Бегство мертвого шпиона - Джон Сток

— Почему? — спросила она с неподдельным удивлением, подперев ладонями подбородок и приготовившись слушать.

— Мне нужны были доллары для путешествия в Индию, а самый лучший курс предлагал новый банк при американском посольстве, вот я и обратился туда. Но мне заявили, что сначала они должны обыскать мой рюкзак. — Марчант замолчал, раздумывая над тем, как продолжить свой рассказ. — Я повздорил с ними.

— Ты должен был оставить где-нибудь свой рюкзак, например на вокзале. Или в другом месте.

— Знаю, но я только приехал в Варшаву. Ладно, так и быть, скажу: у меня там было немного травки. Я испугался последствий.

— Значит, вы просто немного повздорили? — спросила Моника, закрывая ладошкой рот, чтобы скрыть смех.

— А что здесь смешного? — спросил он.

— Ничего. Я представила, как ты сердишься. Ты сильно разозлился? Вышел из себя?

Она вела себя кокетливо и непринужденно, но Марчант снова подумал, что, возможно, Монике приходилось играть, как и ему.

— Мы лишь толкнули друг друга. Потом они вызвали вашу полицию, однако тех это дело не особенно заинтересовало.

— Зато для американцев ты по-прежнему представляешь интерес?

— Возможно, у меня паранойя. Рюкзак был со мной. И они стали спрашивать, что там находится, когда я отказался показывать им.

— Не волнуйся, никто не видел меня, мистер Злюка. Теперь ты со мной. Я оформила все бумаги. — Он смотрел на нее через облако дыма от сигареты. — О том, что ты выехал из хостела, — добавила она, целуя его.

Глава 22

Лейла уже встречала Джаго — лохматого шестилетнего мальчишку, но ей ни разу еще не доводилось бывать на лондонском колесе обозрения. Утром Филдинг прислал ей электронное письмо, назначив необычное время и место встречи, сославшись на то, что придет не один, а в компании крестника. В МИ-6 все знали о том, что у Викария было необычайно много крестных детей (всего четырнадцать, если верить последним подсчетам). И все недоумевали, как он умудряется уделять каждому из них время. Когда они прошли к свободной кабинке, минуя длинную очередь, Лейла подумала, что это были счастливые ребятишки. Филдинг пропустил Лейлу и Джаго вперед и кивнул смотрителю, закрывшему за ними дверь. Судя по всему, он был здесь уже не первый раз.

Пока Джаго, вцепившись в металлические перила, смотрел на протекавшую внизу Темзу, Лейла с не меньшим интересом разглядывала Лондон с новой точки обзора. Пока они поднимались в сумеречное небо, окружавшие ее дома застенчиво демонстрировали свои обычно скрытые от посторонних взоров особенности: остроконечные крыши световых окон, водостоки, выпуклые купола.

— Мы всегда стараемся подниматься в небо на закате, — сказал Филдинг, глядя на запад, где высокие облака окрасились в багровый цвет. — Правда, Джаго?

Но Джаго был слишком занят, рассматривая пассажирский корабль, который шел по реке, оставляя за собою на воде белый след, напоминавший рассыпавшуюся соль.

— Он так подрос с тех пор, как я видела его в последний раз, — заметила Лейла, однако она сомневалась, что Филдинг действительно хотел, чтобы его крестник подключился к беседе.

— Дети растут очень быстро, — согласился Филдинг, по-прежнему глядя на запад. — Простите, что привел вас сюда.

— Все нормально. Я никогда еще не бывала на колесе обозрения.

— Сейчас мы не можем доверять Леголенду.

— Неужели?

Она решила, что он имел в виду МИ-5, но Филдинг не стал вдаваться в детали.

— Лучше держаться подальше от кабинетов, а эти кабинки практически невозможно прослушать, — продолжал он. — Особенно когда они наверху. Видите, здесь используют гнутые стекла. Помню, когда-то на колесе обозрения разведчиков было больше, чем туристов. Но времена меняются.

— Дядя Маркус? — спросил Джаго и, не дождавшись ответа, добавил: — Мы едем быстрее, чем часы?

— Часы? Ну… мы двигаемся быстрее, чем минутная стрелка, но медленнее, чем секундная.

— А сколько сейчас времени?

— Времени? — Маркус неожиданно растерялся. Вот почему он всегда с удовольствием принимал приглашение стать крестным отцом: хаотичное мышление детей помогало ему сохранить живость ума. — Почти двенадцать, — сказал он, подмигнув Лейле. — Когда мы поднимемся на самый верх, будет ровно полночь.

— Значит, на обратном пути мы превратимся в тыквы?

— Конечно. Все превратимся.

