Запретный камень - Тони Эбботт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теперь сюда.
Карло провел их в комнату, в которой не было вообще никакой мебели. Лишь в одной из стен виднелась узенькая дверь, к которой он и направился. Как вдруг раздалось гудение виброзвонка, и Карло достал из кармана туники телефон.
– Si?
В трубке что-то быстро проговорили.
– Si. Pronto, – ответил Карло и захлопнул телефон. – Прошу меня извинить. В библиотеке вы будете в безопасности.
– В безопасности? – переспросила Бекка. – Это – библиотека?
Перехватив взгляд Вейда, Карло указал на кинжал:
– Берегите его.
А затем развернулся на каблуках – каштановые волосы разлетелись веером – и оставил их одних.
– Он сказал, мы будем в безопасности? – прошептал Даррел. – В каземате, взаперти? Неужели эти уроды нас выследили? Но откуда они так быстро узнали о фехтовальной школе? Как они вообще это делают?
– Не знаю как, но лучше поторопиться, – сказала Лили. – Эта дверь похожа на ту, входную.
– Думаю, пора пустить в ход кинжал.
Вейд вставил клинок в скважину, трижды повернул против часовой стрелки, и дверь открылась. За ней оказался полутемный коридор – узкий, всего каких-то пару футов шириной, по виду очень древний, однако в воздухе не пахло сыростью, а откуда-то сверху доносилось слабое жужжание.
Неужели кондиционеры? – поразилась Лили. В конце коридора виднелась еще одна дверь, над которой была установлена камера слежения. Красный огонек рядом с линзой мигал – велась запись.
– За нами наблюдают! – прошептал Даррел.
– Карло, наверное. Но он вроде нормальный, – отозвалась Лили, хотя слово «нормальный» вовсе не отражало ее настоящего мнения о Карло. – Похоже, он знает, что делает. Так или иначе, возвращаться назад уже поздно.
Вейд сбавил шаг.
– Ладно, только вот что: Карло знает, что кинжал очень ценен. Сам клинок – как бы знак того, что мы хорошие, что нам можно доверять. Карло не стал задавать лишних вопросов, а сразу привел нас сюда. Получается, ему известно, что именно мы ищем. Но почему библиотека? Может, Реликвии – это книги?
– Иди вперед, пожалуйста, – попросила Бекка. – Не выношу темноты.
Они прошли до конца коридора и оказались в почти полной тьме. Лили безуспешно пыталась вспомнить их путь сюда – последовательность помещений и поворотов – и сообразить, как далеко они от выхода на улицу. Вейд отпер клинком уже третью дверь, и они спустились по ступеням в самую роскошную комнату, какую только можно увидеть: три из четырех стен украшали тяжелые, расшитые золотом гобелены со сценами из древних мифов. На потолке же раскинулось ослепительное желто-красное солнце, от которого разбегались по углам золотые лучи.
На четвертой стене в тщательно продуманной последовательности висели старинные мечи и клинки. Было и несколько кинжалов, похожих на тот, что у них, но ни один не повторял его в точности. Были и особо экзотические экземпляры: длинные кривые сабли напоминали об арабах – наверное, такими дрались обитатели пустыни. Лили чуть не брякнула, что эти сабли похожи на бутафорские клинки для кино, вовремя сообразила, что как раз киношные сабли, скорее всего, изготавливали, копируя те, что висят на стене.
– И все это создал Ахилл Мароццо? – спросила она.
Воздух в комнате был свежий, хотя помещение находилось глубоко под землей. В этом чувствовалось нечто фантастическое, вроде встречи прошлого и будущего в едином пространстве.
– Возможно, – ответил Даррел. – Хотелось бы мне прихватить парочку. Нам ведь нужно оружие. А сабли и мечи – это круто!
– Их невозможно спрятать, – отозвалась Бекка. – Даже кинжал таскать с собой – и то опасно.
– И что, в этой «библиотеке» всего одна книга? – спросил вдруг Вейд.
В самом центре комнаты стоял длинный широкий стол с цельной дубовой столешницей, а по его периметру было расставлено с полдюжины дубовых стульев.
На дальнем конце стола горели две масляные лампы, а в центре покоилась небольшая книга в бордовом кожаном переплете. Уголки ее были из потемневшей меди, а сама она запиралась на две таких же темных застежки.
В каждом из уголков книги изображалось по такому же кинжалу как тот, что Вейд выложил перед собой на стол. А в центре обложки поблескивала золотая пластина с гравировкой из готических букв – очень похожих на те, что они видели на склепе Купферманов. Лили сразу опознала немецкий готический шрифт. Бекка тут же зависла над надписью, затаив дыхание.
