Вида своего защитник (СИ) - Сугралинов Данияр

— Возражение: нас атаковали. Отсюда вывод: или технологии врага превосходят наши, а потому сканер не увидел опасность, или враг атаковал сразу после выхода из гиперпрыжка, в миллисекунды между сканирующими импульсами.

— Или нас сбили с планеты, — сказал я, и все замолчали.

Такая мысль казалась наиболее разумной. Я рассказал о своих ощущениях на орбите и в падении, но понимания не дождался. Убама отрезал, что на Агони нет разумной жизни, а Лекса лишь сочувственно погладила меня по плечу:

— Я не говорю, что такое невозможно, сама видела, что псионическое оружие существует, но, как правильно заметил наш головастый друг, кроме нас, в системе нет других разумных.

«Есть, — думал я, — но рехегуа почему-то не говорит об этом. А он точно что-то знает».

Пытать охотника я не стал — при любом раскладе нам нужно добраться до колонии, и важно сохранить партнерские отношения с Убамой, а не обострять их. Сейчас наше выживание зависело друг от друга. Вряд ли нам с Лексой самостоятельно удастся разобраться с рапторианской техникой в колонии.

А потом и вовсе стало не до лишних размышлений — дорогу нам преградил другой гипертреножник. Проблем не доставил, но стал предвестником неприятностей.

После того как мы от него отбились, крупный гибрид скорпиона и птеродактиля с жалом, способным пробивать даже металл, атаковал нас с воздуха — пригвоздил многострадального Убаму словно гарпуном и тут же снова вознесся в небо — уже с рехегуа. Удалось рассмотреть, что тварь не летает, а прыжком возносится над джунглями и парит, высматривая жертву. Подняв ее, сбрасывает с высоты, чтобы добить — или, может, всмятку любит — и сожрать.

Но рехегуа был слеплен из крепких композитов, а потому не пострадал, всего лишь в очередной раз умер, а крылоскорпион — так я назвал гада — спикировал на меня и сам себя нанизал на подставленный клинок. Интерфейс, поняв, что конечность Убамы я использую как оружие, предложил назвать его.

Когда я придумал имя клинку, система вывела описание:

Задняя нога

Качество: обычное.

Тип урона: физический.

Дополнительный эффект: кровотечение.

Базовый урон: 300–360.

Оружие, созданное из части конечности рехегуа, имеющее форму обоюдоострого двуручного меча. Изготовлено из эксилиума, обладающего особой молекулярной структурой, которая обеспечивает превосходную прочность и остроту лезвия меча.

Наночастицы, нанесенные на материал, создают микроскопическую шероховатость, что приводит к увеличению режущей поверхности и усилению эффекта резки.

Смертоносное и эффективное оружие, способное проникнуть сквозь доспехи и разделить противника с минимальными усилиями.

Оценочная стоимость: 15 монет Сидуса.

Совместное производство рехегуа Убамы Овевевы и хомо Картера Райли.

Владелец: хомо Картер Райли.

«Анализатор ценности» собрал данные о крылоскорпионе, а Лекса не погнушалась распотрошить тварь на полезный лут.

Дальше шли, постоянно ожидая атаки с воздуха. Крылоскорпионы нападали молча, бесшумно и, как и гипертреножники, перетекая из незримого диапазона в видимый, из-за чего заметить их заранее человеческим зрением было невозможно. К счастью, Убама подпитался органикой, скормленной Лексой, пришел в себя и продолжил сканировать местность.

Семиметровый серный хвататель стал первым монстром, на котором я опробовал «Кромсатель». Колоссальная многоножка с металлической пастью и ядовитыми клешнями вывинтилась перед нами из-под земли и сходу атаковала. Рефлекторно выстрелив, я отпрыгнул в сторону прямо из-под ударившей туда, где я стоял, клешни.

Лекса переместилась к боку твари и выпустила очередь из «АК-47», пули выгрызли в ее панцире дыру, куда девушка забросила гранату. Что убило серного хватателя: чернеющее облако квантовых частиц или взрыв гранаты, — мы не поняли. Наверное, все сразу.

