Только твоя - Джоанна Лэнгтон

Все в нем — глаза, голос, сильное, поджарое тело — возбуждало ее.

Гвидо многообещающе улыбнулся.

— Потерпи еще немножко, моя крошка... — приговаривал он, высвобождая из лифчика ее полные груди с торчащими розовыми сосками.

Застонав, он захватил один из них губами и нежно коснулся кончиком языка. Корделия, чуть не задохнувшись от наслаждения, выгнулась дугой, а он прошелся губами по ее телу и медленно спустил вниз трусики. Она вздрагивала под его ласками, уже почти теряя рассудок.

Когда Корделия запустила пальцы в его густую шевелюру, Гвидо поднял голову и, глядя ей в глаза, снова прильнул к губам в жарком поцелуе.

— Не обижайся, что я отодвинулся от тебя в машине, — прошептал он. — Я боялся, что не смогу устоять и овладею тобой прямо там. Ты заводишь меня так быстро, что я чувствую себя первобытным человеком.

— Я так хочу тебя... — простонала Корделия.

Он стремительно скользнул рукой к ее бедрам, решительно раздвинул их и вошел в нетерпеливо ожидавшее этого вторжения влажное лоно. Корделия ахнула, ощутив его внутри себя.

— Ты как горячий шелк. Быть с тобой... снова... я только об этом и мечтал... с того момента... как расстался с тобой, — выдыхал он с каждым новым мощным толчком.

Она не могла говорить, а только вбирала его в себя, прижимаясь все крепче по мере приближения финального взрыва. Потом словно какая-то огромная волна накрыла ее с головой, и она провалилась в бездну.

Только через несколько секунд они вернулись в реальный мир. Сорвав с постели покрывало, Гвидо переложил Корделию на прохладные простыни и снова обнял. Сердце ее постепенно замедлило свой бег, и она наконец обрела способность думать.

В объятиях Гвидо она испытала неземное блаженство, но оно было щедро приправлено грустью.

Корделия вспомнила свои мечты десятилетней давности. Как далеки они были от того, что она пережила сейчас.

Теперь я буду дорожить каждым мгновением этой полноценной жизни, поклялась она себе.

— Я так сильно любила тебя... — невольно вырвалось у нее.

— Любила? — Гвидо заглянул ей в глаза. Корделия почувствовала, как он слегка отодвинулся, и поняла, что слишком близко подошла к опасной теме. Ей хотелось сказать ему о своей любви, но страх и гордость останавливали этот порыв. Не в силах выразить словами свои чувства, она просто обвила его сильное тело руками и крепко прижалась к груди.

— Мне надоело слушать о том, что было когда-то, — недовольно произнес Гвидо и, откинувшись на подушки, заботливо устроил ее рядом. — Такое впечатление, что жизнь для тебя остановилась десять лет назад.

В первый момент его слова уязвили Корделию. Впрочем, пожалуй, он прав, тут же подумала она. Ведь и я не так давно обвиняла его в том, что он остался в плену у прошлого. Теперь мы просто поменялись ролями.

Тут Гвидо провел рукой по ее телу, и горячая волна желания смыла грустные мысли.

Он заглянул в ее затуманенные глаза и лукаво сказал:

— А теперь я бы хотел продемонстрировать тебе множество удивительных способов, с помощью которых можно получить наслаждение.

Корделия улыбнулась и кивнула, соглашаясь приступить к этому увлекательному занятию.

Глава 8

Четыре недели спустя Корделия сидела в постели и пила холодную воду, которую наливала из большой бутылки, стоявшей возле кровати.

Накануне поздно вечером они прибыли на Амальфитанское побережье, где располагалась роскошная вилла Гвидо. Корделия спала хорошо, но, проснувшись, почувствовала легкое головокружение и тошноту. Она догадывалась о причине этого недомогания.

Накинув легкий халат, молодая женщина вышла на балкон. Внизу шумело море, и свежий ветер приятно остужал кожу. Корделия оглянулась на постель, где, до пояса прикрытый простыней, крепко спал Гвидо, раскинув длинные руки и ноги, и мечтательная улыбка тронула ее губы.

Она была очень счастлива весь этот месяц, который они провели, путешествуя по Европе, и сама не понимала, почему не говорит мужу о своей беременности.

Было только восемь часов, но ей не хотелось снова ложиться в постель, и она решила принять ванну.

Лежа в ароматной пенистой воде, Корделия вдруг вспомнила условия брачного контракта и тяжело вздохнула. Правда, Гвидо нарушил их! Хотя время от времени он уезжал по делам, а также много работал, большую часть времени все же проводил с женой, и теперь, когда они вернулись домой, она не видела причин, почему ситуация должна измениться.

Вытираясь мягким мохнатым полотенцем, Корделия вспомнила о том, что в последнее время Гвидо потворствовал всем ее желаниям. Она всю жизнь мечтала о том, чтобы своими глазами увидеть достопримечательности, о которых читала только в книгах, а теперь получила возможность посетить Францию, Испанию, Грецию.

Корделия была переполнена впечатлениями от прекрасных греческих островов: их залитых солнцем пляжей, шума прибоя, дорог с крутыми виражами, экзотической красоты пейзажей. К тому же рядом с ней все время был Гвидо — веселый, заботливый и... страстный.

Они занимались любовью каждую ночь, а иногда и днем, но по-прежнему не могли насытиться друг другом. Гвидо любил ее тело и при каждой возможности заставлял чувствовать себя неотразимой. Бывали даже дни, когда они не выходили из комнаты, проводя время в постели, и ели ночью.

Когда Гвидо привел ее к врачу, чтобы вылечить солнечный ожог на плече, Корделия, уже заподозрив что-то неладное, сделала анализ на беременность. Ответ был положительным, но все-таки она не торопилась поделиться с мужем новостью о том, что носит в утробе их первенца.

Ее останавливало то, что Гвидо связывал рождение ребенка с разводом.

Может быть теперь, когда мы так сблизились, он изменил свои намерения? — с надеждой думала Корделия, но уверенности в этом у нее не было. Гвидо не заговаривал о будущем и не вспоминал об условиях договора, навязанного ей силой. Они жили только настоящим, и он вел себя, как идеальный муж.

Впрочем, он мог гордиться собой — ведь ему в рекордные сроки удалось добиться того, чего он страстно хотел, — она забеременела.

— Объявляю тебе выговор, — делая вид, что недоволен, произнес Гвидо, появляясь на пороге ванной. — Почему тебя не было рядом, когда я проснулся?

Корделия, вздрогнув от неожиданности, обернулась и залюбовалась мужем. Его черные волосы были растрепаны, подбородок зарос щетиной, довольная улыбка играла на губах. Он был восхитительно красив.

— Гвидо! — невольно вырвалось у нее.

— Я сказал дворецкому, что мы спустимся завтракать позже.