Морские львы и котики - Вадим Мужчинкин

Эти три полумифических, полуреальных зверя хорошо иллюстрируют, с какими проблемами приходится сталкиваться при попытке восстановить облик промысловой фауны не самых глухих мест и не самой глубокой древности. В любом случае эти сведения заставляют при анализе сегодняшнего расселения ластоногих искать их следы и в незаселенных сегодня местах. Если духи тюленей бродят по Центральной Азии, то уж в океанах они заполняют все, казалось бы, непригодные для тюленей районы.

В Океании на севере до сих пор сохранились последние остатки гавайских тюленей-монахов (еще и сегодня одиночки достигают атолла Джонстон на 17° с. ш.), жители центральной Полинезии говорят о каком-то «тюлене» на расположенном на экваторе острове Ошен. На о-ве Новой Ирландии, вблизи о-ва Новая Гвинея, местные жители верят в существование водяного существа «ри» с человечьими руками и двумя ластами сзади. Тур Хейердал в книге «Искусство острова Пасхи» приводит изображение тюленеобразных статуэток.

В тропической части Индийского океана европейские мореходы конца XVIII в. видели каких-то полуфантастических тюлене- или дюгонеобразных зверей у нескольких из островов группы Сейшельских. В эту зону и сейчас заходят скитающиеся по океану молодые морские слоны, так что легко допустить несколько большее число тех же визитеров в позапрошлом веке и списать на них все наиболее правдоподобные встречи. Но и эта, хотя и правдоподобная, версия висит в воздухе из-за недостатка фактов.

В Атлантике сейчас пустуют по крайней мере две тюленьих вотчины. На Канарских островах какие-то тюлени дожили до времен Колумба, о чем напоминают и хроники, и названия островков, бухт и мысов. Этот зверь заполнял отчасти брешь между тюленями-монахами Вест-Индии, исчезнувшими лишь в последние десятилетия, и побережья Северо-Западной Африки, где все еще тлеют одна или несколько их колоний. И в этом случае систематическая принадлежность канарских обитателей определяется простым соображением, что, кроме монаха, быть больше некому, хотя ни рисунков, ни костного материала не найдено. К югу же от экватора несомненно были тюлени на о-ве Святой Елены, На нем добывали каких-то «морских коров» и в 1682 г., и в 1739 г., а последнюю прикончили в 1810 г. Может быть, это были те же морские слоны, одного из которых, к счастью, догадался нарисовать удивленный его видом Питер Мёнди в середине XVII в. Этот рисунок — один из немногих дошедших до нас однозначно толкуемых документов о фауне малообжитых земель.

Приведенные примеры, во всяком случае, показывают, что ластоногие не приурочены только к шельфовым зонам и приполярным районам и что отсутствие в каком-либо районе следов ластоногих в памяти местных жителей и исследователей не исключает возможности их обитания здесь даже в недавнее (век или несколько веков назад) время. Наконец, получается, что уверенно утверждать невозможность присутствия каких-нибудь ластоногих нельзя практически ни для одного района мирового океана.

Эти же примеры, однако, показывают, насколько труден сегодня сбор фактов о прошлом распространении зверей. Анализ устных сведений, передаваемых из поколения в поколение местными жителями, для опознания и привязки к месту действующих там разнообразных зверей требует специальной подготовки или хотя бы более тесных, чем сейчас, контактов между фольклористами и зоологами. Анализ сведений о зверях, сохраненных в старых записках и отчетах, а также в названиях различных деталей местности (мыс, скала в море, бухта), требует каталогизации разбросанных по разным странам архивов и возможности извлечь нужное. Результативность же зоологических исследований архивов была прекрасно показана исследованиями С. В. Кирикова недавней промысловой фауны российской лесостепи.

Но наиболее значимы, конечно, костные остатки ушедших обитателей. А кость плохо сохраняется почти на всех побережьях, да и редко привлекает там квалифицированное внимание. Крайне важны костные скопления у поселений и мест промысловой активности прежних насельников. Однако археологические сборы редко получают полноценную зоологическую обработку, так же рассредоточены, как зоологические и палеонтологические коллекции. Информация об остатках фауны в них, как о не самом важном для археолога-владельца, еще труднее доступна для исследователей других специальностей и мест обитаний.

В итоге проблема сбора фактов о прошлом распространении зверей упирается в специфику современных исследований (наверное, в любой области), состоящую в резком увеличении числа исследователей, их узкой специализации с одновременным уменьшением самостоятельности в проведении работ и постановке вопросов и соответственно и контактов не только между специалистами в разных областях, но и между близкими соседями. И все это — в условиях резкого роста технической оснащенности и расширения возможностей в коммуникациях и технических перспективах.