Ночь опустилась на джунгли мгновенно. Небо было таким, что хоть глаз выколи — ни звездочки. Мы попытались идти дальше при свете прожекторов, встроенных в «Валькирию 4000» Лексы, но на свет налетело столько местных москитов, что в ужас пришел даже Убама. Гадов выжигали огнеметом Лексы и «Кромсателем».

Больше не рисковали — погасили огни и легли спать. Рехегуа, не нуждавшийся во сне, остался дежурить. За ночь он будил нас раз пять-шесть, но поутру четких воспоминаний у меня не осталось, все как во сне: с кем-то бились, кто-то грыз меня, кого-то — я.

Ярко запомнилось квадратное рыло ночного хищника, выбившего у меня из рук «Кромсатель» и «Заднюю ногу», а потом сдохшего от моего точного плевка… плевков, мы с Лексой захаркали его к чертям, а он метался между нами и крушил все, вереща от боли. Сдох сам, прикончил Убаму, но главное, мы с Лексой выжили, и у меня даже живая броня просела не полностью. Охотник оклемался через полчаса, и мы снова легли спать.

Следующие два дня дались совсем тяжело — шли в гору, прорубались сквозь джунгли, еда закончилась, универсальный метаболизм был не таким уж универсальным, чтобы, как Убама, поглощать местную органику, атаки тварей шли одна за другой, и все чаще одновременно. Я неоднократно пытался призвать на помощь Гардисто, но браслет превратился в бесполезную безделушку. Я поинтересовался у Убамы, почему так, надеясь, что он разбирается в технологиях древних рехегуа, но его ответ меня обескуражил:

— Будь моя воля, я бы отнял браслет древнего стража вместе с твоей рукой, Картер, и уничтожил. Благодари случай за то, что я не имею такой возможности.

Как я догадался после разговора с Тукангом Джуаланом, а после предположение подтвердил Убама, древние рехегуа, не имевшие почти ничего общего с современными, сгинули как раз-таки из-за стражей серии «Гардисто». Но когда я попытался выведать, как именно стражи уничтожили древних рехегуа, Убама не ответил и в дальнейшем игнорировал любые вопросы на эту тему. Не ответил даже, почему браслет не работает.

— Может, ты что знаешь? — спросил я Лексу.

Не то чтобы мне было так уж интересно, но тишина и чуждость окружающего мира угнетали, местная фауна атаковала молча и почти беззвучно, и разговор хоть как-то позволял держаться на ногах.

— Немного покопала Кодекс, когда ты получил стража. Мало информации. Они верные соратники, скорее умрут сами, чем позволят погибнуть владельцу, но что-то с ними нечисто. Прямой информации нет, но есть завуалированный совет избегать использования стражей без крайней нужны. Якобы чем больше времени они проводят с тобой, тем прочнее связь. Но чем именно это грозит — не сказано…

Когда преодолели перевал и увидели полосу отчуждения, мы были на грани обморока. Моя экипировка миротворца была уничтожена еще вчера, патроны ко всем видам кинетического оружия практически закончились, гранат осталось несколько штук, Лекса поломала ногу и едва ковыляла — и то благодаря медицинскому гелю. Убама потерял еще больше себя, напоминая сожженную в кислоте голову андроида — он лишился почти всех защитных пластин, его органическая плоть была одним сплошным нарывом, краеугольный камень давно отказал, рехегуа то и дело отключался, и каждый раз мы думали, что он уже не вернется.

— Теперь нужно быть вдвойне осторожными, — тихо проскрипел Убама, когда очнулся, и снова отключился.

Мы в этот момент пересекали полосу отчуждения и зашагали по покрытой пеплом остекленевшей земле, где не было ничего живого, но я внял охотнику, потому что понял, какой опасности ждать.

К концу дня, когда дорога пошла под уклон, мы увидели колонию. Внизу, в долине, напоминающей чашу, виднелись замершие турели с опущенными дулами, развалившиеся в беспорядке роботы, охранные дроиды и какие-то бесформенные светлые силуэты, распластавшиеся по земле. Сфокусировавшись, я вздрогнул от нахлынувших воспоминаний.