— Хасан почти разочаровал меня, — сказала Лейла, заметив, что Джаго снова отвлекся. Вероятно, мальчик обдумывал предстоящее превращение.

— Неужели?

— Мне кажется, ему просто одиноко.

— А вы?..

— Взяла его за яйца? Да.

— И?

— Когда я сжала… надавила… он сказал про русских, о том, что нестабильная ситуация в прошлом году была им только на руку, что их устраивает разброд и шатания в наших спецслужбах.

— Разумеется. Это в их духе.

— Нет, — возразила Лейла и села на корточки рядом с Джаго. Она уже забыла о том, как быстро умел Филдинг закончить беседу.

— Что это? — спросил мальчик, указывая вниз.

— Это карусель, — ответила Лейла, глядя на разноцветный диск, вращавшийся внизу. Теперь они поднялись почти на самый верх. Приближалась полночь. — Лошади, музыка и…

— Точно, мы видели ее, когда были внизу, — сказал мальчик, он уже глядел в другую сторону — на реку, над которой возвышался Биг-Бен.

— Я хотела поговорить с вами еще кое о чем. — Лейла встала и подошла к Филдингу, его взгляд был все еще устремлен в верховье реки.

— Слушаю.

— Мне нужна передышка. От Британии и от всего случившегося.

— Насколько я знаю, вы можете взять отпуск и отдыхать сколько вам заблагорассудится. Отправляйтесь в путешествие, посмотрите на мир глазами туриста. Я думал, что наша кадровая служба уже рассказала вам об этом.

— Мне не нужен отпуск. Я просто должна занять себя чем-то, пока его нет рядом. Но только не здесь.

— Когда ваша следующая служебная командировка?

— В июле.

— Я уверен, что мы сможем передвинуть даты.

— У меня есть другое соображение на этот счет. Я говорю о программе обмена с ЦРУ. Они только что объявили о вакантной должности.

Некоторое время Филдинг пристально смотрел на нее, изучая ее лицо. Он подумал, что Лейла была необыкновенно красива, особенно теперь, в слабых лучах заходящего солнца.

— Вы действительно этого хотите? Если честно, то я удивлен. Вы же знаете, что работа в Лэнгли — не сахар.

— Речь идет не об Америке, а о трехмесячном турне по Индостану. Индия, Пакистан, Шри-Ланка. А начну я с резидентуры ЦРУ в Дели.

У Филдинга мелькнула мысль и тут же исчезла, она была мимолетной, как и размышления Джаго, однако в душе остался неприятный осадок.

Глава 23

Спайро снова посмотрел на нечеткое изображение двухтонного темно-синего военного грузовика, застрявшего в плотной пробке на северной окраине Варшавы.

— Это машина ГРОМа. Польского спецназа. Когда была сделана запись? — спросил он, поднеся ко рту сигарету и сделав глубокую затяжку.

— В двадцать часов тридцать минут, — ответил Картер.

В комнате стояла тишина, все смотрели на грузовик.

— Увеличьте изображение, — распорядился Спайро и подошел к стене, картинка стала еще более крупной и размытой. — Меня интересует вот эта часть, там, где ветровое стекло.

Ветровое стекло развернули во всю стену, теперь все изображение распадалось на отдельные точки. В правой стороне кабины сидел водитель, на пассажирском месте отчетливо просматривалась фигура еще одного человека. Но Спайро заинтересовал силуэт между ними.

— Можно посмотреть вот это? — спросил он.

Атмосфера начала накаляться, Картер и его люди переглянулись, понимая, что именно собирается им показать Спайро. Их же гораздо больше интересовало, куда направился грузовик и удалось ли хоть одной камере наблюдения в городе зафиксировать его.

Через несколько мгновений изображение снова увеличили до такой степени, что на стене появились расплывчатые очертания знакомой фигуры. Спайро повернулся к присутствующим, он стоял так, что часть проецируемой картинки падала прямо на него.

— Хьюго Прентис из секретной службы ее величества, варшавская резидентура. Наверняка он был любимым сыночком у своей мамочки. Но теперь ему не поздоровится.

Хьюго Прентис шел по блошиному рынку Коло-Базар, прекрасно понимая, что за ним наблюдает как минимум одна группа соглядатаев. Он уже насчитал трех и заметил четвертого в стоявшем перед ним на прилавке антикварном зеркале. Ему сели на хвост после того, как во время обеденного перерыва он покинул посольство, и теперь старались держаться на безопасном расстоянии. Прентис понимал, что означало их присутствие — его зафиксировала камера видеонаблюдения. Когда они ехали в грузовике спецназа из Старе-Кейкути, он подвигался к лобовому стеклу на каждом светофоре, в надежде, что хотя бы одна из допотопных камер дорожной полиции работала исправно.