицкие казаки. И для всего Казахского ханства этот год тоже начался с серьезного испытания, связанного с массовой откочевкой волжских калмыков (торгоутов) на их историческую родину – в уже окончившую свое существование Джунгарию.

Весьма подробное описание «побега тургутов203 из России и сражения их с киргиз-казаками» дал А.И. Левшин. Приступая к нему, историк предуведомляет читателей, что сведения он почерпнул «из двух источников, весьма достоверных, а именно: 1) из журнала капитана Рычкова, посланного с войском русским под начальством генерал-майора Траубенберга для преследования бежавших тургутов, и 2) из описания сего бегства китайского князя Циши…».

«Отечество калмыков, или, говоря точнее, тургутов, которых остатки доныне кочуют на правом берегу Волги в Астраханской губернии, было в нынешних западных пределах Китайской империи, – пишет А.И. Левшин204. – Они оставили оное потому, что терпели частые нападения от соседов своих зюнгаров, коих могущество с начала XVII столетия беспрестанно возрастало, и которые, часто нападая на них, грозили им совершенным покорением. Недостаток сил для отмщения притеснителям и страх сделаться их рабами понудили тургутов удалиться на запад.

В 1636 году пришли они в Россию 205 и, быв приняты царем Михаилом Федоровичем206 в число его подданных, получили для кочевания своего обширные земли по обеим сторонам Волги.

По завоевании китайцами (1756 года) Зюнгарии и по истреблении большей части ее жителей, слабые остатки их из поколений дербет, хоит и хошут в числе 10000 кибиток вспомнили о живущих на Волге соплеменниках своих и, забыв древние несогласия, соединилися с ними под предводительством Шерена, одного из усерднейших сподвижников известного зюнгарского владельца Амурсаны.

Шерен и подвластные ему калмыки вышеупомянутых поколений принесли с собой из Зюнгарии чувства и желания, совсем не одинаковые с теми, которые имели тургуты, уже более 120 лет жившие в России. Первые привыкли к междоусобным войнам и сражениям; последние – к миру, нарушаемому только грабительствами киргиз-казаков. Первые пылали мщением к китайцам, изгнавшим их из отечества, и надеялись возвратить оное силою оружия, вторые были в земле, на которой родились и в которой наслаждались тишиною. По обыкновенному порядку вещей казалось, что новые подданные русских, утомясь долгими бедствиями войны и соединясь с гораздо превосходнейшим числом старых жителей берегов Волги, должны были с радостью навсегда остаться в безопасном месте. Пространство, отделяющее Волгу от бывшей Зюнгарии, присоединение сей земли к Китаю и жестокость, с которою она была опустошена войсками богдохана, еще более удостоверяли в том, что калмыкам, в Россию пришедшим, невозможно возвратиться в прежнее отечество, но опыт показал совсем противное».

Над произошедшими далее событиями стоит задуматься любому народу.

«Шерен и сопутствующие ему дербеты, хоиты и хошуты не только сами не отказались от желания опять кочевать на прежних землях, но возбудили к тому же и тургутов, родившихся в России.

Рассеяв разные слухи о неприязненных и даже варварских будто бы намерениях русского правительства против всех калмыков, Шерен вместе с беспокойными соумышленниками своими овладел умом слабого и доверчивого тургутского повелителя Убаши, воспользовался несогласиями его с ближайшим к нему русским начальством, прельстил его надеждою переменить название подданного на достоинство независимого владельца и убедил бежать из России через степи киргиз-казачьи в древнюю Зюнгарию. Простой народ, испуганный ложными слухами и подстрекаемый духовенством, не изъявил сопротивления. Убаши решился и по совету с князьями и ламами (духовными), назначил для выступления в поход то время, в которое Волга покроется льдом».

В соответствии с советской историографией наиболее признанной в науке является точка зрения, согласно которой откочевка калмыков в 1771 году стала следствием кризиса, нараставшего в Калмыцком ханстве с начала второй четверти XVIII столетия под влиянием вольной и правительственной колонизации калмыцких степей земледельческим населением России. Это шло вразрез с интересами крупных животноводческих феодалов и калмыцкой знати. Следовательно, инициатива откочевки целиком и полностью исходила от узкой группы наиболее богатых калмыцких ханов, зайсангов и тайшей.

Здесь перед нами еще один наглядный исторический урок, актуальный во все времена: отдельные сепаративно настроенные личности и группы могут принести в жертву своим интересам, своей жажде власти и наживы свои же собственные народы путем их одурачивания. С подобными ситуациями, к сожалению, не раз приходится сталкиваться, анализируя исторические события.

Видимо, на счастье правобережных калмыков, зима 1770 года была теплая, как пишет А.И. Левшин, «реки южной России не замерзали, и Убаши, напрасно ожидая до января месяца присоединения к себе калмыков, на правой стороне Волги кочевавших, принужден был оставить их и отправиться в путь только с теми, которые были на одном с ним берегу. Они выступили 5 января 1771 года. Число их простиралось до 30000 кибиток207.

По приближении к Яику оренбургский губернатор дал знать хану Нурали, что калмыки идут нападать на киргиз-казаков, а потому именем высшего правительства предоставил ему право сражаться с ними и пользоваться от них всею возможною добычею, но с тем, чтобы после обратить их на прежние жилища в границы России. То же самое объявлено сибирским пограничным начальством Средней орде, чрез Аблая и других султанов. В подтверждение объявлений 27 января 1771 года дана на имя Нурали и всего народа киргизского императорская грамота об удержании бежавших тургутов.

Излишни были всякого рода побуждения и старания к исполнению таковых распоряжений. Всякий киргиз-казак почитал особенным счастием возможность исполнять оные, наследовав от отца, деда и отдаленнейших предков своих вражду ко всем поколениям калмыков, всякий спешил идти сражаться с ними и грабить их. Менее, нежели в месяц, вооружились все орды казачьи, и вся степь, от берегов Яика до границ Китая, наполнилась толпами воинов, с нетерпением ожидавших появления пред ними людей, которых по одному их происхождению и имени, не говоря об обидах, ими нанесенных, почитали они врагами своими».

Какой ужасный ряд ударов должны были вынести тургуты. Какая непрерывная цепь нападений, убийств и грабежей предстояла им на пути до берегов реки Или, куда стремились они не в виде войска, всегда готового на отражение неприятелей, но шли с женами, детьми, стадами и всем имуществом своим.