Нарушая все запреты - Мария Анатольевна Акулова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подходит к другой стене. В нее – кулаком. В кулак – лбом. Он кривится и дышит так глубоко, что ноздри раздувает…
– Что с тобой? – вопрос Полины зависает в тишине. Гаврила не торопится отвечать, а у нее снова, как чуть раньше – ускоряется сердечный ритм и багровеют щеки. – Гаврила…
Она кликает, парень скашивает взгляд мельком…
– Что с тобой? – её повторный вопрос звучит уже иначе. В голосе нет раздражения. Тревога там.
Она уйти может, но чувствует – пожалеет…
Скользит взглядом по парню. Неладное подмечает…
Он всё так же держится за бок. Серый будто...
Поля разворачивается и ступает к нему. Накрывает своей ладонью его кисть.
– Пусти.
Дрожит, прося…
Он же головой из стороны в сторону.
Поля тянет настойчивей, Гаврила сильнее в себя вжимает.
– Гаврила…
Поля поднимает взгляд, на профиль его смотрит. По сути просит посмотреть в ответ, пусть и без слов.
Ее пальцы гладят покрытую венами кисть. Обида в миг забыта.
Гаврила понемногу выравнивает дыхание. Постепенно жмет на свой же бок меньше…
Отнимает руку, когда Поля совсем легонько тянет…
Визуально Поля ничего не видит. Снова ищет его глаза.
– Можно?
Спрашивает, а получив кивок – тянет майку вверх.
Там, куда она с таким удовольствием заехала, довольно толстая марлевая повязка. У Поли пересыхает в горле, она холодеет…
– Давай в квартиру поднимемся. Пожалуйста. Мне присесть бы…
А на следующую просьбу Гаврилы реагирует уже серией быстрых кивков.
Господи… Это же был чей-то нож…
* * *– Нужно повязку снять, посмотреть…
Стоило им оказаться в квартире, Поля тут же снова потянулась к Гавриле. Он ещё держал руку на боку, но его, вероятно, отпускало – потому что шел прямо, кривился реже.
Дотронуться не позволил. Выставил ладонь, как бы прося не спешить. Поле тут же сделалось плохо – стыдно и тоже больно.
Она его с таким садизмом локтем…
Если бы знала…
– Не надо, Поль. Всё хорошо…
А он улыбается. Закрывает дверь. Тянется к ее лицу. Гладит щеку…
Лицо – светлое. Эмоции – чистые. Не злится. Горбится и тянется.
Губами к губам.
Поля отвечает, запрокидывая голову.
Когда Гаврилы отрывается, она шепчет:
– Прости… – Кожу тут же щекочет облачко выпущенного теплого воздуха – Гаврила хмыкает. – Как ты понял, что я…
– По запаху. – Своим ответом удивляет. Знает это, снова гладит лицо. Смотрит открыто… – Духи твои. Ты из лифта вышла – запах оставила. Подумал сначала, что мерещится. Набрал, услышал, что несешься и жужжишь…
Поля кивнула, чувствуя, как сердце сжимается. Он ее запах помнит. Он правда влюблен…
– Кто она? – девушка спрашивает, поднимая взгляд после нескольких секунд, когда смотрела вниз – на прижавшуюся к боку кисть.
Уточнять Гавриле не приходится. И на дурака он не падает. Немного хмурится, вздыхает.
– Лада. Хорошая знакомая. Медсестра. Она меня… Штопала. В больницу обратиться я не мог. Потом пришла несколько раз перевязку делать.
Слова складываются ладно. Поля верит, но обидно всё равно…
– Что случилось? – спрашивает, сводя брови на переносице. С высокой вероятностью он отвечать не захочет. Это ясно. Он вообще не хотел, чтобы знала. Придумал легенду. И к себе завтра не позвал бы, чтобы не испугать. – Это из-за меня? Марик? Или тот…
Не было дня, чтобы Поля не замирала хотя бы на секунду, думая о том, что Гаврилу могут найти и отомстить. Очень боялась, что его выходки всплывут и выйдут боком. Получилось же… Не ошиблась?
Ей жалко так, что на глазах против воли выступают слезы. Гаврила их видит, но в ответ улыбается…
– Не из-за тебя, Поль. Сам виноват. Зазевался…
– Людей не режут, когда они зазевываются.
Она говорит вполне логичные вещи, а Гаврила снова реагирует улыбкой. Будто глупость. Будто ребенка слушает.
Опять к губам – она ждет ответа, но открывает свои…
Чувствует прикосновение ими. Потом щекой. За ухом. Ловит шеей…
Там Гаврила задерживается.
Поля осторожно едет по его рукам, одна из которых влитой ложится на ее талию… Стискивает мужские плечи…
Это всегда одинаково на нее действует – отзывается пульсацией внизу живота и выделением слюны…
– Какая ты, Поль… Дурею…
Гаврила признается, снова по тому же маршруту возвращается к лицу… Подбородок целует. Под ним тоже, когда Поля запрокидывает голову. Но почти сразу – снова губы. Она подставляет…
И снова в голове «Господи…».
Он ранен, с ним страшное случилось, а они в темном коридоре целуются.
Гаврила внятно не объяснится – это понятно. Но он же сесть хотел.
Поля снимает с себя мужскую руку, тянет:
– Идем… У тебя есть еще бинт? Антисептик? Там швы же? Я посмотрю…
Конечно, она в жизни таким не занималась, но чувствует, что обязана.
Иначе… Снова Ладу звать. Но это не вариант – Поля ревнует.
– Всё хорошо, Поль. Там царапина...
Чтобы доказать, что не врет, Гаврила уже в гостиной отнимает от бока руку, поднимает обе. Стоит ровно. Смотрит спокойно. Полина почти ему верит, а всё равно…
– Сядь, пожалуйста, – указывает на диван.
Ненавидит себя за это, но и не подметить не может – он сложен. Постель не расстелена. Вещи не валяются. Полине становится ещё легче. Гаврила не успел бы убрать. Да и не стал бы.
– И скажи, где у тебя аптечка?
Обернувшись и говоря, Полина благодарит бога, что в гостиной не включен верхний
