Иллюзия (сборник) - Анна Эккель

– Не отдам девочку!

На что Марфа спокойно ответила:

– Если не отдашь, будешь хоронить ее через неделю! Повернулась и исчезла.

Анфиса очнулась вся мокрая от пережитого страха. Включила свет. Осмотрела всю комнату. Ничего не напоминала о страшном визите. Девочка крепко спала в своей кровати.

Настало утро, и ночной кошмар уже казался просто страшным сном.

За столом во время завтрака Анфиса заметила, что Анюта постоянно что-то поправляет у себя на груди под рубашечкой, словно ей что-то мешает. Бабка с дрожью в голосе попросила внучку показать, что у нее там, девочка, наивно потянув за цепочку, вытащила тот самый крест.

– Где ты его взяла? – тихо спросила Анфиса.

– Нашла у деда Никифора за печкой, – довольно ответила та.

Анфиса же упала на пол и заголосила, как о покойнике. Вот так и прошло Нюрино посвящение в ведьмы. Знания пришли сами.

Много добра баба Нюра сделала за свою долгую жизнь, вот и сироту вырастила и на ноги поставила. Доктором будет и хорошим.

Называла его ласково – Сыночек. С этим именем он и вошел в большую взрослую жизнь.

Сыночек начал с самых низов. Пошел учиться в медицинское училище, а ночами подрабатывал санитаром в Доме престарелых.

В одно из своих дежурств он услышал тихий голос старушки, которая уже лежала в коридоре, так как все ждали скорого ее конца.

– Милок, подойди ко мне.

Сыночек очнулся от своих горестных дум: сегодня на экзамене его специально «завалили», потому что он имел пятерки по всем предметам, а это гарантировало автоматическое зачисление в медицинский институт без экзаменов. Но на это место была уже кандидатура – девочка, родственница какой-то городской шишки. Победила несправедливость.

Сыночек подошел к старушке, та своей горячей и сухой рукой притянула его поближе, так как говорить ей было тяжело, спросила:

– Что же ты так убиваешься?

– Да горе у меня.

– Какое же горе у тебя, миленький?

– Я не сдал экзамен в училище.

Она засмеялась тихим и глухим смехом.

– Да это разве горе!? Вот горе – когда беспомощная лежишь в своем дерьме и заживо гниешь, ожидая смерти, а то, что случилось у тебя, – это просто маленькая неприятность. Дай мне водички испить, – мудро ответила та.

После этой ночи Сыночек помогал Татьяне Ивановне, так звали старушку. Они сдружились и проводили ночи в длинных беседах, из которых он почерпнул большую жизненную мудрость уходящего поколения. Неожиданно для себя он стал единственным наследником Татьяны Ивановны, владельцем огромной бесценной библиотеки и драгоценностей. Оказалось, она была дочерью князя Покровского, которого расстреляли в лихие года, а молодую вдову с крохотной малюткой на руках, сослали в Сибирь. Библиотеку чудом спасли еще при жизни князя, успели спрятать, замуровав вход в нее. Адрес клада Татьяна Ивановна и сообщила Сыночку в знак благодарности. Это и стало стартовым капиталом.

Вот и дан старт. Время стремительно летело. Слава и богатства летели к сироте еще быстрее. Сыночек проживал месяц, как год. Не успели привыкнуть, а этот с виду тщедушный «пацан» стал известен не только у себя на родине, но и за пределами страны.

«Сыночек» – это смешное слово-кличка стало очень дорогого стоить в криминальных структурах. Этот человек входил в пятерку самых влиятельных людей. Его настоящего имени никто не знал, не знали и его прошлого. Известен он не столько своими несметными богатствами, сколько сказочным умением точно диагностировать и лечить неизлечимое. Про него слагали байки, что он любого из могилы поднимет. Выйти на контакт с ним не было никакой возможности, потому что Сыночек появлялся там, где считал его присутствие необходимым.

Честно говоря, он и является главным героем этого повествования. Так что давайте вспомним, где мы его оставили. А, точно, на отдыхе вместе с Сестрой в шикарном ресторане за столом с красивой парой супругов. Где он увлекательно рассказывал о тяжелой судьбе своей Сестрички. Точно. Вот его последняя фраза:

– Однако, господа, вы заметили, какой здесь мягкий климат, – повторил Сыночек, не отрывая зачарованного взгляда от темнеющего горизонта.

Обед закончился и мужчины вышли на веранду, расположенную на втором этаже ресторана. Солнце медленно погружалось в море, окрашивая его воды в необыкновенные цвета.

Сыночек очень внимательно, почти не дыша, смотрел на эту мистерию красок. Его сосед по столу, супруг красивой женщины – Алексей хотел его о чем-то спросить, но, увидав такой взгляд, не решился нарушить молчание. Зато ему представилась прекрасная возможность подробнее рассмотреть нового знакомого, во время обеда было как-то неудобно.

