Вслед за ветром - Дженел Тейлор

— Это необязательно. Ты вполне можешь знать эти вещи и оставаться свободным. Некоторые наши работники хлебнули много горя, прежде чем пришли на ранчо. Большой Джон был рабом. Отец Джимми Джо бил его и заставлял работать до изнеможения, пока тот не сбежал. Мигеля до сих пор разыскивают мексиканские власти. Его подставил человек, который хотел завладеть его землей. Он убил всю семью Мигеля, а потом Мигеля обвинил в том, что он застрелил одного из работников этого негодяя. Если бы Мигель не сбежал, его бы повесили. У остальных тоже тяжелое прошлое, но мы никого никогда не осуждаем. Ранчо стало их домом, там они живут в мире и спокойствии, могут уйти от нас, когда им захочется. Не знаю, что сделало тебя таким язвительным, но это может погубить тебя, если ты не переменишь своих чувств. Ба говорит, что постоянная борьба делает человека холодным, жестким и безжалостным. Не становись таким. Наварро, пока еще не поздно, найди место, где ты будешь спокоен. Если этим местом не станет ранчо, то пусть оно будет где-то еще. Только поторопись. — Девушка увидела муку в его взгляде.

— Джесси, для меня нет такого места.

— Если ты захочешь, оно будет.

— Я не могу захотеть.

— Почему?

— Не жди от меня ответа, я не могу тебе ничего сказать. Давай лучше ложиться спать.

— Хорошо, Наварро, прекратим этот разговор. Я не хочу, чтобы ты снова проболтался. Еще кофе?

Он протянул Джесс кружку, она наполнила ее.

— Спасибо.

— Не за что.

Джесс улеглась на свою подстилку.

— Спокойной ночи, Наварро.

— Спокойной ночи, Джесси.

Он допил кофе и лег.

На следующий день Наварро и Джесс продолжили свой монотонный путь по каменистой местности. Дорога была сухой и пыльной, вокруг на многие мили не было ни души. Временами налетал ветер, который срывал с них шляпы, забирался под одежду. Вокруг расстилались заросли мескита и кактусов. На небе не было ни облачка, но, по счастью, день выдался не слишком жарким. Путешественники миновали заросли дикой тыквы, пробившей себе путь сквозь камни. Ветер шевелил траву, стояла почти мертвая тишина.

Вот появились заросли юкки, затем местность стала гористой, показались плоские холмы. Справа и слева от них ветер закручивался в небольшие смерчи.

В полдень Наварро и Джессика перекусили холодным мясом и хлебом, оставшимися от завтрака. Они не стали разводить костер и варить кофе, поэтому запили еду тепловатой водой. Ехали они бок о бок, изредка перекидываясь парой слов, но настоящего разговора не получалось.

Перед тем как подъехать к перекрестку под названием Лошадиная Голова, Наварро насторожился и привстал в седле. Он внимательно изучал местность.

— Слишком много пыли. Кто-то приближается сюда. Давай скроемся. Я не хочу неприятностей.

Он отвел лошадей в ложбину, находившуюся на приличном расстоянии от дороги. Всадники спешились.

Джесс приятно удивило то, что он помог ей слезть с лошади. Она же была опытной наездницей. Наварро отвел лошадей в более закрытое место ложбины и привязал их к кустам. Он вернулся к ней и притаился на обрывистом краю. Протянув руку, он втащил ее к себе. Их взгляды на минуту встретились, но время для этого было явно не подходящим. Они внимательно осматривались сквозь заросли мескита, готовые в любую минуту спрыгнуть вниз и спрятаться.

— Это могут быть солдаты, караван повозок или бандиты, — рассуждал Наварро. — Столько пыли не могут поднять один-два человека. Лучше, если нас не увидят.

— Ты думаешь, они нас заметили?

— Нет. Мы ехали слишком медленно, чтобы оставить заметные следы.

— Мы поэтому поехали этой дорогой?

— Ага. Она не самая короткая и быстрая, если учесть, что мы останавливаемся на отдых и попоить лошадей, но здесь все видно на многие мили. Поэтому это наиболее безопасный путь.

Наварро и Джесс наблюдали за тем, как облако пыли приближается к ним все ближе и ближе. Группа наездников с запасными лошадьми ехала прямо на них. Наконец до их слуха донеслись обрывки разговоров. Вокруг было много зарослей, они спрятались на большом расстоянии от дороги, но Наварро сказал:

— Теперь давай вниз.

Он сполз по обрывистому краю и помог Джессике сделать то же самое. Они лежали рядом на животах, он обнял ее, прикрывая своей рукой ее спину.

— Когда они подъедут, не двигайся и не разговаривай, — прошептал Наварро. — Звуки разносятся здесь далеко.

Джесс подчинилась его вежливому приказу. Когда всадники подъехали еще ближе, Наварро сполз ниже, увлекая ее за собой. Он перевернулся на спину и прижал голову девушки к своей груди. Джесс не сопротивлялась. Наварро лежал неподвижно. Джесс следовала его примеру. Она чувствовала силу его объятий, тепло его тела, слышала биение его сердца, вдыхала его запах. Рядом с Наварро она чувствовала себя в безопасности. Она расслабилась, прижалась к Нему щекой и обняла его за талию. Джесс закрыла глаза. Наварро казался ей чудесным сном, и больше всего на свете ей хотелось продлить этот сон, сделать его реальностью.

Прошло много времени. Всадники уехали далеко. Джесс лежала в объятиях Наварро так тихо и спокойно, что он решил, что она заснула. Ему было так приятно обнимать ее, что он не хотел разжимать рук. Восемь лет своей жизни он прожил вместе с племенем его матери, племенем апачи. Наварро знал, как важны для мужчин женщины, хотя в это трудно было поверить, глядя, как его белый отец обращается с Утренней Слезой. Хотя среди индейцев мало женщин носили имена, мало кого оплакивали после смерти, жизнь все равно была сосредоточена вокруг них. У одного из самых удачливых мужчин племени было много жен, и он делал все, чтобы доказать, что может содержать их. Однажды он потерпел неудачу во время набега, и его жены перестали обращать на него внимание, они насмехались над ним. Из-за этого индеец долго ходил сам не свой, пока не вымолил их прощение, привезя много подарков. Он зависел от их расположения, вел себя так, как будто это было самым важным в его жизни. Хотя никто никогда открыто не говорил об этом.

Женщины-апачи предпочитали удачливого вора отважному воину. Они соглашались стать второй, третьей, четвертой женой разбойника, который приносил много добычи. Если у мужчины была одна жена, это означало, что он беден и на долю его жены выпадало много работы. Так как у апачей женщина сама могла выбирать себе мужа, им, как правило, становился тот, у кого уже были жены. Эти женщины были жадными и эгоистичными, им хотелось иметь мужа, который приносил бы им подарки, добытые грабежами. Смелость требовалась от него только тогда, когда нападали бледнолицые солдаты. Наварро никогда не интересовали эти женщины. Он помогал своей матери и никогда не помышлял о жене. Кроме того, никто не стал бы гладить его лошадь, привязанную к вигваму, что означало у индейцев принять предложение от мужчины. Ведь Наварро мечтал только о том, чтобы стать хорошим воином, а не вором.