Человек в высоком замке - ФилипДик Дик

Похоже, в самом сердце Берлина. Полагается, как обычно, на собственную мудрость и умение поладить с кем угодно. «Что же, если Гейдрих пошлет к нему целый отряд, чтобы арестовать, — подумал Рейс, — то Маленький Доктор обсудит с пришедшими возникшую ситуацию, да так, что через полчаса все они будут уже на его стороне. Сделает из них правоверных сотрудников Министерства пропаганды и народного просвещения».

Рейс представил себе Геббельса, как тот как раз сейчас пребывает в апартаментах какой-нибудь сногсшибательной кинозвезды, глядит в окно на марширующие по берлинским улицам части Вермахта. Этого карлика ничем не проймешь. Улыбнется своей язвительной улыбочкой, продолжая одной рукой ласкать прелести кинодивы, а другой — срочно дописывать статью в…

Мысли Рейса прервал стук в дверь.

— Извините, шеф. — В дверях появился Пфердхофф. — Снова звонит Кройц фон Мейер.

— Рейс слушает, — сообщил консул, дойдя до своего рабочего стола и взяв трубку.

— Вам что-нибудь известно об этом типе из Абвера? — раздался в трубке густой голос местного начальника СД. Неприятный голос, да еще с таким могучим баварским акцентом…

Рейс сделал паузу, пытаясь сообразить, о чем идет речь.

— Хм… — Он так ничего и не понял. — Насколько мне известно, сейчас на Побережье находятся целых четыре агента Абвера. Или три…

— Речь о том, который на прошлой неделе прилетел из Берлина «Люфтганзой».

— О? — удивился Рейс, прижимая трубку плечом, а руками доставая из пачки сигарету. — Нет, он ко мне не заходил.

— А чем он занят?

— Боже, откуда мне знать? Спросите у Канариса.

— Я просил бы вас позвонить в Министерство иностранных дел и сказать им, чтобы они связались с Канцелярией и попросили бы Адмиралтейство, чтобы те заставили Абвер либо отозвать своих людей, либо дали нам их точные координаты.

— А почему бы вам самим этим не заняться?

— У нас тут полная неразбериха.

«Потеряли они этого парня из Абвера, — сообразил Рейс. — Кто-то из штаба Гейдриха попросил их за ним проследить, а они его потеряли. И теперь хотят, чтобы я помог им выпутаться».

— Если он придет ко мне, — пообещал Рейс, — то я пошлю кого-нибудь за ним следом. Можете на меня положиться. — Разумеется, маловероятно, чтобы тот зашел в консулат. Оба прекрасно это понимали.

— Несомненно, он живет здесь под чужой фамилией, — не мог угомониться фон Мейер. — Под какой — мы, понятное дело, не знаем. Выглядит этаким аристократом, лет сорока. Капитан. Настоящее имя — Рудольф Вегенер. Из этих монархических прусских семейств. Судя по всему, за ним стоит фон Паппен. — Рейс поудобнее устроился за столом и, покуривая, терпеливо дожидался, пока фон Мейер истощится. — Единственный выход, который я тут вижу, это урезать бюджет Военно-морских сил так, чтобы эти монархисты с кортиками не могли бы…

Наконец Рейсу удалось положить трубку. Вернулся к прерванному завтраку и обнаружил, что булочка уже остыла. Кофе, тем не менее, был еще теплым, консул налил себе еще чашку и продолжил чтение газеты.

Сосредоточиться, однако, не удалось. «Нет, этому конца не будет, — вздохнул консул. — Эти типы из СД покоя не знают, лишь бы только на страже стоять. В три утра позвонить могут…»

В кабинет снова заглянул Пфердхофф и, обнаружив, что шеф кончил разговаривать по телефону, сообщил:

— Ужасно взволнованный звонок из Сакраменто. Сообщают, что по улицам Сан-Франциско разгуливает какой-то еврей!

Оба рассмеялись.

— Ладно, — махнул рукой Рейс. — Скажи им, чтобы успокоились и выслали нам соответствующие бумаги. Что еще?

— Вы прочли соболезнования?

— Их там много?

— Да нет, не очень. Если хотите, я принесу. Они у меня на столе. Ответы я уже разослал.

— Ах да, — вспомнил Рейс. — Мне же сегодня надо приветствовать каких-то бизнесменов. В час.

— Я напомню, — пообещал секретарь.

— Ну что же, хотите пари? — оживился консул, откинувшись в кресле.

— Только не по поводу преемника. Вы об этом?

— Им станет Вешатель.

— Но Гейдрих и так уже забрался выше некуда, — с сомнением отозвался Пфердхофф, чуть помедлив. — Таких людей все побаиваются, так что вряд ли ему отдадут прямое руководство партией. У партийцев от одной этой мысли обмороки случатся. Коалиция составится за те двадцать пять минут, которые требуются, чтобы доехать на машине от здания на Принц-Альбертштрассе до… Эсэсовцы сойдутся со всеми крупными воротилами, вроде Круппа и Тиссена… — Секретарь замолчал, поскольку в кабинет вошел один из шифровальщиков с бумагой в руке.

