Я жду тебя в Париже - Селина Танеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я уже спускаюсь через прозрачную пирамиду в Лувр, покупаю билет, беру схемы залов и иду, глядя влево-вправо, пытаясь решить, с чего начать.
***
Внезапно ко мне бросается высокий мужчина и что-то быстро говорит по-французски. Он, кажется, чем-то расстроен, буквально заламывает руки. Спрашиваю по-английски, что случилось, и понимаю, что в английском он не силен. Секунду поколебавшись, мужчина все же старается объясниться, используя то английские, то французские слова. Оказывается, вся проблема заключается в том, что египетский зал сегодня закрыт. Для меня это никакая не проблема, мне все равно не обойти музей полностью за один вечер, но я вежливо сочувствую и собираюсь отправиться дальше.
Но он не дает мне уйти и, немного успокоившись, уточняет, когда я пришла? А, только что? Видимо, он меня с кем-то путает. Нет-нет, просто он тоже только что вошел и предлагает провести для меня экскурсию. В голове мелькают кадры из фильма «Плащ Казановы», но Бернар, да, теперь он Бернар, говорит, что это бесплатно, просто обожая Лувр, бывает тут каждую пятницу и у него есть абонемент. Все это я понимаю из смеси слабых английских и непонятных французских фраз. Я, конечно, никуда не хочу идти с этим настойчивым торопливым человеком. Но мое промедление он истолковывает по-своему: хватает за руку и тащит в греческий зал. Ведь египетский закрыт!
Немного странно мчаться по Лувру, на слух ухватывая названия картин и фамилии художников, взявшись за руки с незнакомым мужчиной, когда ты еще утром покупала подарок любимому мужу на серебряную свадьбу. Но я успокаиваю себя тем, что, возможно, для Парижа это нормально. К тому же от скорости мне становится смешно и, чтобы не расхохотаться, стараюсь получше рассмотреть моего персонального гида. Темные кудрявые волосы, крупные черты лица. Не красавец. Хотя Бернар и моложе меня лет на десять, на лбу четко обозначены морщины, явно потому, что его брови каждую минуту удивленно взлетают вверх.
Конечно, он бесподобно ориентируется в Лувре, глупо это не использовать, хотя языковой барьер не позволяет ему рассказать что-нибудь существенное, и он лишь перечисляет шедевры. Бернар предлагает назвать те картины, которые я обязательно хочу увидеть, и он составит маршрут, чтобы все было включено. Но я полагаюсь на его выбор. Мы стремительно движемся по залам, пока не подлетаем к разделу итальянской живописи, где выставлена Мона Лиза. Бернар останавливается и говорит, что он будет ждать здесь, у входа в зал. Я тоже не собираюсь проталкиваться к знаменитому портрету через толпу туристов и смотреть сквозь пуленепробиваемое стекло, поэтому говорю, что уже видела Мону Лизу и тоже не пойду.
Тут снова взлетают брови Бернара. Ты же сказала, что сегодня первый день в Париже?
Я объясняю, что я видела портрет в Москве в 1974 году. Его привозили в Пушкинский музей. Правда я умолчала, что мне тогда было 14 лет, и пришлось простоять многочасовую очередь, чтобы десять секунд полюбоваться Джокондой.
Бернар переспрашивает, в каком-каком году, и недоверчиво смотрит на меня. Потом, тряхнув головой и решив, что он чего-то недопонял, предлагает отправиться к Микеланджело. Его шаги замедляются, теперь мне не приходится торопливо семенить, я, наконец, могу отдышаться и посмотреть по сторонам. Но оказалось, что это просто новый этап нашего знакомства. Бернар, как ни в чем не бывало, кладет руку мне на плечо. Что это? Так в Париже принято? И что будет дальше? Не сбросив эту руку мгновенно, я выгляжу сейчас так, как будто для меня нормально гулять в обнимку с человеком, которого я вижу в первый раз. А может, ему просто удобно опираться о мои плечи: он высоченный, а во мне чуть больше, чем полтора метра. Меня начинает напрягать эта игра, но я не знаю, как выйти из ситуации достойно.
Бернар не спеша объясняет мне, чем занимается, возможно он программист, но я точно не разобрала, а переспрашивать не хочется. Теперь он просит рассказать поподробнее о себе. Кем ты работаешь? Слово бухгалтер я знаю в разных английских синонимах, но он не понимает. Ну, в общем, в офисе. А, теперь ясно. Следует вопрос, замужем ли я? Показываю обручальное кольцо. Он кивает и говорит, что разведен. Диворсе. Здесь во французском и английском одинаковые корни, киваю. О, нет, не разведен, живет раздельно «ви сепареман». Ну ладно, это тоже я поняла. Дальше вопрос, есть ли у меня дети? Для краткости исключаю сына и говорю, что я приехала к дочери. Она учится в Париже в Университете. Переспрашивает: ты учишься в Университете и у тебя маленькая дочь?
Теперь, когда мне начинает казаться, что в некоторых залах мы уже были, локоть Бернара на моих плечах сгибается и его крупные пальцы скользят по моей шее. Мне кажется, что на этом приключений достаточно. Я высвобождаюсь из-под его мощной лапы, стараясь сохранять непринужденный вид. В чем дело? Он нервно жестикулирует. Мы разве не пойдем ко мне домой после музея? Нет, к сожалению, на этом все, спасибо за экскурсию. А, тебе нужно укладывать маленькую дочь? Бернар старается не показать, что разочарован, оглядывается по сторонам, в нем снова просыпается торопливость, которая была в самом начале.
Пойдем, я провожу тебя до метро. Нет-нет, зачем, я еще здесь побуду и пойду сама, еще только восемь, я не заблужусь. Для убедительности достаю схемы залов из сумки.
Но Бернар хватает меня за руку и тащит к выходу. Скорее, скорее! Он знает, как срезать путь, мы вылетаем из Лувра и мчимся к метро, с меня почти слетают бежевые туфли на маленьких каблучках, на ум приходит известная сказка… Бернар поминутно смотрит на часы и говорит, что ему нужно вернуться в музей, лицо растерянно, и до меня доходит, что у него остается чуть больше часа, чтобы решить вопрос досуга сегодняшнего вечера. Меня снова разбирает смех. Проходя турникет в метро, оглядываюсь. Бернар на своих длинных ногах, засунув руки в карманы и приподняв сутулые плечи, возвращается на охоту в Лувр.
