Металюция (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

Зависнув метрах на двадцати, они взяли нас в полукольцо, и недвусмысленно навели стволы авиационных пушек и пулеметов. Вдобавок еще и прогрохотали через громкоговоритель с одного из транспортников.

— Никому не двигаться! Стреляем без предупреждения!

Как я уже говорил, это был перебор. Но мы, может быть, и это проглотили бы. В конце концов, с пониманием же — страшно солдатикам, вот и пугают сами, чтобы свой страх скрыть. Если бы не одно «но». Следующая фраза, донесшаяся из «матюгальника»

— Лечь на землю лицом вниз! Руки в замок на затылке.

И если раньше был просто перебор, то теперь вояки окончательно потеряли берега. Как выразилась стоящие неподалеку Сердцеедки — а может вам всем приятное сделать? Конечно, выразились сестры жестче и гораздо откровеннее.

— А в чем дело? — прокричал тогда уже и я.

Вообще-то, пытаться переорать вертолет — попытка обреченная на неудачу с самого начала. Тем более — шесть штук сразу. Но это, если обычный человек будет пытаться. Я же мог выдавать настоящий трубный рев. Иерихонский, фактически. Горло потом немного саднит, будто кусок льда разгрыз и проглотил.

После поставленного вопроса, я выдал этим ревом еще и уточнение. Про то, что мы тут все свободные граждане свободной страны, не совершали никаких преступлений, чтобы нам вот так в лицо крупным калибром тыкать. И вообще, дескать, назовите причину подобного поведения или проваливайте ко всем чертям. А то у нас тут шоу, вообще-то, а вы мешаете съемочному процессу.

Все это тоже было выдано с использованием ненормативной лексики, в английской версии которой я далеко не виртуоз. Вот на русском или даже на немецком я бы смог в полной мере развернуться. А тут — восемь «факов» на три не слишком длинных предложения! Стыдоба!

Огрызался я вовсе не потому, что смелый или неуязвимый. Последнее вообще было под большим вопросом — в вертолетных пушках ведь наверняка и спецбоеприпас имеется. Просто, еще до подхода вертолетов армии США, я заметил дрона операторов. Тех самых, думаю, что прилетали сюда делать предложение, от которого нельзя отказаться. Мелкий, который с нами разговаривал, улетел, а вот наблюдатель — остался.

Точнее, я все это время не выпускал его из виду. Квадрокоптер висел на одном и том же месте, и когда Кристина Мур прямой эфир вела. С тех пор никуда не делся. Надо полагать, оператор продолжал вести съемку происходящего в этом конкретном куске невадской пустыни. О чем военные обязаны были не просто догадываться, а доподлинно знать. Как и то, что любые немотивированные агрессивные действия с их стороны попадут на камеру, с нее на облачные сервера, а потом станут достоянием общественности.

Уж не знаю, мой громкий командный голос сработал или военные в вертолетах по контексту считали суть послания. В любом случае, до ответа они снизошли.

— Один из членов вашей команды — замаскированный демон. — прогрохотал динамик над нашими головами. — Он убил настоящего участника и выдает себя за него. Вы все находитесь в опасности. И должны сотрудничать, чтобы мы могли быстро в этом разобраться. Уверяю, если вы не будете совершать резких движений, то мы гарантируем вам безопасность.

«Сотрудничать», «гарантируем» и «безопасность» — это слова-маркеры. Услышав которые любой человек, столкнувшийся с государственными службами, должен бежать прочь так быстро, как только может. Потому, как, значат они, обычно, прямо противоположное.

Однако, по сути сказанного…

— Что за чушь! — возмутилась Голубка. — Они, что, совсем нас за идиотов держат? Как чудовище, с которыми мы сражались, могло замаскироваться под человека, да еще так талантливо, что мы ничего не поняли?

Вероятно, она решила, что доппельгангер появился в нашем отряде после столкновения саваранами. И недоумевала, как тому удалось проделать такой трюк с заменой одного из участников команды. Но я то понимал, что военные говорят совсем о другом подлоге. Точнее, обо мне.

Скорее всего, в той пещере во Всемире нашли труп техника. Сопоставили это с исчезновением одного человека из группы, что ходила в другой мир. Возможно даже смогли отследить мой путь отхода с военной базы — до трассы. И поняли, что имеют дело с оборотнем.