Рейс протянул руку, и секретарь передал ему текст, полученный от шифровальщика.

Это была та самая утренняя радиограмма, только уже расшифрованная.

Закончив чтение, консул взглянул на секретаря и понял, что тот ожидает указаний. Рейс скомкал бумажку и сжег ее в большой керамическй пепельнице, стоявшей у него на столе.

— Сообщают, что к нам направляется некий японский генерал Тедеки. Вам придется пойти в Публичную библиотеку и раздобыть какой-нибудь официальный японский журнал, в котором может оказаться его фотография. Не привлекая к себе особенного внимания, разумеется. Не думаю, чтобы у нас уже был на него материал. — Консул встал и направился было к запертому шкафу, но передумал. — В общем, соберите всю возможную информацию. В библиотеке она может оказаться… — И добавил: — Этот самый Тедеки пару лет назад был начальником штаба. Вы помните о нем что-нибудь?

— Так, мелочи какие-то, — принялся вспоминать Пфердхофф. — Драчун, дуэлянт, что ли. Сейчас ему должно быть уже около восьмидесяти. Помнится, был сторонником японской программы выхода в космос.

— Но не снискал… — кивнул Рейс.

— Не удивлюсь, если он едет сюда, просто чтобы подлечиться, — предположил секретарь. — В госпитале университета подлечивается куча старых вояк. Тут же стоит немецкая аппаратура, какой в Японии и не видели, вот они сюда и зачастили. Втихую, понятно. Патриотизм. Мы можем просто договориться с кем-нибудь из клиники, чтобы за ним пронаблюдали.

Рейс кивнул. Старикан, впрочем, мог быть вовлечен и в коммерческие делишки, Сан-Франциско не самый последний город на свете для подобных вещей. Связи, оставшиеся у генерала со времени его службы, могли помочь ему и в отставке. Но в отставке ли он? В шифровке говорилось о генерале, а не об отставном генерале?

— Как только раздобудете фотографию, — продолжил Рейс, — сразу размножьте и раздайте нашим людям в аэропорту и в порту. Но он мог давно уже оказаться здесь. Вы же знаете, как долго сюда идут сообщения.

Разумеется, если генерал окажется в Сан-Франциско, то Берлин незамедлительно устроит головомойку всему консулату. Тот, значит, должен был перехватить генерала по собственной инициативе — еще до получения приказа. Разумеется, ничего другого берлинцам в голову не придет.

— Я выставлю дату и время на шифровке, — угадал его мысли Пфердхофф. — Если возникнут проблемы, мы просто укажем им, когда была получена радиограмма.

— Конечно, — кивнул консул. Люди в Берлине были великими доками по части перекладывания собственной ответственности на чужие плечи. Но сколько же можно служить козлом отпущения? Слишком часто приходится.

— Может быть, подстраховаться сразу? — предложил он. — Отправить им ответ. Ну, например, такой: «Ваши инструкции запоздали. Упомянутая вами персона уже не находится в данном округе. Возможность успешного захвата на данный момент представляется маловероятной». Пусть кто-нибудь приведет этот бред в дипломатическую форму, поднапустит вежливости и отправит. Понимаете?

Пфердхофф кивнул.

— Сразу и отправлю. И впишу число, когда это произошло. — Он вышел и закрыл за собой дверь.

«Да, тут зевать некогда, — подумал Рейс. — Иначе мигом окажешься консулом где-нибудь среди негров на островке возле Южной Африки. Заведешь себе черную няньку-любовницу, и десять или одиннадцать негритят будут звать тебя папулей».

Сев за небольшой столик, за которым он завтракал, Рейс закурил египетскую сигарету «Симон Артц», старательно закрыв и упрятав во внутренний карман металлическую коробку.

Похоже, теперь какое-то время его беспокоить не будут… Консул достал из портфеля книгу, заложенную на прерванном месте, раскрыл ее и углубился в чтение.

«…Да и были ли в самом деле все эти прогулки по улицам, чей покой нарушают лишь тихо проскальзывающие мимо автомобили, существовали разве когда-либо воскресные гуляния в утреннем Тиргартене? Было ли все это? Когда, в какой жизни? Мороженое… Кажется, можно вспомнить, ощутить на губах его вкус, вот только существовало ли оно когда-нибудь на свете? Сейчас они варят суп из крапивы и вполне довольны этим. „О господи! — закричал он. — Да остановятся они, наконец?“ Колонна громадных английских танков нескончаемо тянулась перед ним. И вот еще одно здание — многоквартирный дом это был или магазин, или офис? — рухнуло, превратилось в груду обломков. Там, под ними, погребены новые жертвы, обретшие покой даже без предсмертного крика. Смерть стелется повсюду, висит над живыми, ранеными, мертвыми, уже разложившимися телами. Весь Берлин превратился в смердящий труп, башенки с выбитыми окнами, словно с вытекшими очами, рассыпаются в прах, исчезают, не попрощавшись, — вот как это только что рухнувшее здание, некогда с тщанием и гордостью воздвигнутое людьми.