Повесть о неустрашимом Зигфриде и могущественных нибелунгах - Валерий Воскобойников

— Столь роскошные вещи, соединенные вместе, увидишь не часто! — повторял Ортвин. — Вот истинный королевский дар!

— Не забыл ли ты, племянник, что Зигфрид захватил у нибелунгов клад? Взял бы его ты или, допустим, я, так и мы стали бы самыми щедрыми в мире. По одним лишь подаркам видно, что свой клад Зигфриду не растратить до конца жизни. У нас же с тобой главное богатство — наши мечи! — Хаген даже вытащил наполовину длинный свой меч из ножен. — Но как знать, может, заполучим в Бургундию мы этот клад — и перейдет нам по праву звание нибелунгов!

А в Вормс пришло оживление. Та же слякоть, те же дожди со снегом, пахнущий плесенью туман, а уже все улыбаются, обсуждают, как и чем встречать дорогих гостей. Воины-богатыри от зари до зари готовили дворец к пиру.

Стольник Ортвин и чашник Синдольт, постельничий Хунольт, начальник кухни Румольт вместе со своими людьми убирали залы, расставляли и чистили серебряные кубки, раскладывали постели. Сколько одних лишь кастрюль, кувшинов и чаш надо было заготовить заранее!

— Радость моя, — с этими словами король вошел в покои жены, — примчались гонцы от Зигфрида, гости уже близко. Завтра утром мы выезжаем навстречу. Помнишь ли ты, как сестра моя встречала тебя?

— Помню! И встречу с тою же ласкою. Ведь я ее люблю. Дамы уже приготовили платья. Мы выедем с вами.

А короля поджидал уже Хаген.

— Гунтер, пристало ли королю, глядя на ночь, мчаться со свитой навстречу гостям? Не поступают ли так лишь вассалы, устремляющиеся к своему господину?

— Вы верно сказали, Хаген. Только мы выедем завтра утром, чтобы встретить гостей на поле у города. И урона для чести я в том не вижу.

— Взгляните в окно. Гизельхеру уже оседлали лошадей, он готовится встретить гостей сегодня.

Гунтер взглянул в окно. Гизельхер, в праздничной одежде, при доспехах, стоял в окружении нескольких вассалов.

— Попросите младшего брата ко мне, — приказал Гунтер. — Вы успели вовремя, Хаген. Мы все знаем, что Зигфрид для брата моего — любимый герой, и все же королю неуместно поступать столь нетерпеливо, подобно ребенку.

С утра город вышел навстречу Зигфриду. Еще не оделись король с королевой, во дворе на лошадей успели только набросить роскошно вышитые, предназначенные дамам алые бархатные попоны, а жители семьями уже шли через городские ворота на поле. Все хотели встречать гостей.

— Гляньте в окно, мой дорогой, они словно с ума посходили! — сказала Брюнхильда. — Вас так встречали когда-нибудь?

— Душа моя, в тот день, когда мы с вами сошли с корабля, нас тоже встречал весь город.

Горожане стояли уже по краям поля, когда из ворот выехала торжественная процессия. Впереди королевская семья, следом — Хаген, Ортвин, вассалы, их дружины, дамы.

Ночью прошел небольшой дождь, но к утру ветер расправился с тучами. Синее небо отражалось в Рейне, на молодых травах блистали еще не подсохшие капли влаги. И знатные витязи, и обычные горожане с нетерпением смотрели вперед, ждали, когда же появятся почетные гости.

И гости появились.

Впереди, рядом с Кримхильдой и Зигфридом, ехал седоусый старик. Все догадались, что это — Зигмунд.

Гизельхер не выдержал первым. Соскочил с коня, отдал его ближнему рыцарю, побежал навстречу Зигфриду. Зигфрид тоже спрыгнул с Грани, заулыбался радостно, развел широко руки. Тут же спешились и Гунтер с Гернотом. Молодые витязи помогли сойти с лошадей дамам.

Долго длились объятия и поцелуи.

А потом здесь же, на поле, в честь почетных гостей молодежь устроила потешный турнир. За порядком смотрели Хаген и Ортвин.

Наконец хозяева и гости отправились в город.

Тут уж распоряжался конюший Данкварт. Его воины размещали гостей, отводили их лошадей — каждому было готово место для отдыха и ночлега.

Во дворе быстро расставили длинные столы, скамьи. И скоро в зале дворца и во дворе началось застолье.

— Скажу вам по чести, друг мой, — обратился старый Зигмунд к Гунтеру, — с тех пор как Зигфрид породнился с вами, мечтал я увидеть вас. Теперь же, узнав вас, понял, что если есть место в мире, где у моего сына истинные друзья, так это Бургундия.

Снова, как когда-то на общей свадьбе, сидели за одним столом, напротив друг друга, королевские пары.

Двери из зала были открыты во двор, Брюнхильде хорошо было видно, как пирует дружина Зигфрида. И несколько раз ей хотелось сказать своему мужу, что, пожалуй, он прав: мир вовеки еще не видел столь сильного вассала.