Для выяснения степени близости существующих сегодня стад отариид нужна хорошо оснащённая иммунологическая лаборатория, имеющая в своем распоряжении сыворотки крови из нескольких десятков точек в трех океанах и заинтересованная в решении конкретной таксономической задачи. Для изучения морской жизни каждого стада нужна практически глобальная система слежения за несколькими десятками снабженных радиопередатчиками особей каждого стада, занимающаяся этим делом из месяца в месяц на протяжении по крайней мере нескольких лет. Для работы с накопившимися за несколько веков и продолжающими поступать сообщениями о встречах отариид (живых или костных остатков) вдалеке от сегодняшних лежбищ нужна предварительная каталогизация (с составлением предметных и географических указателей) материалов архивов, музеев, картохранилищ, охотничьих и рыболовных инспекций, метеослужб и т. д. многих стран мира. Необходимо создание соответствующих поисковых систем. То есть нужно то, что еще далеко не достигнуто даже в отношении библиотечных фондов. Кроме всего этого, нужны целенаправленные поиски следов островных фаун, существовавших на освоенных человеком островах при начале колонизации, а такие поиски на океанических островах практически только начинаются. Об их плодотворности говорят работы С. Олсона по исчезнувшим птицам Гавайских островов и о-ва Св. Елены.

Однако пока возможность получения новых фактов только маячит впереди, даже то немногое, что есть в руках сейчас, позволяет увидеть ареалы сегодняшних отариид несколько по-иному, чем на приведенной выше схеме (см. рис. 23).

Сначала посмотрим по отдельности каждую из трех свободно перекрывающихся групп.

У морских котов (Callorhinus) линия, связывающая северные гаремные лежбища, тянется от юго-восточной оконечности Сахалина (о-в Тюлений) к Командорским и еще дальше на северо-восток к островам Прибылова. К северу от этой линии в Охотском море лежит о-в Ионы, на котором в конце прошлого века, по отчетам зверобоев, было взято две с лишним тысячи котовых шкур и лежбище иссякло. Но в существование здесь всего сто лет назад гаремного котового лежбища трудно поверить и из-за суровости условий, и из-за отсутствия подтверждений от более поздних и более ранних наблюдателей, проще списать все на ошибку в отчетности (сивучьи шкуры — а сивучиное лежбище существует на острове и сейчас — по ошибке были означены в отчете котовыми).

К северу от северной границы зоны береговых лежбищ тянется зона, в которой котов регулярно видят на плаву и иногда их небольшие группы выходят на берег в разных участках азиатского и американского берегов, вплоть до южных подходов к Берингову проливу. Наконец, еще севернее отмечены лишь отдельные встречи котов, но эти встречи очерчивают большую акваторию в Северном Ледовитом океане от Колючинской губы на западе до восточных берегов моря Бофорта на востоке. Говоря о редкости встреч котов в окрестностях Берингова пролива, надо помнить о малой плотности наблюдателей и о том, что, несмотря на это, например, узко локальный язык одной из групп азиатских эскимосов (науканцы, живущие вблизи мыса Дежнева) имеет отдельное название для морского кота, чего не приобрел, скажем, никто из латиноамериканцев.

Рассматривая южную границу береговых лежбищ северного кота, видим сильно ломанную линию, идущую от того же Тюленьего острова через центральную часть Курильской гряды (сейчас лежбища только на островах Ловушки и Среднева, а в прошлом веке — и на островах Райкоке и Броутона) к центральной части Алеутской гряды, где на одном из Крысьих островов (о-в Булдырь), по словам алеутов, были лежбища. И затем — круто на юго-запад к о-ву Сан-Мигель у калифорнийских берегов, смыкаясь с зоной, заселенной южными морскими котами (Arctocephalus).

Южнее границы береговых лежбищ идут хорошо освоенные акватории до 38-й параллели у корейских берегов и до 36-й параллели у восточных японских берегов. А затем их южная граница пересекает океан на уровне той же параллели (о регулярных встречах котов к северу от Гавайских островов писал еще сто лет назад Л. Стейнегер, а в наши дни — китобои А. А. Ровнин и Л. М. Вотрогов), опускаясь на подходе к калифорнийским берегам до 33-й параллели. То есть при явно неравномерном распределении лежбищ вдоль азиатского и американского берегов Тихого океана глубина проникновения на юг примерно одинакова и там и там.