Дальше они вряд ли продвинулись — на трассе мой путь терялся. Значит, они не уверены, что нужный им саваран — я. Раз он оборотень, то мог занять место любого человека. Но под подозрением в первую очередь именно я — Высший метаморф. Просто и очевидно.

Тем более, что я один из тех, кто множил их ручных демонов на ноль. Короче говоря, не такой уж и тычок пальцем в небо. Разве что, уверенности у них нет. Поэтому и целятся во всех. Черт, что же делать?

— Да они просто нас забалтывают! — крикнул Брайн. Не так громко, как я. Можно сказать, для своих. — Пудрят мозги! Мы же им все планы сорвали, Либра, подтверди! Стоит нам сложить лапки — спустятся и закуют всех в дивинитовые наручники! Эй! — он задрал лицо к одному из вертолетов, сложил из рук неприличный жест. — Как вам такое, придурки!

Я уже говорил, что наш Бледный Ангел — паренек недалекий? И вот сейчас он в полной мере доказал, насколько я был прав. Его на прицеле держать четыре авиационные пушки и черт еще знает, сколько стволов попроще. Через динами требуют не совершать резких движений. А он, будто специально, машет своими граблями. Ну, не придурок ли?

Ведь люди, в большинстве своем, не видят энергий, которыми управляют суперы. В основном — только результат их применения. Однако здесь, в Америке, очень многие смотрят шоу с участием сверхов. И понимают, что если один из них вдруг начинает совершать загадочные пассы — жди беды.

Среагировали военные так, как им и положено — резко. Короткая очередь из автоматической пушки под брюхом боевого геликоптера, ударила всего лишь метрах в пяти от нас. Крупный калибр разнес скальную породу в каменное крошево, обдав этой шрапнелью тех из нас, кто находился ближе всего. Еще не огонь на поражение, но вполне себе ясная демонстрация серьезности намерений.

Вот только дальше все пошло не по их плану. В другой ситуации может быть и сработало бы, но не в нашей. Мы были усталыми, нервными, накрученными всеми этими заговорами, в паутине которых сами того не желая оказались. А некоторые еще и глупыми. Надо уточнять про кого я говорю?

Не успела пыльная взвесь осесть, как из него вылетело прозрачное лезвие. Брайн, этот дурака кусок, не придумал ничего умнее, чем атаковать военных в ответ. Его силовое поле, сжатое в тонкий диск, добралось до хвостовой части боевого вертолета и начисто срезало ему винт. Мерный рев лопастей тут же сменился утробным визгом движков, перешедших в аварийный режим. И сразу же вслед за этим летающая машина стала резко снижаться.

А остальные три открыли шквальный огонь. Теперь уже точно на поражение.

В моем прошлом были подобные неприятные эпизоды. По крайней мере, несколько эпизодов, в которых я оказывался под огнем штурмовой авиации, вспомнить смогу без труда. Правда, обычно это происходило где-нибудь в горах, когда я забивался в какую-нибудь каменную щель так глубоко, что выкурить меня оттуда можно было лишь прямым попаданием или термобарическим боеприпасом.

Я отлично помнил то чувство беспомощности, когда над тобой кружит железная птица, только и ждущая, чтобы выпустить в тебя еще одну очередь из пулемета. В такие моменты только и оставалось, что ждать и молиться.

Но сегодняшний я был совсем другим. Сильным, быстрым, крепким. Да, я стоял на ровном, как кухонный стол, плато, а надо мной кружили три боевых машины, созданных как раз для того, чтобы жечь технику и живую силу противника. Однако легкой целью для них я уже не являлся.

«Жаль нельзя прямо сейчас надавать Брайну подзатыльников! — посетовал я про себя. — А лучше выбить все зубы и посмотреть, распространяется ли регенерация на них?»

Одновременно с этим, я подхватил Либру и в два длинных прыжка покинул опасную зону. Краем глаза я отметил, как то же самое сделала и Голубка — в смысле, сбежала. Стелясь над землей, она неслась над каменистой землей, как морской глиссер, а за ней, словно двойной флаг, летели-болтались сестренки-Сердцеедки, которые ухватили Гвен за ноги.