Сутра о мудрости и глупости (Дзанлундо) - Шакьямуни Будда "Сиддхартха Гаутама"

И если, не веря, не радуясь этому, больной отвергает настойчивые увещевания и в гневе восклицает: «А почему бы мне не уйти туда, где даже не слышно таких слов, как „три драгоценности" и „благо"», то сразу же после смерти он возрождается в мире животных.

Тот же, кто прилежает на благой стезе, ведущей к рождению в мире богов или людей, не испытывает больших мучений от болезни, а когда наступает время смерти, не терзается смятением духа.

Окружающие больного, видя, что тот близок к смерти, спрашивают: «Не хочешь ли ты выслушать святое Учение? Не хочешь ли ты взглянуть на образ Будды? Не хочешь ли ты послушать монахов, читающих сутры или духовные стихи? Не будет ли тебе в радость принять обет о соблюдении правил моральной дисциплины? Не желаешь ли пожертвовать имущество Будде и его общине?»

И если на все это последует ответ: «Да, желаю», то будет сказано больному: «Если сделаешь подношение образу Будды, то станешь на путь буддства. Если совершишь жертвоприношение и подношение Дхарме, то, где бы ни родился, везде будешь обладать мудростью, проникнешь в философию Дхармы и поймешь ее. Если одаришь монашескую общину имуществом, то в любом рождении будешь обладателем драгоценностеи и богатств, скольких пожелаешь». Возрадуется больной, и если произнесет моление: «Да буду я во всех рождениях встречаться с тремя драгоценностями и выслушивать Учение! Выслушав Учение, да проникну я в суть его!» – то он после смерти будет рождаться в мире людей.

Кто широко творит благо, создающее причину рождения божеством, практикует даяния, свято блюдет правила моральной дисциплины, с радостью внимает Учению, в своем поведении следует десяти правилам нравственного поведения, тот в момент кончины, спокойно лежа на смертном одре, зрит образ Будды, небесную обитель, небожительниц и слушает небесную музыку. Лик его благостен, и руки воздеты к небу. После смерти он возрождается в мире богов.

– Жена домохозяина Сарпака, – продолжал далее Маудгальяяна, – из-за привязанности к своему телу после смерти сразу же возродилась в облике змеи, ползавшей по женскому трупу. А после окончания жизни в облике змеи она будет терпеть бесчисленные муки в великом аду живых существ.

– Кто была женщина, пожиравшая собственное тело? – вопросил наставника старый монах.

– В городе Шравасти, – отвечал Маудгальяяна, – жила белица[51], у которой была служанка. Та белица пригласила на три летних месяца одного монаха, свято блюдущего правила моральной дисциплины, чтобы сотворить ему пожертвования. Она устроила для него в стороне помещение, где тот и пребывал. Ежедневно белица готовила для монаха разнообразные вкусные кушанья и в полдень посылала их ему со своей служанкой.

Но служанка, скрывшись с глаз, сама съедала вкусные вещи, а монаху подносила лишь остатки. Белица, заметив, что служанка посвежела лицом и раздобрела телом, спросила ее:

– Уж не ешь ли ты пищу, предназначенную для монаха, а ему не вручаешь ли остатки?

– О госпожа! – возразила ей та. – Я ведь также немножечко верующая, и нет у меня дурных помыслов. Как же могу я есть пищу, предназначенную для монаха, а ему отдавать остатки? Я съедаю лишь то, что остается после монаха. Если же я ела пищу монаха, то пусть во всех своих рождениях буду есть собственное мясо!

И как следствие этой причины она, подвергшись каре, которую сама себе определила, испытывает бесчисленные мучения в великом аду живых существ.

– Что это за дерево с множеством червей, пожирающих его и издающих громкие, отвратительные крики? – спросил старый монах.

– Был монах по имени Лида, который служил общине, управляя ее имуществом, – сказал наставник. – Этот монах раздавал мирянам цветы, плоды, пищу, имущество монашеской общины. Поэтому он подвергается такому наказанию, после чего сразу же возродится в великом аду живых существ. Черви, которые пожирают дерево, – это люди, получавшие подарки от того монаха.

