Идеалист - Эдуард Багиров

Мы остановились на красный сигнал светофора. До вокзала оставались считанные минуты. Я задумчиво полез в карман за сигаретами. Сидевший на заднем сиденье Ренат вдруг сдавленно кашлянул и пребольно ткнул меня кулаком в плечо.

– Илюх, вправо посмотри.

Я повернул голову. Рядом с нами стоял сияющий новизной очень красивый внедорожник «БМВ». Затонированное в ноль стекло водительской двери было наполовину опущено, а сидящая за рулем девушка докуривала сигарету.

Я не поверил глазам. Рука автоматически дернулась к кнопке стеклоподъемника; стекло опустилось, и я высунул голову наружу. Маша докурила, выбросила окурок на припорошенный снегом асфальт и вскользь покосилась на наше такси.

Наши глаза встретились.

Несколько бесконечных секунд мы сверлили друг друга расширенными взглядами. Загорелся зеленый свет. Она вдруг опомнилась. Стекло быстро поднялось, мощный внедорожник утробно зарычал и без пробуксовки сорвался с места.

– За ним! Быстрее! – Я пихнул локтем нашего водителя. – Быстрее давай, ну!

– Та куда там, – опасливо покосился он на меня. – Разве это возможно? Вы ж гляньте... – водитель мотнул головой в сторону стремительно удаляющегося «БМВ». – Я ж его в жизнь не догоню.

Думать стало больше не о чем. Где-то внутри, грозясь вырваться наружу, клокотала злобная ярость. В ушах гулко раздавался глумливый голос Третьяченко: «Почему ты уверен, что выбранная тобой, говном, баба вдруг окажется не говном? Как ты смеешь на это надеяться?»

– Ренат, – я обернулся на заднее сиденье. – А может, ну ее на хрен, эту Москву?

– А чего, – заговорил он, понимающе мотнув головой. – Там Стас что-то про Молдавию говорил. У меня и загранпаспорт есть. Это для вас, хохлов, все дороги открыты, а мне, русскому, в Молдавию только по заграну можно...

Но в Молдавию попасть не удалось. Мы вернулись к Стасу, и я отправил на почту главреда всё, что скопилось у меня за это время. Несмотря на предновогоднюю суету, через час Геннадий Артурыч мне прозвонился и не терпящим возражений тоном приказал срочно мчаться в аэропорт: билет до Москвы уже заказан.

Ренат решил остаться в Киеве, так что до аэропорта я ехал один, и мне было о чем подумать. Главред ничего не объяснил, просто велел ехать, но я догадывался, что ему очень хотелось услышать все расклады лично от меня.

В аэропорту я прошел к стойке регистрации, протянул улыбающейся девушке паспорт. Девушка пощелкала клавиатурой, снова улыбнулась, уважительно назвала меня по имени-отчеству. Заказанный на мое имя билет оказался в бизнес-класс.

XXXII

В Москве я вышел в зал, где толпились встречающие, и даже не удивился, увидев здорового парня, который держал в руках табличку с моей фамилией. Несмотря на протесты, парень забрал у меня рюкзак и повел на выход. К выходу подкатила знакомая черная «ауди», передо мной раскрыли заднюю дверь, и я оказался в роскошном кожано-деревянном кабинете, который очень быстро домчал меня до родной редакции.

Там, нервно меряя шагами углы и периметры, меня уже ждали Геннадий Артурович и совладелец издательского дома Владимир Исаакович. Во всем огромном здании редакции не было больше никого, все гуляли на корпоративной вечеринке в ресторане. Завидев меня, Артурыч схватил со стола бутылку коньяка и налил мне чуть ли не полный бокал.

– Ну, что, гастарбайтер Репин. Садись и немедленно рассказывай.

Я рассказал все от начала до конца. Несколько минут в кабинете стояла тишина. Главред с совладельцем переглядывались точно так же, как и в первую нашу встречу.

– Хорошо, Геша, – наконец, улыбнувшись, среагировал Владимир Исаакович. – Я рад, что мы не ошиблись.

– В общем так, Репин, – главред раскрыл ящик стола и извлек оттуда немаленьких размеров конверт. – Сведения, что ты прислал, будут опубликованы в ближайшее время. Скажи, как ты считаешь нужным: подписывать твоей фамилией? Или как расследование, под псевдонимом, от греха подальше? Это ведь опасно.

– Не надо под псевдонимом, – устало выдохнул я. – Мне больше нечего терять.

– Хорошо, – довольно кивнул главред. – Я знал, что ты так ответишь. Значит, так, – он начал по очереди доставать из конверта бумаги. – Это твой российский паспорт. Это твой российский загранпаспорт. Это трудовая книжка, пенсионное и страховое свидетельства, ИНН и прочее, это мы отдадим в отдел кадров, пусть там лежит. Чего вылупился, как баран на новые ворота? Дыши глубже, заслужил.

