Резидент, потерявший планету - Рафаэль Михайлович Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя две или три недели после этого разговора, встретив как-то Ивара в доме у Эстер, Сангел сам захотел с ним переговорить.
— Я бы вас не беспокоил, товарищ Йыги. Но я попал в замкнутый круг. Ситуация такова: кто-то пустил утку, что Сангел, распределяя кредиты, оказал протекцию нескольким бывшим землевладельцам. Чушь, навет, но немедленно возникает ревизия, одна, другая. Короче: мне предлагают перейти на скромную должность в уезд. Это с моим опытом! Но у меня, наконец, есть и своя основная профессия. Я архитектор, я строил особняки. — Остро глянул: — Кто у вас есть в министерстве строительства?
Йыги уклончиво ответил, что знакомых у него много и он может взяться помочь уважаемому архитектору. Но для этого он должен во всех деталях знать, в чем именно обвиняют товарища Сангела, в чем он прав, а в чем промахнулся.
Отто Сангел вскоре получил должность руководителя группы по проектированию одного сооружения на острове Сааремаа. А через месяц огорченный Ивар положил перед Сангелом текст интервью, которое неизвестный ему корреспондент взял, якобы, у Сангела. Корреспондент собирайся поместить его в какой-то шведской или американской газете. Сангел внимательно прочел интервью, узнал свои же интонации, вспомнил свой разговор с артистом, усмехнулся:
— Зная немного западную прессу, я полагаю, писака желает получить мзду, чтобы спрятать эту беседу в карман.
— Наверное, — небрежно отозвался Ивар. — Но его больше устроит пустячная информация о вашей работе. Тем более, — заспешил он, — что секретов в ваших сельских домах, как я понимаю, нет.
Он выдержал тяжелый испытующий взгляд архитектора.
— Пожалуй, секретов в нашей работе, действительно, нет, — медленно ответил Сангел, и Ивар понял это как начало их нового сотрудничества.
Ивар вошел к Яласто, одновременно довольный и разочарованный столь легкой победой.
— Можно бы и постучаться, — недовольно отчитал его бухгалтер.
Ивар заметил, что в глубине комнаты на стуле сидела приятная, красивого сложения женщина, по платью — крестьянка.
— Впрочем, удачно, что вы здесь. Альвине Лауба-Вессарт и Ивар Йыги, — представил Яласто своих гостей друг другу.
— О, про вас, госпожа Вессарт, я что-то читал в газетах, — солгал Ивар, он прекрасно знал, кто сидит перед ним.
— Тогда и я скажу, — засмеялась Альвине, — что видела вас на афишах. Люблю веселых людей. А у нас на хуторах народ серьезный. Оно и понятно — забот много.
— Хорошо, что вы познакомились, — Яласто подошел к окну, задернул шторы. — Вам говорит что-нибудь имя Яана Роотса?
Альвине покачала головой, у Ивара вертелось на языке: «зеленый батальон», но он молчал.
Яласто расстелил на столе большую карту, ткнул пальцем в район Сымерпалу. — «Гимназист» когда-то шалил здесь в «зеленом батальоне», удрал от чекистов, возомнил себя выруским «фюрером»… Родители — в Швеции, вся родня — в лесах. Все это нам на руку. Вам придется вдвоем, если господин Йыги не возражает, сделать отряд Роотса центром нашего движения на юго-востоке Эстонии.
Видно, Яласто и сам почувствовал фальшивость своих слов, наклонился к карте.
— Инструкции такие… Проникайте в души людей…
Яласто почти дословно повторил смысл только что полученного распоряжения:
«Лично проверьте Агронома, госпожа Тесьма, доверьте Улыбке прощупать Кооператора, под контролем Диска высылайте Племянницу петроградца в ее отчий дом для придания силы трем братьям (Вяэрси). Момент крайне ответственный, проникайте в души людей, ищите в них пересечение нужных нам качеств, выявляйте и разжигайте теплящиеся в них сомнения, недоумения, обиды. Планетный Гость».
Прощаясь, Яласто напомнил им о шифрах и явках.
— Прошлое донесение я адресовала по вашему совету Диску, — заметила Альвине. — Так и продолжать?
Яласто остро взглянул на нее, потянулся к трубке, медленно начал набивать ее пряным табаком.
— Почему бы и нет? — недоуменно произнес Яласто. — Что, собственно, изменилось?
— В самом деле, — размышлял вслух Йыги, — не все ли равно, писать на имя Диска или бухгалтера Яласто, раз донесение все равно зашифровано.
Чтобы продемонстрировать полнейшее равнодушие, он засвистел ковбойский мотивчик. Яласто как ни в чем не бывало продолжал свое занятие, поднес к трубке спичку, глубоко затянулся.
— Фантазии нашего друга Йыги порой превосходят его антраша на эстраде. Вы свободны, госпожа Лауба.
Учтиво проводил Альвине до выхода, повернул ключ в двери, вернулся, выхватил из кармана браунинг:
— Что за провокация, Йыги! Кто просил вас излагать свои домыслы при этой женщине?
— Будет вам, Прийдик, — отмахнулся Йыги. — Если моя шутка впрямь вам кажется бредовой, к чему эти громкие слова и замашки дешевого громилы?
— Я просто хочу, чтобы вы знали мой характер, Йыги. Когда старой подслеповатой уборщице показалось, что я чем-то смахиваю на бывшего хозяина миленькой увеселительной конторы, ей пришлось покинуть нашу бренную землю. Увы, таков принцип нашей профессии, Йыги. Я жду объяснений!
— В шпионской среде кого-нибудь непременно должны кокнуть, но сейчас не тот случай, Прийдик. Вы доверили этой госпоже нечто большее, чем свое имя.
— И тем не менее! — взвизгнул Яласто. — Я расцениваю вашу бестактность как провокацию. Я сообщу шефу…
— Сначала я сообщу шефу, — оборвал его Йыги, — что инструкции в отношении меня не выполняются. Вы уже месяц должны были информацию о лесных братьях передавать не только по своим каналам, но и мне. Полагаю, шифровка из Лондона насчет меня у вашей мадам уже лежит. Могу я, наконец, связаться с нею?
— Нет. Не можете.
— Ладно, — вздохнул Ивар. — Черт с вами! Как вас там… Диск, или Ромб, или Овал. Я вам помогу в Выру, но и вы соблюдайте выработанный статус.
Он пошел к двери, щелкнул ключом, обернулся:
— И не тряситесь, как ведьма на помеле. Мне говорили о кадрах старика Канариса нечто другое.
И на лице его заиграла солнечная улыбка.
Поздним вечером каждый из них занялся своей перепиской. Яласто просил некую Тесьму сообщить, какие возможности в отношении питания Улыбки имеются у английской кухни (у английской спецслужбы). Альвине Лауба передала для своего братца Мати, что ее бухгалтер, «несмотря на свои годы, здорово метает д и с к». Улыбка выразил эту же мысль Дедушке, немного в другой форме: «не терплю крошечной сцены — мне на ней так же трудно выступать, как если бы Вы заставили бухгалтера сельской кооперации считать на д и с к е». И попросил оценить фанатизм Племянницы петроградца, «хотя она делится воспоминаниями о дяде в несколько игровой манере».
— А теперь я твой, Бен, — сказал он себе со смешком, — и легко настрочил:
«Привет, Бен. Интересуешься моими путевыми впечатлениями? Здешние знакомые режиссеры выступают в поддержку мира, а ставят в Театре юного зрителя по повести Гайдара «Тимур и его команда» — спектакль
