Драконы во гневе - Майкл Стэкпол

Адрогансу, однако, опираться на здравый смысл не следовало, поскольку авроланы родились и выросли на севере, где даже самая страшная с точки зрения южан зима воспринималась как теплая весна. Может, бормокины, ледяные великаны и вилейны особым умом и не отличались, но они передвигались большими группами, привыкли к холоду и ни во что не ставили собственную жизнь. Значит, у Нефри-кеша была возможность двинуть свои войска из Сварской, просочиться в Нагорье и напасть.

Джеранский генерал предвидел, что Нефри-кеш так и поступит, по двум причинам. Во-первых, с целью посеять ужас в стране, вытравить у людей ощущение уверенности, возникшее после победы у Свойна. Кроме того, сулланкири, казалось, наслаждался жестокостью, ради жестокости. Если есть армия и возможность использовать ее, почему бы не сделать этого?

Во-вторых — и это было делом величайшей стратегической важности, — он таким образом заставил бы Адроганса реагировать. Деревушки и другие населенные пункты были разбросаны по всему Нагорью, и, как ни старайся, — всех не защитишь. Адрогансу пришлось бы распылить силы в разных направлениях, гоняясь за нападающими, способными исчезать, точно призраки. При этом его люди выматывались бы, боевой дух падал, а жители Нагорья наверняка начали бы роптать, видя, что он не в состоянии отразить атаки врагов.

Существовали, однако, и два обстоятельства, могущие послужить помехой действиям Нефри-кеша, о важности которых, по мнению Адроганса, он не подозревал. Первое состояло в том, что в бытность свою человеком он был выдающимся военачальником. Адроганс знал, что Кенвик Норрингтон был не ровней ему даже в лучшие свои времена, но все же, стоило признать, в военном деле он разбирался хорошо. Это означало, что Норрингтон может учесть соображения относительно военных действий в зимнее время и рассчитывать, что Адроганс постарается в это время спокойно отсидеться. Это давало Адрогансу преимущество, потому что его солдаты могли воевать зимой.

Второе упущение Нефри-кеша состояло в том, что он плохо знал своего врага. Ему ничего не было известно о ийрунах и, уж тем более, о том, что Адроганс связан с ними. Маги — и боевые маги в его собственной армии не являлись исключением, — склонны рассматривать жусков как магическую диковину, не более того. И, похоже, Кайтрин придерживалась той же точки зрения. В противном случае она давно постаралась бы их уничтожить.

Поскольку Нефри-кеш был уверен, что его враг не может сражаться зимой, и не знал, что ийрун снабжает вражеского военачальника информацией о передвижении авроланских войск, Адрогансу не оставалось ничего другого, как сражаться зимой. По дороге на Сварскую располагалось несколько ключевых пунктов, и их захват может обойтись дорого для освободительной армии — в том случае, если они окажутся защищенными. К весне, несомненно, так и будет. Значит, нужно как можно быстрее нанести удар по максимально глубокой точке захваченной авроланами территории. Таким образом, он спасет армию, без которой осада Сварской окажется невозможной.

Конечно, подавляющая часть армии генерала не была приспособлена к военным действиям в заснеженных лесах Нагорья, однако у него имелось два отряда, достигших больших успехов в операциях как раз такого рода. Горные стрелки были выходцами из Нализерро и своей стойкостью перед лицом трудностей произвели впечатление даже на жителей Нагорья. Черные Перья из Локеллина тоже хорошо сражались при Свойне. Их предводительница, госпожа Гилсаларвин, все еще остро переживала свои разногласия с Адрогансом, но она и ее солдаты воспользуются любой возможностью, чтобы доказать свою ценность.

Адроганс медленно кивнул. Да, он пошлет горных стрелков и Черные Перья выследить и уничтожить проникшие в Нагорье отряды Нефри-кеша. Убраться оттуда после этого, конечно, будет делом посложнее, но и это можно устроить. Если ему удастся захватить северный брод на реке Свар, а потом и цитадель Трех Братьев, охраняющую путь через Южное Ущелье, тогда к весне дорога на Сварскую будет открыта.

Пфас захихикал.

— Чем теплая зима хуже ранней весны?

— Ну, не такая уж она теплая в отношении всяких забот, дядя, — улыбнулся Адроганс. — Однако тех, кто нас ненавидит, ждет немало сюрпризов.

ГЛАВА 16

Уилл с улыбкой наблюдал за тем, как Ворон разворачивает сверток. Внутри обнаружилась сладкая лепешка.

— Я не украл ее, не думай.

Ворон вскинул бровь:

— Но ведь и не купил? Булочник был счастлив сделать подарок Норрингтону.