Главред улыбался. Когда-то в этом самом кабинете я уже испытывал похожие эмоции. В тот день, когда оказался здесь в первый раз. Но сейчас ощущение неожиданного счастья было здорово отравлено. Я кривовато улыбнулся и молча кивнул. Главред продолжал доставать из конверта атрибуты моей новой жизни.

– Это турпутевка, поедешь на Кубу. Развеешься, поваляешься на солнышке, да и не могу я допустить, чтоб ты сейчас здесь оставался, пока все не поутихнет. Потому что после выхода материалов тебя непременно станут искать. А это, – Геннадий Артурович вскрыл другой конверт, поменьше, – карточка нашего банка, золотая, как видишь. Здесь твоя премия, на месячишко тебе хватит, если не будешь покупать бриллианты и невольниц, а отчеты о состоянии счета после каждой операции будут приходить тебе на мобильный телефон.

– Квартиру для тебя подыскали получше, – добавил Владимир Исаакович. – У нас один из крупнейших рекламодателей риэлторская компания. Так что, если захочешь не арендовать, а купить, то договоримся там как-нибудь. Ну, и поможем, если что. И это, – они с главредом снова переглянулись, на сей раз с улыбками, – пойдем-ка, что покажу.

Владимир Исаакович вывел меня в коридор и вставил ключ в замочную скважину соседней от приемной двери. За дверью располагалось совершенно пустое помещение, с самым что ни на есть свежим ремонтом. Раньше здесь сидели юристы. На пол был небрежно брошен каталог одного из лучших салонов офисной мебели.

– Это твой кабинет, – обвел помещение глазами гендиректор. – Обстановку подберешь потом под себя. Юристов сплавили в другой корпус, им-то все равно без разницы. А ты у нас теперь заместитель главного редактора.

Я стоял столбом, как во сне. Владимир Исаакович, наслаждаясь произведенным эффектом, довольно щурился, улыбаясь. Эх, на полгода бы раньше – сверлила мысль.

– Ну что, – хитро глянул на меня гендиректор. – Небось, хочешь узнать, где Маша-то твоя?

Бокал с коньяком чуть не выпал у меня из рук. Многовато на сегодня эмоций-то. Я умоляюще посмотрел на гендиректора.

– Ладно, ладно, – он улыбнулся и приобнял меня за плечо. – Пойдем, расскажу. Ты, конечно, крутой журналюга, но мы здесь тоже не пальцем деланные. Знаем, правда, не много, но направление указать можем. Хотя, честно говоря, рад ты этой информации не будешь. Там все довольно плохо.

2009 год

XXXIII

– Илья Ильич, – виновато говорила в трубку девушка-секретарь, – извините, пожалуйста, но на этот рейс до Киева мест в спальных вагонах не осталось. Может, все-таки самолет?

– Не могу я на самолете, Катюш, – я поморщился, почеркал ручкой по лежащему на столешнице листу бумаги. – У меня же встречи еще, время неудобное. Заказывайте тогда купейный, ничего страшного.

– Хорошо, Илья Ильич. Сейчас все сделаю.

Заместителем главного редактора газеты я давно уже считаюсь только юридически. Геннадий Артурович практически не вылезает из совета директоров холдинга и в редакции показывается раз в год по обещанию: особого смысла в этом и нет, так как в решении внутренних вопросов я вполне компетентен, а в случае какого бы то ни было форс-мажора могу свободно звонить на мобильный Владимиру Исааковичу, выше которого в нашем холдинге только небо.

В Киеве я не был уже года два. Не возникало особенной надобности. Мать с отцом приезжают в гости сами. Останавливаются у меня: девяностометровая квартира на Профсоюзной улице, которую мне помогли приобрести в издательстве, вполне это позволяет.

Со Стасом общаемся крайне редко. Его небольшой бизнес постоянно претерпевает какие-то геморрои, его лотки с побрякушками отовсюду выдавливаются, а их места занимают другие, так что забот у него и без меня хватает. В Москву он не наведывается; иногда глубокими ночами его имя зеленым светом всплывает в скайпе, и тогда мы имеем возможность немного пообщаться, но этого, конечно же, недостаточно. Вспоминать события 2004 года мы оба не очень любим, а новых тем для общения как-то не возникает.

Дверь кабинета без стука открылась, бесцеремонно ввалился Ренат. Он уже не первый год работает у меня руководителем хозчасти. Ему нравится: делать ни хрена не надо, всю работу выполняют менеджеры, а зарабатывает он намного больше, чем когда-то в своих ларьках.

– Читал уже? – ехидно ухмыляясь, он швырнул на стол свежий номер нашей газеты. – Твои хохлы совсем охренели. Так они скоро и Кутузову звание героя Украины присвоят. За поджог Москвы в 1812 году.