О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения - Александр Лепехин

Наконец Вятичи найдены Святославом Игоревичем. В Лав. Летописи под 6472 годом: «И иде на Оку реку и на Волгу и налезе Вятичей и рече Вятичем: кому дань даете: они же реша: Казарам по шлягу от рала даем». Далее: «В лето 6474 Вятичи победи Святослав и дань на них взложи».

Историограф основательно замечает, что Святослав не мог ходить к Вятичам затем, чтобы предложить им один вопрос, кому они дают дань (И.Г.Р. 1, примеч 385). По сему видно, что первый поход был неудачен, потому что не упрочивал за ним побежденных, которые через год взбунтовались. Тоже случилось и с Владимиром Святославичем. И этот государь ходил на них войною сряду два года, о чем свидетельствует Нестор и рассказывает следующее (Лавр. спис. 50): «В лето 6494 заратишася Вятичи, и иде на ня Володимир, и победи е втрое». Кажется ясно, что Святослав и не думал ходить в страну Вятичей единственно за тем, чтобы предложить им один пустой вопрос, тогда как в следующий потом год разгромил Казаров, взяв город их Серкал или Белувежу и победил при Доне Яссов и Касогов. Подобные вопросы предлагались нередко неизвестным племенам.

Огниво (древние спиички).

Лерберг по этому же случаю пишет: «Он (Святослав) нашел на Вятичей, живших почти в русских границах, но плативших дань Хазарам. Они сделали сильный отпор, как видно боясь сделаться двоеданниками. Чтобы легче завоевать их, надлежало сперва обессилить бывших до того их повелителей (20) Изследования Лерберга, перев. Языкова, стр. 379). Во-первых, действительно невероятно, чтобы Святослав, решившийся воевать соседственные народы, удовольствовался только одним вопросом: во-вторых, из летописей не видно, чтобы Вятичи сделали сильный отпор. «боясь сделаться двоеданниками». Посудите: нераздражило бы такое упорство пылкаго, храбраго Святослава? Написав курсивом «двоеданниками» Лерберг ссылается на собрание Рос. Истории Миллера. К сожалению подобные авторитеты нынче не уважаются; в третьих, еще небыло примера в Истории, чтобы могущественные вожди прежде вступали в кровавую борьбу с народом сильным для того, чтобы потом легче было завоевать их данников, народ слабый. Словом все обстоятельства убеждают нас что Святослав и в первый раз оставил Вятичей побежденными. По крайней мере так кажется, читая Гусинскую летопись под 964 годом, напечатанную в Послном собрании Русских летописей, изданных Археографическою комиссиею.

Здесь прекращаются собственно Несторовы известия о Вятичах.

В продолжении длиннаго порядка годов летописцы хранят глубокое молчание об этом народе. Мы имеем, однакож, литературные памятники, в которых хотя мимоходом упоминается о Вятичах и которые подают повод ко многим историческим выводам: они то несколько и вознаграждают безмолвие летописей. Мы говорим о Духовной или Поучении Владимира Мономаха, писаннаго не ранее 1117 года и напечатаннаго особенною книгою в 1793 году. Там сказано: (стр. 35) «А в Вятичи ходихом по две зимы на Ходату и на сына его». Значит, что Мономах ходил два года сряду в страну Вятичей; во второй раз ходил, без сомнения, усмирить непокорных мятежников, находившихся тогда под предводительством вождя их Ходаты; ибо прежде Мономах разсказывает о своих походах и, воинских подвигах. Из этого видно, что область вятичей изстари была наследственною областию великокняжескою, а не поместных князей, потому что Ярослав завещал их сыну своему Изяславу, после котораго наследовал не сын Изяслава, а дядя его Всеволод, отец Владимира Мономаха.

Народ находившиеся в совершенно диком состоянии XII веке обитавший в дремучих лесах, народ, который с незапамятных времен зависел прежде от Казарских, впоследствии от Русских великих князей, народ, котораго неоднократные бунты доказывали и защищение своей независимости и слабость его воинственных сил, наконец, народ, который не ознаменовал своего существования никакими политическим явлениями, упрочивающими за ним историческое имя кроме незавиднаго имени «лесных Вятичей», история такого народа с первого взгляда – маловажна: но так-как она в связи с Историею древней Руси, то интересы ея вытекают из этой сокровищницы прошедшаго.

Бляшка на ремень с солнечными знаками.