Уилл удивленно вытаращил глаза.

— Как ты узнал?

Рассказать Ворону об этом не могли, поскольку никто не знал, что Уилл собирается навестить его в тюрьме. Парнишка рассчитывал, что если явиться неожиданно, ему удастся использовать свои статус Норрингтона, — охранники пропустят его без особых возражений. Так и произошло. Охрана не изъявила особого желания задержать его, в особенности когда он заверил ее, что не вооружен и что это посещение жизненно важно для окончательного разгрома врага.

Лепешку он получил в соседней лавке, где Уилл подолгу торчал, изучая тюрьму и охрану. Хозяин — пожилой розовощекий человечек, такой толстый, что ходил вперевалку, — завернул сдобную лепешку и немного торжественно протянул сверток Уиллу. И Уилл понял, что это искренне, не напоказ, поскольку в лавке они были одни и производить впечатление было не на кого.

Уилл поблагодарил его и направился в тюрьму. Охранники начали было расспрашивать его, однако самоуверенный тон и маска, которую он получил от короля, произвели на них впечатление, и его пропустили. Повели Уилла не вниз, в подвал, а как ни странно, наверх. Парень обнаружил Ворона в маленькой, однако чистой и весьма теплой комнате. Окно, пусть и закрытое решеткой, пропускало солнечный свет. Нехитрую обстановку составляла койка, соломенный матрас, ночной горшок, маленький стол и два стула — все в хорошем состоянии. Горшок прикрывала крышка.

Ворон улыбнулся ему:

— Ну, я мог бы сказать тебе, что такую мысль мне подсказал узел на веревке, которая перетягивала сверток. Такой узел говорит о том, что то, что находится внутри свертка, является подарком. Но ты мог случайно завязать его таким образом.

Уилл нахмурился:

— Так что же на самом деле?

— У тебя нет кошелька. Значит, нет и денег.

Уилл удивленно открыл рот, но тут же закрыл его:

— Старые привычки не умирают.

— Ну, Уилл, это не так важно. Дар принят, — Ворон подсел к столу. — Я слышал, ты разговаривал с королем Скрейнвудом?

— Вам, наверно, принцесса рассказала.

— Да, когда приходила в последний раз, — лицо Ворона просветлело. — У меня создалось впечатление, что ваш разговор прошел не слишком гладко.

Уилл заерзал на стуле:

— Он хотел, чтобы я наврал про вас, наговорил всяких гадостей. Ну, а я отказался.

Улыбка Ворона совсем не сочеталась с проницательным, цепким взглядом:

— И только? Уилл пожал плечами:

— Он ударил меня, дурак этакий. Что мне было делать? Я защищался, и все пошло наперекосяк.

Ворон нахмурился, а потом даже приподнялся со стула, пристально вглядываясь в лицо паренька:

— Король отнюдь не дурак. И если ты будешь придерживаться другого мнения, он может причинить тебе серьезный вред. До сих пор он думал, что управляет тобой, что из-за тебя нечего беспокоиться. Теперь все иначе. А иметь такого врага — весьма скверно, доказательством чего служит мое нынешнее положение.

— Да знаю я, знаю, — Уилл вскинул руки. — С тех пор уже неделя прошла…

— Однако ты рассказал об этом принцессе всего два дня назад.

— Ну, я вел себя примерно и все такое. Король явно успокоился, иначе меня сюда не впустили бы.

— Тебя могут не выпустить.

Уилл вздрогнул от этого предположения, но не успел возразить, что, дескать, может с легкостью выбраться отсюда, как послышался скрип поворачиваемого в двери ключа. Парень повернулся и замер, открыв рот.

Дверь распахнулась, в комнату вошел высокий мужчина, одетый в простой охотничий костюм. На шее у него висело серебряное ожерелье с эмблемой, изображающей полурыбу-полуконя; лысеющую голову перехватывал узкий золотой обруч; тронутая загаром кожа образовывала сеть морщинок вокруг глаз, а в том, что когда-то было пышной шевелюрой, было заметно больше седины, чем темных волос. Двигался мужчина, однако, уверенно и быстро, словно был моложе, чем казался на первый взгляд.

Ворон опустился на колени и склонил голову:

— Ваше величество.

Уилл, удивленно тараща глаза, вскочил со стула и тоже рухнул на колени.

— Ваше величество.

— Поднимитесь, вы, оба, — король Август из Альциды повернулся к надзирателю. — Можете идти.

Два телохранителя, сопровождавшие короля, проследили, чтобы надзиратель вышел в коридор и спустился по лестнице, а, значит, не мог ничего услышать.