Книга странствий - Лана Клонис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я решила еще ненадолго задержаться в комнате и обдумать свои действия. Видимо, выбора не было – придется принимать правила игры. Какой бы она ни была.
Часть 2
Лилит
Наш мир
То же время
Глава 13
Это был один из тех баров, в которые редко заглядываешь в хорошем настроении. Полумрак, дорогой алкоголь, уединение – такой был план. Выходя из номера, Лилит убедилась, что винный оттенок любимой помады идеально сочетается с новым платьем. Некоторые вещи не меняются, сколько бы лет ни прошло: чем хуже у нее на душе, тем лучше она выглядит. Сегодня она была безупречна.
И вот теперь девушка сидела за барной стойкой из темного дерева, пила красное вино, вертела тонкую ножку наполовину опустевшего бокала и наслаждалась одиночеством. Этот вечер должен был пройти именно так: тихо, камерно и печально. Немногословный бармен в шляпе и с подведенными черным карандашом глазами прекрасно вписывался в эту сумрачную атмосферу, но главное – успевал вовремя наполнять ее бокал. В зале играла ненавязчивая музыка. В общем и целом Лилит была довольна. Во всяком случае, пока ее уединение не нарушили.
– Прекрасная леди скучает? Плохой день? – обратился к ней кудрявый парень в белоснежной рубашке.
– Плохая тысяча лет, но вы умудрились выделить этот день на общем и без того паршивом фоне, – буркнула Лилит, пытаясь подсчитать, сколько раз ее внимание пытались завоевать, начиная знакомство именно этой фразой.
– Простите, что вы сказали? – недоуменно переспросил незнакомец, сделав знак бармену.
– Сказала, что сегодня у меня вечер воспоминаний. Свидание, если хотите. И кого в моих планах точно не было, так это вас. Сделайте себе одолжение, оставьте меня в покое, – отрезала Лилит, надеясь, что грубость отвадит от нее новоиспеченного поклонника.
– Принесите бутылку «Шато Лафит Ротшильд» урожая 1989 года, – тоном опытного сомелье проговорил мужчина. Кажется, этот тип оказался одним из тех, кто воспринимает отказ как вызов. Лилит скривила губы в презрительной насмешке. Она бы ни за что не стала пить это вино. И дело здесь было вовсе не в его вкусе, а в воспоминаниях, связанных с этим годом. Собственно, они-то и толкнули ее прийти в этот бар.
– Вот видите, я уже вас рассмешил, – воодушевился брюнет, приняв ухмылку Лилит за добрый знак.
– Не люблю шутов. Как и клоунов. Всего доброго, – отозвалась она и поднялась со своего места, поправив красное платье. Ей не хотелось тратить время на перепалки, а потому она просто пересела на другой барный стул, за концом стойки. Годы идут, а человечество не меняется. Вся разница лишь в одежде и технологиях, которые давно стали умнее людей. Особенно таких, как этот назойливый тип.
Она забыла о нем, как только сделала очередной глоток вина. Тысяча девятьсот восемьдесят девятый. Тогда она в последний раз видела Алазара. Сегодня ровно двадцать девять лет со дня их последней встречи. Именно в этот день она вычеркнула его из своей жизни. Слишком больно проводить вечность в компании того, кому ты безразлична.
Каждый год в этот день Лилит оставалась в одиночестве, чтобы предаться воспоминаниям. Воспоминаниям о своей бесконечной жизни, подчиненной единственной цели – мести.
Она ждала так долго, что ей стало казаться, что день возмездия никогда не наступит, а она лишь бессмертная узница этого бездушного, практически лишенного магии мира. Роскошные отели, дорогие рестораны, изысканные наряды, путешествия… Когда-то они с Алазаром получали от этого удовольствие, но все давно наскучило. О деньгах они не волновались. Не так уж сложно создать корпорацию, когда ты дэйви и способен заключить сделку с кем угодно. Кто откажется от обещания вечной жизни?
Вот так и появилась Lilium Nocte. Кто-то назвал бы их организацию сектой, но это была именно корпорация, пусть и особенная, – ее члены правления были готовы на все ради даров дэйви. Впрочем, были и те, кто преследовал иные цели, инвестируя в «Полуночную Лилию».
Как же давно это было! В те времена они были куда сильнее, чем сейчас. Свободные, бессмертные, всемогущие… Первая горечь утраты прошла, Алазар был рядом, и она почти поверила, что сможет стать счастливой в новом мире. Почти. Лилит сделала очередной глоток вина, и ее губы изогнулись в грустной улыбке.
Земля истощает резервы постепенно… А вместе с ними – и веру в счастливое завтра. Алазар хотел править миром, Лилит жаждала мести. Они готовы были ждать вечность, чтобы достигнуть цели, но, как оказалось, вечности у них не было. Чем дольше они находились в этом мире, тем быстрее угасали их силы. Особенно это было заметно по Алазару. Дэйви переводится как «душа мира», они фактически сотканы из магии. Неотделимы от колдовских миров. Даже за завесой он оставался связан с Эрешем. Здесь же не было ничего, кроме пустоты. Им во что бы то ни стало нужно было снова оказаться в Эреше. Все, что они построили здесь, грозило развалиться. Даже Lilium Nocte. И тогда они предприняли свою первую, но не последнюю попытку вернуться домой.
Лилит подавила тяжелый вздох. Вспоминать неудачи не хотелось. Она знала: однажды они снова отправятся в Эреш. И на этот раз будут готовы. Осталось лишь дождаться этого дня.
Лилит тосковала по силе, что кипела в ее крови, наполняя душу восторгом, энергией, первозданным огнем. Сейчас же от былого могущества остались лишь тлеющие угли. Но больше всего ей не хватало своего шеду. Сумрак, белый ворон, был частью ее души. В день его смерти Лилит лишилась всего самого светлого, что было в ее жизни. Лилит тряхнула головой, пытаясь отогнать гнетущие мысли. Прошлое не исправить, остается только принять его и жить дальше.
Телефон, лежавший на стойке рядом с бокалом, издал короткий сигнал. Незнакомый номер. Одна короткая фраза:
«Я нашел ее».
Вот так просто. Без имени, без подписи он вернулся в ее жизнь. Эффектно, театрально, так, как умел только он. В годовщину их расставания. Три слова, таившие в себе целый мир. Лилит хотелось сорваться с места, но она уже давно не поддавалась безотчетным порывам: осторожно убрала телефон в крошечную сумочку, допила вино, оставила наличные на стойке и покинула бар.
Ночные улицы встретили ее яркими огням, сигнальными гудками машин, суетой. Лилит нравились мегаполисы, в толпе она чувствовала себя живой. Единственное, что раздражало ее конкретно в этом городе, – удушающая