Не место здесь говорить ни о начале вековой вражды Ольговичей с потомками Мономаха, ни следить за ее развитием. Не место здесь говорить о причине этой вражды, вспыхнувшей между владетельными князьями и Святославом Ольговичем с редким самоотвержением и благородством всем жертвовавшего за жалкого Игоря. Узнав, что союзники, взявши Путивль, собираются осадить Новгород– Северский, где он тогда находился, Святослав объявил о том друзьям и приближенным своим, предостерегая их заботиться о себе. Они же рекоша: Княже! нестряпая, зде ти ни о чем быта, нетут ни жита, ни что поиди в лесную землю, и оттуде ти ся близ слати к отцу своему Гюргевы (21)». И вот знаменитый изгнанник удалился, взяв с собою жену свою, детей, невестку и несколько дружины, ему преданной. Всегда мятежные и малодушные Новгородцы уведомили союзников о том, что сын Олегов оставил их и пошел к Карачеву. Один из союзников, Изяслав Давидович, вызвался преследовать Святослава и, в сопровождении многочисленной дружины, отправился за ним к Карачеву. Здесь не место также рассказывать в каких отчаянных обстоятельствах находился князь. Новгород– Северский, предвидев грозящую ему опасность, которую не мог ни чем отвратить. С мужеством и храбростью защищал он себя, свое семейство и свои права от неприятеля, несравненно его сильнейшего. Разбив на голову Изяслава, хвалившегося, во что бы то ни стало ((21.) Полное собр. Рус. лет. т. II. стр. 27 Рус. летоп. с Воскр. списка т. I. стр. 286.) взять его в плен и ослепить ((22) Никоновс. лет. под 1147 годом.), опустошив Карачев, Святослав остановился и в Козельске, но уведомленный о намерении Давыдовичей преследовать его, сын Олегов наконец покорился необходимости и пошел «за лес в Вятичи». Однакож в Дедославле он оставался не долго: злобные родственники его, князья Черниговские, шли за ним по пятам, как говорится.

Мы объяснили главные обстоятельства этого замечательнаго похода, или правильнее, бегства, теперь скажем несколько слов о правах Святослава Ольговича на удел Черниговский.

С того начинаем, что мы совсем не убеждены в праве, которое имели князья Черниговские на область Вятичей. Где было их право? Не основали ли они его на разделе государства, случившемся после смерти Ярослава в 1054 году? Да, ответят нам, потому что Святослав Ярославич, кроме Чернигова, взял всю сторону восточную до Мурома ((23) И. Г. Р. т. II. Примеч. 50). Возражаем: но Черниговские князья, беспрестанно враждуя между собою и с Киевским государем, утратили это наследственное право. Вражда вспыхнула, еще в 1193 г. Миролюбивые договоры их носили в себе зародыши измены и вероломства, составлявшие отличительные свойства почти всех Русских князей того времени, а Черниговских в особенности. В это ужасное время одна монета была в ходу – право сильного! В это время не только города переходили от владетеля к владетелю, но и самые волости, уделы не были крепки, тем, которым они принадлежали. «Татищев называет оную (область Вятичей) уделом Святослава Всеволодовича», пишет Карамзин, «но Черниговские князья говорят Изяславу: «Ольгович Святослав занял волость нашу Вятичи ((24) Idem. примеч. 297)». Но как же согласить с этим слова вельмож сказанные Святославу Ольговичу: «А еже еси княжи и волость свою погуби держася по Ростислава, а он ти лениво помогает?» После слов: «волость свою погуби», Карамзин объясняет»: «то есть землю Вятичей ((25) Ilidem.)». «Кому же она принадлежала: князьям-ли Черниговским, или князю Новгород Северскому? Историограф отвечает: «Приписывая свое несчастие брату Ольговичу, не хотевшему дать ему помощи, Изяслав завоевал его область землю Вятичей. Тогда Святослав, захватив имение, семейство и многих бояр сего злобного родственника, вступив, в союз с государем Киевским». Потом Карамзин говорит: «Иногда земля Вятичей в XII веке принадлежала разным владельцам, нередко обнажавшим меч друг против друга ((26) 111 стр. 138.)». Из этих выписок, которые есть плод глубоких соображений историографа, основанных на фактах, мы выводим заключение, что Святослав Ольгович имел такое же право владеть землею Вятичей, какое и его недруги, князья Черниговские: она никому из них видно крепко не принадлежала.

Обращаем внимание ваше, читатель, на топографию Вятичской области, в состав которой входили несколько нынешних уездов Московской, Калужской, Орловской, Новгорода – Северской и вся Тульская губерния. Какие широкие рамки! Но в этом топографическом очерке отнюдь не преувеличены его размеры….

Пряслице (специальный груз на веретено) с пометками хозяйки.

Нельзя не удивляться, что Деревляне и Ятвяги, обитавшие в дремучих лесах, ни где не называются в летописях наших народом, жившим в лесном краю; между тем как Нестор сказал, что «Радимичи и Вятичи и Север живяху в лесе, якоже всякий зверь». И продолжатели его исторического труда, говоря о Вятичах, непременно упоминают о «лесной земле». Следовательно, древесная растительность окружала со всех сторон жилища означенных дикарей на значительное пространство. Против такого свидетельства кому же придет охота возражать, спорить? Мы безусловно верим этому факту. Но у продолжателей Нестора нередко встречаем мы загадочное выражение: «за лес в Вятичи». Спрашивается: что разумели они под выражением: «за лес в Вятичи?» Выходит, что этот народ жил в лесе и в тоже самое время жил за лесом. Как угодно, а такие разноречивые известия вынуждают серьезно об этом подумать. Быть не может, чтобы осмотрительные сочинители Временников, повторяя не один раз одно и тоже, явно ошибались, противоречили сами себе….. Нет, этого решительно не может быть! Возвратимся же к событиям, о которых мы начали – было говорить, то есть, к событиям, случившимся на Руси в 1147 году и постараемся объяснить летописное выражение: за лес в Вятичи».