Цветок вампира – аконит - Лили Мокашь

Машина замедлила ход и вильнула на небольшой пустырь у редких деревьев, после чего остановилась.

– Ася, – позвал Никита, но я не шевельнулась.

Послышался щелчок, а затем – шуршание пуховика. Теплая рука легла на щеку, и Ник осторожно повернул мое лицо к себе. Я закрыла глаза, думая о том, как ужасно сейчас выгляжу. Плачущая, растрепанная. Наверняка вся кожа пошла красными пятнами, как это обычно бывало, стоило дать волю слезам. Я боялась посмотреть на Никиту и увидеть в его глазах жалость. Она нужна мне была меньше всего.

– Ася, – он позвал меня вновь. Голос Ника стал чуть тише. В машине не осталось больше звуков, кроме его голоса.

– Посмотри на меня, – попросил он, и обе руки Каримова легли на мои щеки, согревая теплом. – Пожалуйста.

Медленно и неуверенно я открыла глаза. Никита внимательно смотрел на меня, но на его лице не было ни удивления, ни жалости. Взгляд не блуждал, а был точно прикован к моим глазам, вглядываясь в их глубину. Еще немного, и Ник коснется самой души. Мгновение, и Ник подался вперед. Почти касаясь моего лица, он замер, будто спрашивая разрешения, и я медленно моргнула, говоря «да» всем нутром. Я хотела, чтобы это случилось.

Наши губы встретились. Я почувствовала, как мягка его кожа. Как от Ника едва уловимо пахло лимонным мармеладом, который теперь казался мне самым желанным на свете. Рот приоткрылся, и я отдалась моменту целиком. Сладость смешивалась с солью. Дыхания не хватало, но я хотела еще и еще, прикрыв от удовольствия глаза. Никогда бы не подумала, что первый поцелуй пробудит во мне такую жажду близости, жажду единения. Пальцы вплелись в русые волосы. Я вдыхала запах кожи Ника, пытаясь навсегда его запомнить. Чувствовала, как его руки скользят по моей шее, и на короткое мгновение замерла всем телом. Мелкими поцелуями Никита одаривал мое лицо, осторожно продвигаясь ниже. Ловкие пальцы расстегнули молнию куртки и вновь скользнули по шее. Поцелуи вторили прикосновениям Никиты, словно он боялся упустить хотя бы один отпечаток.

Обжигающее чувство наполнило каждую клетку тела. Происходящее было новым и в то же время знакомым, долгожданным, а главное – правильным. Поцелуи на шее становились глубже. Губами Никита немного оттягивал кожу, заигрывая. Я гладила его плечи, закапывалась пальцами в непослушные пшеничные волосы, призывая не останавливаться. Даже сквозь ткань пуховика я чувствовала, как тело Ника отзывается дрожью на прикосновения. Еще один поцелуй в шею. Глубокий и на этот раз слишком требовательный, отчего кожу начало пощипывать, но я стерпела, ожидая новую волну наслаждения. Однако на смену неприятному ощущению пришло еще более яркое и резкое – боль, от которой я вздрогнула, а следом и вскрикнула.

Никита тут же отстранился. Он почти отпрыгнул от меня в ужасе так далеко, насколько позволили размеры салона. Каримов прижался спиной к двери и вскинул руки, приговаривая:

– Прости, прости! Я не хотел! Это вышло случайно! – затараторил Ник, и я не понимала, за что он извиняется. Неужели за поцелуй? – Сейчас принесу аптечку.

Он поспешно вышел из машины, после чего открыл багажник. Я видела, как Никита что-то поднял и быстрым шагом вернулся к раскрытой двери. В руках он держал красную автомобильную аптечку и пластиковый флакон с узким носиком, который протянул через сиденье, оставшись на улице.

– Зачем мне аптечка? Ты чего?

Он отвел взгляд, стараясь не смотреть на меня, и настойчиво потряс аптечкой:

– У тебя кровь на шее. Лучше обработай и заклей на всякий случай пластырем.

Я прикоснулась к месту, которое еще недавно ласкали губы Никиты, и, когда отстранила руку, увидела алую жидкость на кончиках пальцев.

– Да ладно, пустяки. Кровь скоро остановится, ничего страшного. Ты же не специально.

Лицо Никиты посерьезнело. Во взгляде читалось чувство вины, но я искренне не понимала масштаба трагедии. Ну подумаешь, кровь. Что с того?

– Не специально, – грустно отозвался Ник и задумался о чем-то своем. Вскоре он продолжил: – Обработай сама, пожалуйста. Не могу видеть кровь.

– Мутит, да?

– Вроде того.

Пока я обрабатывала царапину, Никита оставался у открытой двери, не решаясь вернуться в салон. Кажется, ему совсем плохо. Бедный парень.

Откинув козырек, я обнаружила встроенное небольшое зеркало и осмотрела шею. На месте, где ранее чувствовалось неприятное жжение, кожа порозовела и продолжала набирать яркость, постепенно превращаясь в синяк. С края от намеченной полосы обнаружилась небольшая царапина. На поверхности едва проступала кровь. Сказать по правде, я бы не стала такую обрабатывать, но раз Никита настаивает…

Раскрыв аптечку, я достала марлевую салфетку, намочила ее перекисью водорода из пластикового флакона и приложила примочку к шее. Кожу пощипывало, как в детстве. Подождав несколько секунд, я отняла от шеи салфетку и достала круглый пластырь телесного цвета из набора. Ловко сняв половину пленки, я прицелилась через зеркало и осторожно наклеила пластырь поверх царапины. К счастью для меня, диаметра хватило, чтобы перекрыть и покраснение на коже. Если прогул Костя еще и мог мне простить, то вот насчет засоса на шее уверенности не было.

Никогда не говорила с отцом о парнях. Правда, у меня их никогда и не было, чтобы заводить разговор. Все мои знания о романтических отношениях брались из книг да из неловких разговоров с мамой. Впрочем, некоторые одноклассницы и того не имели. Когда я еще училась в Ростове, одна одноклассница пришла в школу и панически спрашивала у каждой встречной: «А правда, что ношение тампона может убить?» Незнание порождает страх, комплексы и неуверенность в себе. Понимание, как работает мое тело, не позволяет поддаться панике в похожих ситуациях и наделать ошибок. Я испытывала благодарность к маме за все неудобные разговоры, видя, что порой случалось со знакомыми и приятельницами. Думаю, в процессе тех бесед неловко было нам обеим, потому что Мария часто отводила взгляд и комкала в руках салфетку, как делала каждый раз, когда волновалась или чувствовала себя некомфортно.

Уложив все обратно в аптечку, я вышла из машины и, обойдя ее, торжественно вручила Никите, не забыв продемонстрировать итоги ювелирной работы по сокрытию раны. Каримов лишь вяло улыбнулся в ответ. Ник даже не посмотрел в мою сторону, задумчиво глядя сквозь стволы деревьев. Взгляд блуждал, не задерживаясь ни на чем определенном, словно где-то в недрах леса томилась надежда разжечь едва обретенную искру, но волшебство уже утратило силу, оставив чувства на обочине.

Я открыла было рот, однако быстро поняла, что не знаю, как нарушить тишину. Хвойный воздух с каждым вдохом пропитывал легкие,