Невысокого роста с юношеской фигурой он скорее был похож на пэтэушника, чем на мужчину. Вот только лицо выдавало его истинный возраст. Оно было худым, с впалыми щеками. Красивый нос с небольшой горбинкой и тонкие трепетные ноздри – это, пожалуй, все, что можно было назвать красивым. Близко посаженные глаза, тонкие губы и высокий лоб придавали всему облику какую-то неординарность и вселяли непонятную тревогу.

Сыночек, почувствовал пристальный, изучающий взгляд Алексея и словно очнувшись от воспоминаний, сказал:

– О, извините. Засмотрелся на закат. Какие здесь яркие краски, просто чудо. Рай земной. А вот, посмотрите, прямо перед нами магнолии. Обратите внимание на эти цветы: толстые белоснежные и кремовые лепестки больших цветов – они словно восковые, как для похорон.

Алексей уловил неприязненные нотки в словах собеседника. Он явно говорил не о цветах.

– У моего любимого певца, Александра Вертинского, есть прекрасное произведение – «Танго Магнолия», ненароком не слышали?

Алексей резко схватил Сыночка за руку и сказал:

– Вы все не о том. Говорите прямо. Мы же мужчины.

– Зачем же так нервничать, Алексей. Совсем недавно кладбище было Вашим местом работы, но Вы не закапывали покойников, а откапывали их. Не правда ли? А это ведь большой грех, – тихо и нараспев говорил Сыночек, даже не пытаясь освободить свою руку, хотя ему явно было больно.

Алексей чувствовал воздействие, которое шло от говорящего, но не мог противиться этому Он изо всех сил старался не потерять контроля над собой. Но все равно не смог устоять перед силой гипноза. Куда-то пропали магнолии, лазурные воды океана и он оказался в своей бывшей столичной квартире стоящим перед старым бабушкиным трюмо.

Алексей всегда работал один, и в этот раз, все продумав до мелочей, стал не спеша одеваться. Характер его работы требовал от него немало денежных затрат, но они окупались с лихвой. Да и в глубине души, честно говоря, он был метросексуалом. Весь внешний облик тщательно продуман и содержался в идеальном состоянии, комар носа не подточит.

Позвонили в дверь. Вероятно, принесли заказанные цветы. Действительно, курьер внес прекрасный букет из белых роз, искусно украшенных черным крепом. Ну вот, все готово. Надо присесть на дорожку, как любимая бабушка учила своего внучка-сиротку. Он ее помнил всегда – сухонькую, бодренькую старушку, заменившую ему мать и отца, трагически погибших в автокатастрофе. Глубоко вздохнув, припомнив их бедную, но веселую жизнь, Алексей встал и еще раз внимательно осмотрел себя в зеркале. Хорош, очень хорош! Голливуд отдыхает. Высок, строен, в меру накачан, с идеальными пропорциями тела и с легким налетом загара. Классика: брюнет с синими глазами. Лучше и не сочинишь. Такое произведение Природы не могло принадлежать только одной женщине. Эта красота для всех.

Прощание с покойницей было в самом разгаре. Это мероприятие проходило в главном соборе. Еще бы, хоронили единственную дочь крупного авторитета города. Все убранство храма было выдержанно в белом цвете. От запаха цветов кружилась голова. Помещение напоминало экзотический сад.

Дамы все, как одна, были по западной моде – в шляпках и дорогих маленьких черных платьицах, стоимость которых так же кружила голову. Украшения позволялись только из жемчуга. Алексею даже не надо было подходить близко, он издалека легко определял, где настоящие камни, а где очень искусная подделка. Последних было больше.

Посмотрел на часы – настало его время. Он появился из-за дальней колонны, медленно и грациозно пошел по красной ковровой дорожке. Сольный выход. Все присутствующие женщины разом вздохнули. Зрелище было сказочным. Никто не мог оторвать взгляда от печально-прекрасного мужчины, медленно идущего по направлению к помосту, укрытому белоснежным атласом, на котором возвышался гроб с молодой покойницей. Алексей кожей чувствовал – выход удался. Надо теперь также блестяще отыграть и весь спектакль.

Он стал медленно подниматься по ступеням и, словно нечаянно, прекрасный букет начал рассыпаться на отдельные розы, устилая дорогу идущему. У самого гроба он театрально встал на одно колено и склонил голову как можно ближе к лицу девушки. Со стороны всем казалось, что он плачет, убитый горем невосполнимой утраты, но Алексей внимательно и профессионально оценивал все драгоценности, надетые на покойницу. Они были потрясающи. Вот это настоящая родительская скорбь!