Убийство в теологическом колледже - Филлис Джеймс

Мягкий взгляд серых глаз создавал обманчивое впечатление – он был весьма проницательным.

– Что вы, это едва ли официальное расследование, – сказал Дэлглиш. – У меня очень неоднозначная роль. Отец Себастьян, вероятно, сообщил вам, что сэру Элреду не понравился вердикт, который вынесли в результате дознания. Он обратился в столичную полицию с просьбой провести дополнительное расследование и посмотреть, есть ли смысл копать дальше. Я как раз собирался приехать сюда, к тому же с колледжем Святого Ансельма меня кое-что связывает, и я посчитал, что со всех сторон разумно будет нанести этот визит. Естественно, если окажется, что у нас на руках уголовное дело, оно сразу же перейдет в разряд официальных и будет передано полиции Суффолка.

– Недоволен вердиктом, правда? – спросил Поль Перроне. – Я почему-то подумал, что такое решение его должно устроить.

– Сэр Элред считает неубедительными доказательства того, что смерть произошла в результате несчастного случая.

– Ну, может, и так, но доказательств чего-то иного вообще нет. Открытый вердикт в подобном случае – наилучший вариант.

– Такая огласка, да и еще в столь непростое для колледжа время, – сказал Дэлглиш, – явно нежелательна.

– Совершенно верно, но в этой тяжелой ситуации они повели себя очень тактично. Отец Себастьян – мастер в делах такого рода. В стенах колледжа Святого Ансельма, безусловно, разгорались скандалы и похуже. Вспомните только шумиху в 1923 году, когда священник, преподаватель истории церкви – был такой отец Катберт, – страстно влюбился в одного из студентов, и директор застукал их прямо in flagrante delicto[7]. Они ездили на парном велосипеде отца Катберта к докам порта Филикстоу в поисках свободы, сменив, как я полагаю, сутаны на старомодные бриджи. Очаровательная картинка, всегда так считал. А в 1932 году разра-зился еще более грандиозный скандал: тогдашний директор переметнулся к католикам, захватив половину преподавательского состава и треть студентов. Да Агнес Арбетнот, должно быть, в гробу перевернулась! Но последние события произошли не вовремя, здесь вы правы. Совершенно верно.

– А вы сами присутствовали на дознании?

– Да, конечно, присутствовал. Я представлял колледж. Наша фирма ведет дела Святого Ансельма со дня основания колледжа. Мисс Арбетнот – и более того, вся семья Арбетнотов – Лондон не особо любила, и когда ее отец позднее перебрался в Суффолк и в 1842 году построил этот дом, он попросил нас принять на себя его юридические дела. Мы, конечно, располагались в другом графстве, но мне кажется, он просто хотел вести дела с фирмой из Восточной Англии, не обязательно из Суффолка. После смерти отца мисс Арбетнот не стала разрывать наш союз. Так, например, попечителем колледжа всегда назначался один из наших старших партнеров. Мисс Арбетнот прописала это условие в своем завещании и отметила, что этот человек должен быть прихожанином англиканской церкви. Сейчас я занимаю это место. Но ума не приложу, что мы станем делать потом, если все партнеры окажутся католиками, нонконформистами или просто неверующими. Наверное, придется уговаривать кого-то сменить веру. Хотя до сих пор всегда находился подходящий партнер.

– Получается, у вас фирма с большой историей? – поинтересовался Дэлглиш.

– Да, основана в 1792 году. Стэннардов уже не осталось. Последний из них сейчас преподает в каком-то новом университете. Но у нас есть молодое пополнение из Фоксов, знатные лисы, хотя здесь, скорее, юная лисичка. Присцилла Фокс, выпускница прошлого года, но уже делает успехи. Мне по нраву преемственность.

– Я понял из беседы с отцом Мартином, – начал Дэлглиш, – что смерть молодого Тривза может ускорить закрытие колледжа Святого Ансельма. Вы, как попечитель, что думаете?

– Боюсь, что это правда. Но заметьте, это катализатор, а не причина. Я подозреваю, вы в курсе, что церковь планирует сосредоточить теологическое обучение в нескольких центрах, но колледж Святого Ансельма всегда стоял особняком. Теперь его могут закрыть быстрее, но закроют, увы, в любом случае. Тут вопрос не только в политике и не только в деньгах. Сам дух этого места принадлежит другой эпохе. Святой Ансельм всегда критиковали: то «элитарный», то «снобистский», то «слишком уединенный» и даже «слишком хорошо кормят студентов». Вино, конечно, выше всяких похвал. Я поэтому стараюсь, чтобы мои ежеквартальные визиты не выпадали на Великий пост или на пятницу. Но большая часть завещана, и колледж не платит за вино ни копейки. Пять лет назад старый каноник Косгроув оставил им свой винный погреб, а у старика был взыскательный вкус. Думаю, его запасов хватит как раз до закрытия.