Рано утром, едва стража кончила последний обход, над городом затрубили трубы, запели флейты. То был сигнал. И сразу десятки юных воинов вскочили на коней. Перед окнами дворца начался большой турнир в честь гостей.

Обе королевы наблюдали за потешными боями в окно. А рядом, у других окон, стояли их дамы. Они тоже наблюдали за отважными юношами и одновременно любовались своими королевами. Словно две сердечные подруги, стояли красавицы королевы у окна, взявшись за руки.

Ударил соборный колокол, и бой сразу прервался. Обе королевы, по-прежнему держась за руки, отправились на службу в храм. А за ними и дамы.

И никто бы тогда не поверил, что их дружбе отпущено всего лишь десять дней. На день же одиннадцатый две королевы, две сердечные подруги, превратятся в злейших врагов.

В тот день снова решили бойцы устроить потешный турнир. И затрубили фанфары. С двух сторон двора въехали два отряда — в каждом полсотни юношей: бургундов и нибелунгов. Короли опоясали их недавно рыцарскими мечами, и потому особенно им хотелось показать перед всеми воинское свое умение.

Они знали: в окна за ними наблюдают прославленные бойцы, королевы, дамы.

И двор загудел от топота лошадей, молодецких выкриков, грохота, лязга щитов и мечей.

Нибелунги слегка теснили бургундов — их науке сражений учил сам Зигфрид, а две королевы стояли рядом и вместе со многими наблюдали за ними в окно.

— Хорошие витязи у вас подрастают, сестрица! — похвалила Брюнхильда. Уж кто-кто, а она-то знала толк в рыцарском деле.

— А знали бы вы, какие бойцы у нас остались при замке!.. — отозвалась Кримхильда. — Скажу вам честно, даже я удивляюсь миролюбию Зигфрида. Ведь стоит ему захотеть, и он подчинит любую страну, да хоть бы Бургундию!

— Сестрица, я с вами согласна, и Зигфрид — известный боец. Но об одном мне слышать смешно, — возразила Брюнхильда. — Если бы вы с мужем пережили всех нас, тогда и без боя Бургундия стала бы вашей. Завоевать же ее — напрасные мечты! Победить Гунтера — невозможно. Уж я-то знаю своего мужа.

— Нет, это ваши речи мне слушать смешно, подруга! Гунтер — мой брат. Но не будь он братом и поставь их рядом, я бы выбрала только Зигфрида. Все другие богатыри — словно звезды, он же — как солнце: разве кто их заметит, если он стоит рядом!.. Я горжусь, что он сделал женой меня.

— Сестрица, ты не права! И скажу, что слушать тебя теперь не смешно! Твой Зигфрид и храбр, и честен, а ты — ему верная жена, но каждому ясно, что старший твой брат, а мой муж — знатней и отважней. И с ним, это верно, в сравнение не пойдет ни один из королей.

— Гунтера я любила и люблю сейчас, он старший мой брат, и с тем я согласна, что ни один король не сравнится по величию с ним. Но только не мой Зигфрид. Или тебе неизвестно о подвигах, которые он совершал? О них знает каждый.

— Оставим этот разговор, Кримхильда! Ты для меня как сестра, а наши мужья — словно братья, и нам ли высчитывать, кто из них более славен, — проговорила Брюнхильда с раздражением в голосе. — Скажу лишь, не желая тебя оскорбить, что Зигфрид не может быть равен моему Гунтеру никогда. Да, это правда! В те дни, когда он был в свите твоего брата в моем родовом замке, в Изенштайне, брат твой своею доблестью добился в те дни моей любви, так вот, Зигфрид сам мне при всех признался, что он — лишь простой вассал. А может ли вассал быть знатней своего господина? Потому и смешно тебя слушать.

— Прошу тебя, подруга, не повторяй подобную нелепость о Зигфриде! Подумай сама: братья, вся родня — стали бы выдавать меня за подданного? Такая нелепая выдумка меня и задеть не в силах, только не повторяй ее больше.

— Отчего же — повторю, и не раз. Мы с мужем не отрекаемся от своих вассалов. Наоборот: пусть служат нам и дальше, как велят им долг и честь.

— И все-таки от одного ты отречешься! — Кримхильда хотела встать, чтобы не сидеть рядом с этой глупой, вздорной женой своего брата, но подумала, что если Брюнхильда останется сидеть, ей тоже нельзя стоять, она ей не подданная. И Кримхильда лишь отодвинулась дальше от недавней сердечной подруги. — Запомни, Зигфрид не был слугой никогда и нигде! Он намного знатнее, чем твой муж, и стоит лишь мне мигнуть ему, как вы станете нашими вассалами.

Потешный бой уже кончился. Рыцари, подобрав доспехи и обнявшись дружески в знак примирения, разошлись. А королевы и не заметили этого — их бой только разгорался.