Спецы: охота за головами - Елена Рабецкая

Босс многозначительно посмотрел на друга.

— И, какой этот твой вариант, Кирилл?

— Кингу я напишу, Стас. Маленькую такую книгу. Серо-зеленую ей бы обложку, да название такое колоритное красным, как кровью, чтоб профили Рузвельта и Франклина фоном в сравнении с ним казались, и ни один шакал мимо не прошел — зелень же им нравится, хоть и чужая. Глядишь, наши доморощенные шакалы и купятся. Кстати, можно и зайцев наших на обложку, вместо Рузвельта и Франклина. Так местами. Для разнообразия… — босс уставился на Кирилла как на сумасшедшего. — Не смотри на меня так! Я не святой, Стас! Я по шею в крови до сих пор купаюсь, как в лаве с тем гадом глазами кверху… Только ведь его уже давно нет, а я все вылезти никак не могу… Я не хочу, чтоб такие, как Стас или Кира за мной в эту лаву прыгали, чтоб славы себе сыскать, или похвалу западного хозяина получить. Ему же на них плевать! Сварятся вкрутую — он себе новых прикупит…

— Иди спать, Кирилл… Им не поможешь, — произнес босс и закрыл глаза.

— Почему не поможешь? Напишу, как я человек сто на тот свет отправил. Опишу во всех подробностях, да так, чтоб их замутило. Может, хоть тогда головой начнут думать, а не в зелененькую шубку прыгать! Им ведь тоже, потом пистолет в руки и в чужие виски свинец втыкать… — спец тяжело вздохнул. — Зелень может и глаз радовать, ну и желудок, само собой разумеется, если она свежая, молодая, а вот если зелень гнилая, отравляет она их так, что ни один врач не поможет, даже Вика, хоть она и спец в этом деле. А им ведь такую именно и скармливают, шакалам нашим доморощенным… Им же из этой зелени даже напитки выжимают вот они их внутрь себе и вливают, ну или вкалывают…

— А знаешь, Кирилл, — с минуту помолчав, сказал босс. — Ты ведь прав… Впрочем, как всегда. Может поэтому ты жизнь так и ценишь, что стольких на тот свет отправил, если он есть, конечно же… Или, своей смерти, так хочешь?

Кирилл не ответил. Босс ждал, поглаживая стол.

— Чем они меня хуже, Стас? — продолжил спец. — Они что, кого убили? Обколотые и пьяные, что с них взять? Вот булыжниками в Амон и швыряют. Только даже булыжник может полететь в другую сторону. Нужно только показать в какую.

— И, куда ж это они, по-твоему, бросать их должны? В хозяев своих? — босс недовольно поморщился.

— На хозяев их я, если они что-нибудь удумают, и сам по паре глыб сброшу, — спец ухмыльнулся. — А они пускай в землю под ногами бросают, что б стоять прочнее. Да хорошо, чтоб рикошетом себе по ноге, для шоковой терапии.

— И что, если даже и попадут? Ты ж сам сказал, что они обкуренные и вдребезги пьяные. Им же все фиолетово!

— Им то, может, и фиолетово, когда они обкуренные или пьяные, а вот когда они очнутся через день в больнице или на нарах, может и поймут, что сами себе пальцы переломали, вот тогда возможно и начнут ценить то, что у них под носом дома свои зайцы есть. И радоваться, что они сами себе ноги переломали, а не им кто-нибудь вчера шею, пока они в отключке у трибун своих хозяев валялись как мягкий зелененький коврик, о который и грязные ноги вытирать приятно. Он же не свой — не жалко. Его можно и заменить. И меняют же… — Кирилл замолчал и закрыл глаза, а стены комнаты начали стекать, как лава, на пол.

— Ты, чего творишь? Кирилл, уймись! — босс заорал, вставая из-за стола.

Кирилл открыл глаза и ошарашено уставился на стены, начинающие застывать.

— Ты, что вытворяешь? — прорычал босс. — У Славки со сплавами лучше получается работать, а ты, весь дом захотел в желе оформить?

— Извини, Стас… Сам не знаю, как это вышло. Я попробую… — Кирилл вновь закрыл глаза.

Босс стал наблюдать за стенами, которые начали стекать к потолку, возвращаясь в свой изначальный вид.

Все вернулось на свои места.

— Есть такой психологический эффект толпы, — произнес босс, усаживаясь на свое место и уцепившись глазами за друга, оглядывающегося по сторонам. — Называется он 'заражение'. У меня возникла идея, как этот эффект происходит на физическом уровне… Понимаешь, Кирилл. Поля людей ведь соприкасаются друг с другом, да и находятся они в общем поле Земли…

— Я об этом тебе и твержу, гений полей! — поддержал спец. — Запустить цепную реакцию, как деление атома, и никакого Амона не понадобиться. По крайней мере, меньше булыжников полетит. Бросать станет некому. Или почти некому.

— Может, и некому, Кирилл… Только вот те шакалы, что уже лет пятнадцать за зеленые шубки своим хозяевам серых щенков в зубах приносят, как были, так и останутся их верными псами! И ничего ты с ними не поделаешь, кроме того, на чем ты натренирован! Запустят тебя в полет, и сто первый будет протаранен… С другой стороны, пусть мотают на ус, что их собственные шакалы скоро на части разорвут, да и на их же могиле выплясывать будут, чтоб в их же шубку, что позеленее, впрыгнуть…

— О каких это вы шакалах и зеленых шубках разговор ведете, не уж то решили бутик одежды из меха и кожи экзотических животных открывать? — спросил Ник, проходя в кабинет. — За браконьерство сажают, босс!

— Да, умник. Но только, если поймают! — отрезал босс. — К тому же, мы ведь, не подобие Эльзы Кох, чтоб из кожи одежду или аксессуары вырезать. Мы цивилизованные люди. Да и негоже нам своих волчат стрелять. Мы лучше из западных шакалов чучела сделаем, чтоб наши волчата, учуяв их вонь, стороной подобных падальщиков обходили. Лучше в серой шубке им на свободе бегать, чем в зеленой людей пугать или честной народ смешить! — произнес босс и указал Нику на стул. — Только охоту мы на западных шакалов начинать не будем, слишком много своих волчат перестреляем.

— Ты, чего так долго? Ты, где прохлаждался? — зло спросил Кирилл.

— Да я, вообще-то, с Кирой играл, вот только, во всем белом свете, нигде местечка для меня потеплее, ты не сыщешь! — прошипел Ник. — Даже твоя лава, как горячий шоколад для тебя. А для меня мысли Киры, как защита той девчонки, на окне которой ты руку свою зажарил! Вот только ты раз! А я каждый день по раз двадцать свои мозги сжигаю! Вот потом и хожу часами, словно не в себе… Может я на нее и злился поэтому, а вовсе не отрывался?

Босс понимающе кивнул.

— Так, не считывай ее мысли! — посоветовал он.

— Если бы, босс. Не могу я не считывать! Канал обрубить не могу! Я могу его ослабить, но до конца обрубить не могу… Вот и мучаюсь как проклятый! — спец сел на свободный стул и уставился в пустоту перед собой.

— Может, оно и к лучшему, Ник! — съязвил Кирилл. — Если ты на ее мыслях жаришься то, каково этому шестилетнему ребенку по белу свету ходить? Чего она, по-твоему, всех зажарить готова? Что мы с тобой сделали не так или, кто что сделал не так, что такие дети мучаются? И вырастают из них садисты и убийцы, а не серые волки, облачившиеся в зеленые шубки! — Кирилл замолчал и закрыл глаза. Стены в очередной раз начали плавиться.