И опять спросил старый монах:

– Кто был гот человек, которого окружало множество существ, поразивших его стрелами, отчего вмиг загорелось его тело?

На это Маудгальяяна сказал:

– Тот человек, занимаясь охотой, убил много зверей. Поэтому он и терпит такие мучения. После смерти он возродится в великом аду живых существ, откуда ему будет очень трудно освободиться.

– А кто тот человек, – спросил старый монах, – который, сбегая среди мечей и другого оружия с высокой горы, смерть принимает?

– Тот человек, – отвечал Маудгальяяна, – был храбрейшим царским военачальником, а теперь бегает по острому оружию – мечам, копьям, трезубцам. Затем, по истечении назначенного срока, он будет длительное время подвергаться мукам в великом аду живых существ.

– Ну а что означает огромная гора из человеческих костей? – спросил монах.

– Если хочешь знать, – ответил Маудгальяяна, - то это кости твоего прежнего тела.

Услышав эти слова, монах так перепугался, что волосы его встали дыбом, а тело покрылось потом.

Соблагоизволь поведать, – попросил он, – пока сердце мое не разорвалось, о причинах и следствиях прежних моих деяний.

Тогда Маудгальяяна сказал:

– Круговорот рождений и смертей не имеет ни конца, ни края. Ни одно благое или греховное деяние не исчезает бесследно. А отсюда неизбежность воздаяния за все совершенное.

В давно прошедшие времена в стране Джамбудвипе был царь по имени Дхармодгато, или «Благородный в Дхарме».

Он любил совершать даяния, чтил правила моральной дисциплины, охотно выслушивал Учение, обладал большим милосердием, и не было свирепости в его характере. Царь не лишал жизни живые существа и, обладая знаками царского достоинства, правил страной в соответствии со святым Учением.

Когда ему исполнилось двадцать лет, он как-то раз забавлялся игрой в шахматы. В то время один человек совершил большое преступление. Советники спросили царя:

– Если человек совершил великое преступление против закона, как с ним поступить?

– Поступите с ним в соответствии с законом! – распорядился царь.

Советники, рассудив по закону, нашли, что человек тот заслуживает смертной казни, и казнили его. Царь же, закончив игру в шахматы, спросил советников:

– К какому наказанию приговорен человек, совершивший преступление?

– В соответствии с законом, – отвечали советники, – он приговорен к смертной казни и казнен.

Услышав эти слова, царь потерял сознание и упал без чувств на землю. Советники побрызгали на него водой, а когда царь пришел в себя, сказал со слезами:

– Дворцовые наложницы, слоны, лошади, драгоценности семи родов – все они останутся здесь. Только я один отправлюсь в ад живых существ терпеть мучения. Когда я не был царем, то во дворце осуществлялось царское правление. Если вскоре умру, то царь также будет править. Я же, убив человека, оказался скверным царем. И куда же я попаду во всех своих будущих рождениях? Не хочу больше быть царем!

Он сложил знаки царского достоинства и удалился в горы, где стал вести жизнь отшельника. После смерти тот царь возродился в океане в облике огромного морского чудовища длиной в семьсот йоджан.

Те цари или сановники, которые злоупотребляют своим могуществом, отнимают у живых существ жизнь, или творят произвол, или причиняют вред живым существам, – такие сразу же после смерти чаще всего возрождаются в облике морского чудовища, на теле которого обитает множество червей. От червей тело у чудовищ зудит, и они трутся о хрустальную гору. И от крови множества раздавленных червей краснеет море на сто звучаний голоса в округе[52]. А после смерти в облике чудовища они в силу деяний, перечисленных выше, низвергаются в ад живых существ.

Погружаясь в сон, такое чудовище просыпается раз в сто лет. Страдая от голода и жажды, оно широко открывает пасть, и морские воды устремляются туда, подобно огромной реке, впадающей в океан.

Некогда пятьсот купцов вышли в море в поисках драгоценностей и столкнулись с чудовищем, широко раскрывшим свою пасть. Их корабль стремительно повлекло в пасть голодного чудовища. Жалобно закричали купцы и начали говорить однн другому: «Мы несомненно погибнем. Пусть каждый вспомнит свою опору».