– А если это произойдет, то есть когда произойдет, что будет со зданиями, с имуществом? – спросил Дэлглиш.

– А отец Себастьян вам не сказал?

– Он сообщил, что ему это тоже было бы выгодно, но за подробностями отправил к вам.

– Совершенно верно. Совершенно верно.

Мистер Перроне встал из-за стола и открыл шкаф слева от камина. Он вытащил, надо сказать, не без труда огромную коробку, на которой белой краской было написано «Арбетнот».

– Если вас интересует история колледжа, а я подозреваю, что это так, то стоит начать сначала. Вот – все здесь. Да, представьте себе, вся история семьи в одной большой черной жестяной коробке. Начну я, пожалуй, с отца мисс Агнес Арбетнот, Клода Арбетнота, который скончался в 1859 году. У него была фабрика на окраине Ипсвича. Он производил пуговицы и пряжки: пуговицы к сапогам, которые любили носить женщины, пуговицы и пряжки для формы и тому подобное. Дела шли отлично, он здорово разбогател. Агнес родилась в 1820 году и была старшим ребенком. После нее шли Эдвин, родившийся в 1823 году, и Клара, появившаяся на свет двумя годами позже. Клара нас интересует постольку-поскольку. Замуж не вышла и умерла в 1849 году в Италии от туберкулеза. Похоронена в Риме на протестантском кладбище – кстати, компания ей попалась хорошая. Бедный Китс! Да, в те времена люди ехали к солнцу, надеялись поправиться. А их убивало уже само путешествие. Надо было ехать в Торки, отдох-нула бы там. В любом случае про Клару забыли.

Дом построил старик Клод. Он заработал денег и хотел вложить их во что-то стоящее. Совершенно верно. Дом он оставил Агнес, а деньги поделили между ней и сыном Эдвином, и подозреваю, что по поводу недвижимости возникли некоторые разногласия.

Но Агнес смотрела за домом, жила там, а Эдвин нет, поэтому выбор был сделан в ее пользу. Хотя, если бы ее отец, протестант до мозга костей, знал, что она с ним сделает, все могло бы сложиться иначе. Однако из загробного мира за собственностью особо не последишь. Итак, он завещал ей дом. Через год после его смерти она поехала в гости к школьному другу в Оксфорд, попала под влияние оксфордского движения и решила основать колледж Святого Ансельма. Дом уже стоял, мисс Арбетнот возвела две галереи, отреставрировала и встроила в единый комплекс церковь и добавила четыре коттеджа для персонала.

– А что случилось с Эдвином? – поинтересовался Дэлглиш.

– Он был исследователем. За исключением Клода, мужчины в этой семье все были повернуты на путешествиях. Надо признать, он принимал участие в некоторых серьезных археологических экспедициях на Ближнем Востоке. В Англии бывал редко и умер в 1890 году в Каире.

– А не он ли привез в колледж папирус святого Ансельма? – спросил Дэлглиш.

Внезапно взгляд под очками в роговой оправе стал настороженным. Повисло молчание.

– То есть вы в курсе, – произнес Перроне. – Отец Себастьян мне не сказал.

– Я знаю очень немногое. Мой отец был посвящен в эту тайну, и хотя он всегда отличался благоразумием, я ловил намеки, когда мы приезжали в колледж Святого Ансельма. Взрослые порой недооценивают острый слух и пытливый ум четырнадцатилетних пацанов. Отец обрисовал ситуацию в целом, взяв слово хранить секрет. Хотя я и так не собирался трезвонить об этом всему миру.

– Понятно. Отец Себастьян попросил отвечать на все ваши вопросы, но вот о папирусе я могу поведать немногое, – сказал Перроне. – Скорее всего, мне известно не больше вашего. Мисс Арбетнот, естественно, его передал брат в 1887 году, и он, естественно, мог его сфальсифицировать, а может, ему самому подсунули подделку. Розыгрыши он обожал, и это было бы как раз в его вкусе. Он был страстным атеистом. Хотя разве может атеист быть страстным? Как бы то ни было, религию он в принципе отрицал.

– А что именно представляет собой папирус?

– Предполагается, что это сообщение Понтия Пилата начальнику караула, который имел отношение к снятию с креста известного нам тела. Мисс Арбетнот придерживалась мнения, что это подделка, и большинство директоров, которые видели это письмо впоследствии, с ней соглашались. Мне самому его не показывали, зато показывали моему отцу, а еще, я полагаю, старику Стэннарду. Отец не сомневался, что папирус не подлинный, но сказал, что мастерство, с которым подделали документ, вызывает уважение.