– Бек? Ты в порядке?
– Ну, что там?! – не выдержал Вейд.
Бекка опустилась на ближайший стул, провела пальцами по золотым буквам и зачитала вслух перевод:
Дневная Книга
Николая Коперника
Его Тайные путешествия по Земле и по Небу,
правдиво описанные
его помощником
Гансом Новаком.
Начато в 1517 году от Р.Х.
Глава тридцать третья
– Дневная Книга Николая Коперника? – опешил Даррел. – Дневник Коперника? Настоящий?! Как он сюда попал??
Бекка все смотрела на книгу в кожаном перелете, и голос Даррела становился тише и тише, пока не растворился совсем, оставив ее наедине со звуком собственного дыхания.
Наконец Лили похлопала ее по плечу:
– Бекка, ты можешь ее прочесть? Ведь именно ради этого Карло и привел нас сюда…
Свет масляных ламп играл на золотом тиснении так, словно буквы пылали.
– Да, наверное…
Бекка устроилась на стуле поудобнее, поставила лампы по обеим сторонам от книги, а затем медленно и осторожно, словно обращаясь с живым существом, расстегнула застежки и раскрыла книгу.
Хотя книге явно исполнилась не одна сотня лет, верхняя крышка кожаного переплета открылась очень легко – и полностью легла на столешницу.
– Э… да вы сядьте все, – предложила Бекка. – Быстро такое не прочитаешь.
Вейд обернулся в сторону двери, прислушался.
– Наверху тихо, – сказал он. – Думаю, мы в безопасности.
С первой же страницы Бекку поразил почерк – разборчивый, аккуратный. Кем бы ни был этот Ганс Новак, он умел красиво писать.
Даррел заглянул ей через плечо.
– Большинство чернильных рукописей со временем выцветает. А эта сохранилась, и даже очень неплохо. Похоже, о ней здорово заботятся вот уже… пять веков подряд. Воздух охлажден до нужной температуры. Свет пригашен. Они знают свое дело. Мама научила меня разбираться в таких вещах.
Ребята переглянулись – так, будто всем пришла в голову одна и та же мысль. Сара и Роальд Каплан – слишком далеко. Люди пропадают. Люди умирают. А они стоят на пороге тайны, из-за которой это все происходит.
Наследие Коперника. Двенадцать Реликвий.
Найдутся ли ответы на страницах лежащей перед ними книги?
Бекка листала страницы.
– Почти всё – на немецком, но кое-где попадается итальянский и латынь. Похоже, сборная солянка из разных языков, но я далеко не все знаю.
– Мы вообще никаких не знаем, – заметил Даррел, и Лили кивнула.
– И еще здесь картинки.
И Бекка, перелистывая страницу за страницей, начала показывать им наброски крошечных устройств, машин, механизмов, цепочки абстрактных диаграмм, квадратов и треугольников, а также нечто вроде огромных бесформенных масс – то ли облаков, то ли океанов; некоторые рисунки были выполнены грифелем, некоторые – черными или бурыми чернилами, а затем раскрашены…
И вдруг ее внимание привлекло одно слово: Stern. По-немецки – «звезда». Это слово затягивало Бекку в текст и не желало отпускать. Тогда она вернулась на первую страницу и начала переводить: сначала отрывисто, с паузами, а затем, привыкая к древнему шрифту, все быстрее.
Я, Ганс Новак, будучи тринадцати лет, четырех месяцев и восьми дней от роду, записываю здесь так, как сказано Магистром Николаем Коперником и мною самим увидено.
Слова закружили Бекку и унесли в далекие места и времена.
Сначала должен я поведать о том, что приключилось с Магистром до появления моей скромной персоны.
Николай Коперник родился в 1473 году в польском городе Торунь, и свидетелями тому были звезды, которые предсказали ему судьбу провидца и повстанца.
О, как правы оказались те звезды!
Восемнадцати лет от роду, уже ступивши на путь, который увенчал его славой, Николай Коперник отправился на учебу в великий Краковский университет.
Учился он неустанно. Об этом я сужу – как, разумеется, могут судить и все остальные – по его высочайшей образованности. В Болонье сделался каноником. Там же и познакомился с оружейным мастером Ахиллом Мароццо. На Виа-Ка-Сальватике овладел искусством меча…
– Так я и знал! – Даррел хлопнул рукой по столу. – Он был здесь! Прямо здесь! Вот это да… Читай дальше, Бекка. Извини.
